Мой опасный

Собственно, уже. Из зарослей показалась шипастая голова с шевелящимися лапками — передняя часть десятиметровой многоножки. Жуткой твари, обладающей пси-воздействием.

Сейчас, из-за глушилки, которую мы еще должны отключить, эти твари не могут объединиться пси-полями, разворачивая паутину пси-контроля. Зато потом это всё развернётся во всей красе. Знаем уже. Опыт у каждого был.

Каждый из нас хорошо знает этот полигон. Каждый поток в академии космического десанта знает. Слишком часто нас гоняли сюда во время практикумов и экзаменов по физподготовке.

Отдельная благодарность за это Зартону старшему. Это с его подачи подготовку курсантов расширили практикой на том полигоне. В разы… До него, как я слышала, там только контрольные тесты сдавали раз в полгода.

И многоножек этих мы теперь слишком хорошо знаем. Насмотрелись. Точно знаем, как эффективно с ними справляться.

Уже справляемся…

До башни наша команда добирается быстро и слаженно. Эффективно и четко отстреливаемся от тварей. Прикрываем друг друга. Пока вроде все идет очень гладко. Слишком гладко…

Как бы дальше жопы какой не случилось.

Непонимание внутри групп, да, случалось, но фрагментарно и не влияло на результат. Все еще пока очень собраны и на адреналине. Двигаемся дальше.

Башню штурманули — любо дорого. И атака, и прикрытие, и работа техника — на высоте.

Я даже немного расслабилась. Красавцы. В моменте поймала себя на удовольствии быть в команде настолько сильных и грамотных бойцов. Не зря нас столько времени в академии прессовали и готовили. Точно не зря.

Хард зря наезжал вчера. Можем. Видно же, что можем. Все собраны и работают на пределе с максимальной отдачей. Никто не опускает хвост.

Проблемы начались после отключения пси-глушилки на башне, когда мы перешли к следующему этапу и двинулись к лаборатории.

Глава 17. Проблемы

Пока мы пробирались к нужному квадрату, то одного, то другого курсанта выщёлкивали импульсы пси-контроля, сплетающейся враждебной сети над полигоном.

Я сильный псионик, но в данном направлении была бесполезна — моё узкоспециализированное пси позволяло лишь стрелять быстро и без промаха.

Наши два псионика пока со скрипом справлялись с нашим прикрытием, но я видела, что и им становилось туго.

Хард прорубался сквозь джунгли впереди всей группы, на ее острие. Молчаливый, мрачный, напряженный, как натянутая тетива.

Ого, да он вообще крутой псионик! Во время краткого промежутка своего глубокого пси я зацепила взглядом, как Хард работает.

Красавец, ничего не скажешь. Сам рубится на физическом уровне, а ощетинившимся шипами хвостом обрывает паутины пси-контроля. Ловко.

Но он был один, кто это умел в нашей команде.

А тварей становилось всё больше. И их поведение — наглее, агрессивнее. Набрасываются уже не по одному, а скопом. Лезут со всех сторон. Мы едва успеваем отбиваться.

Едкий противный запах сожженных внутренностей висит во влажном воздухе. Я с трудом сдерживаю рвотные позывы. Я говорила, что ненавижу джунгли? Моя ненависть выросла в разы за эти два часа.

У меня сменные аккумуляторы едва успевают остывать, настолько плотный импульсный поток приходится держать. Но пока держу. Пока еще справляюсь. На пределе, но выдерживаю.

А еще ведь и пси давит, выворачивает наизнанку, ищет слабые места, за что зацепится. Твари!

Передышка возникает совершенно внезапно.

Только что мы прорубались сквозь джунгли, выкашивая растительность вместе с многоножками, и вдруг наступила тишина. Они перестали лезть.

Раз! И словно обрубило все.

Даже пси-контроль уже не давит. Висит невидимой паутиной где-то над нами пустой декорацией и все.

Мы толпой вываливаемся на берег широкой извилистой реки, будто в глаз урагана попадаем — здесь спокойно, тишина, а вокруг…

Оглядываемся, как преодолеть реку. В двух десятках метров справа, где река течёт прямо, своеобразный мост в виде поваленного дерева.

Подозрительно как-то… Но решать не мне.

Хард отдаёт команду двигать к дереву, но его останавливает Видар — тот самый здоровенный орс, неформальный лидер.

— Командир, погодь, — говорит он. — Нам не нравится тот путь.

Хард отдаёт приказ всем остановиться и занять круговую оборону. Бросает быстрый прожигающий взгляд на Видара.

— Не нравится? Это не причина. Обоснуй.

Орсы переглядываются.

— Левее брод, недалеко. Надо туда, — показывает плоским хвостом Гердан, другой орс.

А ведь он считается самым сильным псиоником из всех четверых, добавленных в нашу команду. Помню по результатам озвученных тестов.

Хард хмурится, недоверчиво дёргает хвостом, и Гердан с нажимом продолжает:

— Я тебе не объясню логически! Это пси, командир. Наше, орсовское. Оно так работает. Ловушку чувствуем мы все. Пси чувствуем. Вы не увидите. У вас пси другое, — пожимает он плечами.

Мне хочется постучаться головой об дерево. Кто же так обосновывает?

Ясно теперь почему мы их давили на границе с такой-то дисциплиной. Жаберники, наверно, от любого шороха готовы деру дать, если их пси, что учует.

Где конкретика? Может и ловушка, но мы прорвемся с нашими силами.

Вперёд выходит рихт Лин — псионик, пожалуй, самый мощный не только в нашей группе, но и во всём потоке интенсива.

— Не знаю, что у вас там работает, — на повышенных тонах говорит он, — я уже всё осмотрел в пси-диапазоне. За бревном безопасно. Зато, чтобы добраться до брода, надо идти полкилометра. Потом будут перепады, под камнепад попадём. Да и в целом проблем куча, отклонимся от маршрута и сильно просядем в скорости и времени.

— Полкилометра тащиться до брода? — Хард перевёл тяжёлый взгляд на Гердана. — Вместо того, чтобы, оставаясь сухими, перейти по бревну? Потому что вам что-то приглючилось? Что-то, что вы не можете объяснить?