Мой опасный

Мы поплелись в казарму. Ещё час заняли душ и чистка экипировки с оружием от грязи и слизи от многоножек.

Сил на разговоры просто не было.

Все молча разместились по кроватям и отрубились.

Утром собирались тоже молча и напряженно. Недосып сказывался. В сторону Харда бросали мрачные взгляды. Было ясно, что в общей неудаче всей команды и своих в частности винят именно его.

Хард проигнорировал их. Так же спокойно и сосредоточенно командовал.

День прошёл тяжело.

Нас разбили в группы по специализации. Меня объединили с другими стрелками.

Сначала были теоретические занятия. После обеда пошла практика. К вечеру, я едва поднимала руки от усталости, несмотря на то, что физически я была очень даже подготовлена — на эсминце Мрака, тренируясь по программе ударно-боевой команды, не забалуешь.

Со своей группой я снова увиделась лишь поздним вечером, в казарме.

Харда не было. Большинство молча отдыхало на своих кроватях. Умоталась за день не только я. Рихты только собрались плотной кучкой у кровати Орда, переговаривались вполголоса.

До меня долетали только отдельные слова, но общий недовольный резкий тон был понятен и без этого. Насколько я услышала, обвиняли Харда в том, что он им сорвал начало интенсива и завалил первую проверку. Хотели, чтобы его сняли и заменили.

Я едва удержала лицо и хвост неподвижными, осознавая: Харда обвиняли даже в том, что он не послушал орсов и повёл команду на бревно! Нормально… Ничего, что они сами были против того, чтобы слушать орсов?

Орсы, кстати, просто дремали на своих местах. Никаких заговоров они не строили.

Мне стало так противно, что я покинула казарму и отправилась на стрельбище. Тут хотя бы не так душно. И свежесть воздуха была совсем не причем.

Меня воротило от некоторых личностей и их лицемерия. А также вот этих вот шепотков за спиной.

Ну их всех. Лучше возьму лёгкий муляж бластера — чтобы не чувствовать веса — и начну отрабатывать положение плеча.

Схемы нам и в самом деле прислали толковые — для моей проблемы с приподнятым плечом даже приложили методику исправления. Вот по ней и позанимаюсь.

Только вот у каморки с нужным мне оборудованием мне пришлось замереть неподвижно — очень уж интересный разговор вполголоса донёсся до меня.

— Сын, включай голову. Я тебя ещё пожалел на плацу. Сейчас вышлю тебе дополнительный файл. Чтобы окончательно проникся.

— Так и отчислил бы, — Хард ответил также тихо, идеально спокойно. — К чему особое отношение? По родственным связям? Мне не нужно особое положение.

— Было бы за что отчислить, будь уверен, вылетел бы тут же, — хмыкнул цан Зартон.

— Даже за дерзость сейчас?

— Это не дерзость. Это частная беседа отца с сыном. Зато как участник интенсива ты укладываешься. С учётом твоего потенциала, тебя не за что отчислять. Пока. Но ты ходишь по краю.

— Тогда к чему сейчас разговор?

— К тому, чтобы ты задумался, сын. Я видел твои планы для команды после твоей стартовой проверки. Толково. Но. Ты не учёл главное. В боевых условиях вымотанная команда — это команда смертников. Твоя проверка была бы оправдана в мирное время. Но в боевых условиях за подобное я бы выкинул из флота с черным билетом. Дальнейшие выводы делай сам. Больше подсказок не будет.

Пауза. Я стояла, не двигаясь и, кажется, не дыша. Как меня ещё не заметили? Два экстра-псионика? Почему ещё позволяют слушать себя?

Впрочем, их разговор уже подошел к концу. Цан Зартон резко распахнул дверь и вышел наружу.

Он прошёл мимо меня, стремительным взмахом хвоста обозначив мне плюс за скрытность и минус за то, что подслушивала.

Я покраснела. Вышел Хард и уставился на меня. Я покраснела сильнее.

— Что надо, Чамесс? — резко спросил он.

Вытянувшись в струнку и приструнив хвост, я сказала как можно спокойнее:

— В кладовке макет бластера, который мне нужен для отработки положения плеча.

Хард окинул меня мрачным взглядом, хвостом достал с полки нужный мне макет и перебросил его мне.

Я едва успела перехватить его за ручку. Вздрогнула от того, как оглушительно хлопнула дверь — пискнул замок, Хард заперся внутри.

Ну и Тьма с ним! Я резко развернулась, разрешая хвосту изогнуться и высказать всё, что он думает по этому поводу, и направилась на стрельбище.

Отрабатывать получалось плохо. Не знаю, откуда я подцепила этот странный кусок моторики, но плечо упорно задиралось, стоило хоть немного ослабить контроль. Гадство. Ладно, буду отрабатывать почаще.

Макет бластера не стала возвращать на место. Пристроила в индивидуальном шкафчике. Потом верну. Отметила в системе, что числится за мной. Было поздно, и я отправилась в казарму.

Надеюсь, что остальные уже угомонились со своим дурацким бунтом. Вот точно кого-то мало гоняли на полигоне. Такие мысли надо вышибать из головы сразу.

Я может и не одобряла некоторые приказы Харда, но я и не пыталась высказаться против них там, на полигоне. Чувствовала подставу на бревне, но как и все, промолчала. Значит, несу ответственность за провал всей команды в такой же степени.

Мы все совершили ошибки. Цан Зартон указал их у каждого. Сейчас нужно начать работать, а эти придурки тратят свои силы на гребанный скулеж между собой. Точно идиоты.

Хард в этом плане честнее остальных мне показался. Но тоже говнюк еще тот. Красивый притягательный говнюк.

Не дошла до казармы. Вдруг поняла, что не усну. Так и буду ворочаться. Мысли бурлили в голове.

О команде. О командире. Поняла, что гоняю их уже по второму и третьему кругу. Как утрясти этот первый провал и сгладить негатив остальных?

Нам нужно начинать включаться в работу. Поблажек здесь делать никому не будут. А мы еще и на особом контроле теперь.

Что бы я сделала на месте Харда? Эта тема увлекла меня сильнее, чем я хотела бы.

Решила прогуляться.

Часть нашего академ-городка, выделенного под пси-интенсив, уже погрузилась в сон. Зря я так, конечно, надо выспаться. Но что-то тянуло меня пройтись.

Задумавшись, я сама не заметила, как вышла ко входу на полигон с ландшафтом пустыни. Двери были открыты. Видимо, проводили ночное техобслуживание.