Мой (не)любимый дракон

Пока у меня не случилось помутнение рассудка и я не решила прогуляться с красавчиком по парку. Посмотрела на статуи на свою голову.

— А что с герцогом? — рассеянно отозвалась Мабли.

— Эмм… ничего. Рассказывай, что опять стряслось.

Мне повезло, служанка не стала зацикливаться на Крейне. Видимо, сейчас перед ней стояла куда более насущная и большая по масштабам проблема. А значит, и передо мной.

Я отставила в сторону поднос.

— Мабли, что случилось?

— Стало известно, каким будет следующее испытание, — ответила девушка тихо.

— И?

— Боюсь, Аня, вы его не пройдёте.

Не Фьярра, не Ваша Утончённость, а просто Аня… Значит, дело действительно дрянь.

— И что же такого грандиозного и трудно выполнимого для нас приготовили на сей раз?

Главное, чтобы не в гости к доисторической анаконде или ещё к какой гигантских размеров живности. А всё остальное, так уж и быть, переживу.

— Этого испытания не должно было быть. Вернее, их уже давно не проводили. Но, видно, старейшины настояли, — оставаясь верной самой себе, принялась ходить вокруг да около служанка. Отчего я нервно заёрзала на постели, чувствуя, как сердце ускоряет свой ритм. — Или Его Великолепие так решил. Ведь, может статься, другого шанса обзавестись ари у него не будет.

— Мабли…

— Это ведь скольких магов придётся задействовать. Столько силы… Жертвоприношения совершить. А у нас-то призывать души умерших вообще-то не принято. Это во времена Древних маги творили, что хотели, всякие непотребства безнаказанно совершали. А сейчас… Вдруг Претёмная Праматерь на нас за это прогневается? — Девушка что-то неразборчиво пробормотала и осенила себя божественным знаком, кажется, символизировавшим защиту от всякого зла, — закорючка, что-то вроде зигзага, прочерченного в воздухе ото лба до груди.

— Мабли!

Никаких нервов на неё не хватит.

Видя, что я уже на грани и вот-вот взорвусь, и тогда запросто могу ей миску с бульоном на голову натянуть — получится такой оригинальный головной убор, глиняный котелок, — служанка взволнованно проговорила:

— Они хотят испросить благословения предков! Чтобы души прежних правительниц Сумеречной империи, всех ари династии Герхильдов, начиная от Её Лучезарности императрицы Ллары и до ушедшей за грань два года назад императрицы Эноры, матери наследника, одобрили или, наоборот, отвергли отобранных Его Великолепием невест.

Отобранных Его Великолепием… Поморщилась, вдруг ощутив себя пуделем, которого отправляли на выставку собак, где строгое и пристрастное жюри в лице разбуженных магами призраков будет выяснять, достаточно ли алианы породисты и хороши для их вельможного отпрыска.

— Встреча с покойницами. Охренеть. — На этом мой словарный запас иссяк, и следующие минуты я просто сидела, потерянно глядя вдаль. На перевёрнутую чашу неба, за время нашего разговора успевшего стать насыщенно-фиолетовым.

Проследив за моим понурым взглядом, Мабли поспешила зажечь свечи в изголовье кровати, развеяв густившийся вокруг полумрак. Вот только у меня на душе по-прежнему оставалось тревожно и сумрачно и не было такой свечи, что могла бы прогнать ночь, наступившую после слов девушки.

— Думаешь, они могут догадаться, что Фьярра не Фьярра? То есть я не она. Ну, в общем, ты меня поняла.

Поджав губы, Мабли беспомощно развела руками, мол, кто их, покойников, знает. А я разозлилась. На неё, на Блодейну, на трусиху Фьярру, за которую тут отдуваюсь.

— Какие же вы всё-таки дилетантки! Кто обещал помогать, а? Провести меня через все испытания. И где эта ваша хвалёная помощь? От вас никакой пользы! Скорее дождёшься молока от козла, чем от вас поддержки!

Девушка театрально заломила руки, заскулила жалобно:

— Ваша Утончённость, Аня, ну я ведь не знала, что морканта призовёт вашу душу в тело Фьярры!

— Помню, ты говорила: не виноватая я, она сама. Но мне-то от этого не легче! Понимаешь? Не. Лег-че. Что станет со мной, если духи догадаются, что перед ними самозванка?

Мабли ещё больше побледнела, если такое вообще возможно. Громко хлюпнула носом и снова собиралась развести руками, но замерла, скукожившись, пригвождённая к постели моим мрачным взглядом.

Хорошо, если просто исключат. Не просто хорошо — отлично! Тогда я с чистой совестью возвращусь в Лунную долину, а оттуда, если, конечно, ведьма не соврала, отправлюсь домой. Наконец-то распрощаюсь с этим чокнутым миром.

Но что, если призрачные ари доложат Герхильду, что одна из его невест — фальшивка? Он меня за невинную прогулку с герцогом (почти невинную) чуть не порвал в клочья. А что со мной сделают за обман?

Не факт, что экс-ари возьмут пример с Хадааантиса и тоже пожалеют. Это змею по большому счёту пофиг, кто на ком женится. Здесь же замешаны личные интересы. Наверняка бабушки-прабабушки желают своей кровиночке счастья. А тут я. Ни разу в него не влюблённая, да ещё и ненастоящая алиана.

Сердце протестующе ударилось о рёбра. Пришлось мысленно повторить себе с пару десятков раз, что я ни в кого не влюблена.

Кроме Лёши, конечно.

— Как я узнаю, забраковали меня покойницы или нет?

— Раньше было так: спустя день-два после испытания на ладони алианы проступала метка. Если сияло солнце, это означало, что предки жениха осветили девушку своим благословением. Перекрестье линий — она нежеланна в семье тальдена.

Понятно, ставили на невесте крест в прямом смысле слова.

— Разве мнение предков может как-то повлиять на этот ваш мудрёный процесс передачи силы?

— Конечно. Тальден ведь делится со своей ари родовой магией, что досталась ему от матери. А та получила её от своего мужа.

Прямо какой-то раздел имущества при отсутствии брачного договора.

Войдя во вкус, Мабли бойко говорила:

— Если прежние правительницы посчитают невесту неугодной, шансы принять и удержать в себе силу мужа у алианы уменьшатся в разы. Согласитесь, лучше узнать, что предки вас невзлюбили до свадьбы, чем после брачной ночи. Ведь в случае наследника от выбора императрицы будет зависеть не только его жизнь, но и жизнь его избранницы. — Мабли глотнула воздуха и на выдохе продолжила: — Да и вообще, во всём должна быть гармония. Передача силы — процесс деликатный. Это не только физическая близость между тальденом и алианой. Это единение душ. Слияние влюблённых сердец. Смешение помыслов, соприкосновение плоти.

Опять её понесло. Ей бы в какие-нибудь трубадуры податься, честное слово.

Не догадываясь о моих мыслях, девушка с упоением частила:

— Нерушимая связь двух родов. Поэтому благословение предков бесценно. Ведь ушедшим за грань открыто то, что скрыто от нас, простых смертных.

— Плохо, что открыто, — мрачно подытожила я, уже заранее предчувствуя, что раскусят они меня, как пересушенный орех.

— Я поговорю с эссель Блодейной. Может, что посоветует.

— Опять накажет повторять числа? — Я скептически фыркнула. — В прошлый раз от её совета толку не было от слова «совсем».