Мой (не)любимый дракон

«А вдруг ловушка?» — будто птица в клетке, билась в сознании здравая мысль. И тут же, её заглушая, всё ближе раздавалось жалобное мяуканье наверняка изголодавшегося, замерзающего зверька.

Эссель Тьюлин утверждала, что маги облазили лабиринт вдоль и поперёк. Что нам здесь нечего бояться. И тем не менее я стянула с пальца колечко, готовая в случае опасности сжать украшение в кулаке.

— Мяу, — будто ножом по сердцу.

Я шла, едва не срываясь на бег, до рези в глазах всматриваясь в клубы тумана, путающиеся под ногами. Не знаю, как не пропустила, не прошла мимо жавшегося у стены крошечного, жалобно пищащего комочка.

— Бедненький ты мой. — Присела, чтобы подобрать зеленоглазую сиротку. — И как только здесь очутился? Иди ко мне, будем греться.

Котёнок выгнулся дугой, шерсть вздыбилась, и с неё на обледенелую землю, ярко сверкая, посыпались… самые настоящие снежинки. Я хотела его успокоить, погладить по снежной (в прямом смысле этого слова) холке, но животное, испугавшись, больно цапнуло меня за ладонь. На коже гранатовыми бусинами выступили капли крови.

— Я не обижу тебя. Я…

Не сумела закончить фразу. Язык вдруг перестал слушаться, стал ватным. Накатила усталость. Как будто лет сто не спала. Прижалась лбом к стене. В глазах темнело. Исчез и котёнок, и бугристая кладка. И холод, исходивший от векового камня, вдруг перестал ощущаться. Не знаю, сжала или только попыталась сомкнуть вокруг колечка ослабшие пальцы.

Веки налились свинцовой тяжестью. Последнее, что успело выхватить из сгущавшейся вокруг тьмы сознание, — это шум мощных, гигантских крыльев, обдавших меня ледяными потоками ветра. Земля дрогнула, закачались стены. С усилием повернула голову, чтобы успеть утонуть в серебре драконьих глаз, поймать в вытянутых в нитку зрачках собственное отражение и отчаянно пожелать, чтобы это было моё чудовище.

А не какой-нибудь разбуженный и не учтённый магами житель лабиринта.

Глава 26

Следующий день начался с сюрпризов. Первым, и самым приятным, стало моё пробуждение в Ледяном Логе. Я была жива и почти невредима. Слабость и тошнота — последствия яда кьёрда, той мелочи кусаче-пузатой, не в счёт. И светлая, смоченная в чём-то весьма пахучем повязка, перетягивавшая укушенную руку, меня не смутила и не напугала. Боли я не чувствовала, разве что лёгкий зуд.

Второй сюрприз вызвал противоречивые чувства — левая ладонь сияла так, что приходилось жмуриться и прятать руку под одеялом. Всё-таки заработала я своё солнце, желанно-нежеланное, и теперь не знала, что делать с этим подарком судьбы, с собой и со Скальде.

А ещё с оставленным на Земле мужем, при мысли о котором хотелось головой о стенку биться. Авось тогда из неё (из головы, а не из стены) выветрится вся эта любовно-хмельная дурь.

— Только посмотрите, какое оно красивое, ваше солнышко! — сияла Мабли как то самое солнышко. Счастливо кружила по комнате, пританцовывая. Поправляла мне одеяло, заботливо взбивала подушки и всё частила, не замолкая ни на секунду: — Не терпится узнать, что там проявилось у других алиан. Сколько невест, интересно, покинут замок? Сейчас позавтракаете, и я пойду всё разузнаю.

Мабли торопилась отправиться на разведку, но приходилось исполнять наказ эррола Хордиса: дождаться, когда хозяйка проснётся, дабы накормить её, то бишь меня, уже остывшим бульоном.

Опять бульоном…

— Можешь идти. Я всё равно пока не голодна. А если проголодаюсь, сама поем. Не маленькая.

Стоило только взглянуть на желтовато-сероватую бурду с утопленными в ней крупно порубленными листьями капусты, как желудок начал громко и негодующе протестовать против такого гастрономического эксклюзива.

— Это из-за яда кьёрда у вас аппетита нет, — пристраиваясь рядом и ставя мне на колени поднос с овощной отравой, пояснила Мабли. — Эррол Хордис сказал, вам нужно побольше кушать, чтобы силы скорей вернулись. Даже если и не хочется.

— Мне даже смотреть на еду тошно, — пожаловалась я. Сделав над собой усилие, всё-таки проглотила первую ложку бульона. За ней, с горем пополам, удалось отправить в путешествие по пищеводу вторую. А на третьей я не выдержала и сказала: — Баста.

Мои вкусовые рецепторы явно взбунтовались. Бульон казался то кислым, то чересчур солёным, а то и вовсе горьковато-терпким, будто эспрессо, разбавленное настойкой полыни. Хлеб с хрустящей, рыже-золотой корочкой тоже не пришёлся мне по вкусу. С трудом протолкнула в себя один несчастный кусок.

— Будем считать, что я на диете.

Что такое «диета» Мабли наверняка не поняла, но уточнять не стала, поглощённая мыслями о том, кто из алиан какой получил в лабиринте подарок от покойных ари.

Удовлетворившись тем, что я хоть немного поела, девушка переставила поднос на прикроватный столик. Но прощаться почему-то не спешила.

Вместо того чтобы мчать всё выведывать и вынюхивать, мечтательно прикрыла глаза и с самым одухотворённым видом проговорила:

— А Его Великолепие как за вас переживал! Так переживал… Это ведь он вчера вас спас, маги бы точно вовремя не поспели.

Значит, всё-таки это было моё чудовище.

То есть, конечно же, не моё, а самое что ни на есть чужое. Очень надеюсь, что старые склочницы не сильно проредили наши дружные невестины ряды, и у меня ещё остались соперницы. Одна из которых вскоре станет лучезарной императрицей. А когда-нибудь в будущем (если, конечно, сумеет выжить после интима с Герхильдом), удостоится чести, правда, весьма сомнительной, присоединиться к этой призрачной шайке.

— С утра пораньше, как только рассвело, слугу прислал справиться о вашем самочувствии, — продолжала отчитываться-сплетничать служанка. — А вчера вечером заглядывал сам лично. Но я не пустила, — заявила важно, высоко задирая голову. — А то взял моду, — стопудово у меня словечко стащила, — заявляться к вам в спальню. Совсем не беспокоится о вашей репутации!

Почувствовала, как уголки губ сами собой тянутся кверху. О репутации, может, и не беспокоится, а вот о моём здоровье…

Да что же это такое! Аня, ты — безнадёжный, абсолютно клинический случай.

От очередного выговора самой себе меня отвлекла Мабли.

— Расскажите, как всё прошло. — Девушка поудобней устроилась на кровати, настраиваясь на долгий и обстоятельный рассказ. — Они догадались, что вы… ну, того.

Главное, что я уже догадалась, что я того. Чувствую то, что не должна чувствовать, и даже не представляю, что с этим делать.

Служанка смотрела на меня таким жалобным, молящим взглядом, что я не выдержала: описала в нескольких словах своё знакомство с бывшими императрицами, опустив историю с проклятием Королёвых. Всё-таки мы с Мабли не закадычные подружки, чтобы делиться друг с другом сокровенным, и будет лучше соблюдать субординацию: я хозяйка, она служанка. Или, скорее, пленница и надзирательница.

— Выходит, это Ллара пыталась от вас избавиться, — с тяжёлым вздохом подытожила слушательница.

— Думаешь, она?