Мой отец генерал (сборник)

Ну, старая, гадай! Тоска мне сердце гложет! Веселой болтовней меня развесели, Но только, старая, мне в сердце не смотри И не рассказывай об даме, об червонной!

Пластинок было много. В очередь за мамой шел Вертинский. На круглой этикетке симпатичная белая собака с черными ушами, присев, внимательно прислушивалась к хозяйскому голосу: «Master`s voice». Особо полюбившиеся песни мы гоняли по много раз, доводя патефон до головокружения. Но уходила спать я только после того, как мне ставили мою любимую песню про меня же:

Собирался народ у старинных ворот. Чехи слушали песню. Шли гвардейцы в поход. Про страну большую нашу, да про девушку Наташу, Да про город краснозвездный, про тебя, Москва.

Глава XХ ТАМ ЗА ГОРОЙ КАФ...

Я безвыездно находился на Ляодунском полуострове. В конце 1947 года меня перевели в Забайкальский военный округ, в город Читу, на должность командующего 12-й воздушной армией, где я прослужил до марта 1950 года и вновь был направлен в Китай для организации противовоздушной обороны города Шанхая и всей провинции Цзянсу.

С начала марта 1950 года авиация Чан Кайши, ведя воздушную разведку Шанхая, начала наносить бомбардировочные удары по важнейшим объектам города. В Шанхае стали закрываться фабрики, магазины, усилилась спекуляция.

Летом 1950 года началась корейская война. Американская авиация начала вторгаться в воздушное пространство КНР. Под прикрытием 500 самолетов десант в 50 000 человек высадился в Южной Корее. Часть северокорейских сил оказалась в полном окружении.

Китайское правительство неоднократно предупреждало США, что китайский народ не может оставаться равнодушным к вторжению в Корею «войск ООН». Игнорируя предупреждения, американцы продолжали расширять военные операции в Корее. В десятую годовщину образования КНР, 1 октября 1950 года, Сталин направил срочную шифрованную телеграмму Мао Цзэдуну и Чжоу Эньлаю, в которой в исключительно корректной форме советовал КНР оказать военную помощь КНДР.

«Я думаю, что если вы по нынешней обстановке считаете возможным оказать корейцам помощь войсками, – писал он, – то следовало бы немедленно двинуть к 38-й параллели хотя бы пять-шесть дивизий, с тем чтобы дать корейским товарищам возможность организовать под прикрытием ваших войск войсковые резервы севернее 38-й параллели. Китайские дивизии могли бы фигурировать как добровольные. Я ничего не сообщал и не думаю сообщать об этом корейским товарищам, но я не сомневаюсь, что они будут рады, когда узнают об этом. Сталин» (И. М. Попов. К вопросу о вступлении Китая в войну в Корее. 1950 – 1953 гг. М., 2001.)

Разрушенное хозяйство, устаревшее вооружение – все говорило против вступления Китая в войну. С другой стороны, возрастала угроза развязывания войны США против Китая. После недельной дискуссии было принято решение о необходимости направить китайских добровольцев в Корею.

Ночью мне по аппарату ВЧ позвонил начальник Главного штаба ВВС – маршал авиации Руденко и приказал быть готовым вылететь в Пекин для выполнения правительственного задания. Перед нашей группой поставили задачу не допустить пиратских налетов гоминьдановской авиации на территорию КНР, в самые краткие сроки организовать ПВО Китая.

Прибыв в столицу – город Пекин, мы в тот же день встретились с членами правительства – Лю Шаоци, Чжу Дэ, Чжоу Эньлаем. В самые сжатые сроки в Китай была отправлена совершенная боевая авиационная и радиолокационная техника. С аэродрома дальний истребительный полк полковника Макарова на 45 самолетах-истребителях Ла-11, перелетев залив Бохай, произвел посадку в Циндао. По тому же маршруту бомбардировочный смешанный полк полковника Семенова перелетел в Шанхай. Из Москвы железнодорожным транспортом шел отлично подготовленный истребительный реактивный полк полковника Пашкова. Аэродромная сеть районов Шанхая и Сюйчжоу срочно расширялась.

Решено было организовать непрерывное патрулирование над районами аэродромов со сменой экипажей в воздухе. Созданная нашими специалистами зона ПВО района города Шанхая включала в себя надежное радиолокационное поле обнаружения воздушных целей. Радиолокационные станции работали круглосуточно. Уже в первые дни наши летчики сбили до десятка самолетов чанкайшистов. Авиация противника перестала днем появляться над городом. Паника прекратилась.

Корейская война активно велась всеми родами войск в течение года. Летом 1951 года боевые действия сухопутных войск прекратились. Однако примерно в течение двух лет, до заключения перемирия 27 июля 1953 года, продолжалось противоборство нашей и американской группировок. Оно осуществлялось по неписаным, но строго соблюдаемым правилам. Наши летчики не залетали за демаркационную линию, чтобы не оказаться сбитыми над чужой территорией и не попасть в плен. Американцы грозились первого же попавшего к ним русского летчика доставить в ООН как вещественное доказательство нашего вмешательства. По этой причине вдоль границы было негласно отведено воздушное пространство, так называемая аллея истребителей, где и происходили воздушные бои.

64-й истребительный авиационный корпус, которым я командовал, сменив на этом посту генерал-майора Г. А. Лобова в конце августа 1951 года, несмотря на то что назывался истребительным, имел уже в своем составе зенитно-артиллерийские и авиатехнические дивизии, зенитно-прожекторный полк. В задачу 64-го ИАК входило прикрытие с воздуха промышленных и административных объектов в районе Мукден, Аньдун (аэро дром Мяо-гоу), Цзиань, обеспечение сохранности железнодорожных мостов и электростанции на реке Ялудзян в районе Аньдуня. Активные действия продолжались до 27 июля 1953 года. Я продолжил командование до середины мая 1955 года. Всего за период этой войны 22 наших летчика получили звание Героя Советского Союза. У американцев, конечно, была своя статистика сбитых самолетов, по которой они сбили наших в десять раз больше, чем потеряли своих. Статистика – явно нахальная. Абсолютно точные цифры мы вряд ли уже узнаем.

На территории Кореи в специальном лагере держали военнопленных американцев, было их около тысячи. Условия у них были приличные. Их хорошо кормили, даже по желанию изменяли меню. Они свободно переписывались со своими родными, все, как один, с нетерпением ждали перемирия. На первых допросах рассказывали невероятные истории. Как выяснилось, ЦРУ обучало летчиков, направлявшихся в Корею, как вести себя в плену, а именно им предлагалось придумать невероятную историю, чтобы ввести в заблуждение контрразведку. Я помню такие допросы по поводу вымышленных посадочных площадок на территории Монголии. Все это делалось для того, чтобы внести нервозность в отношения между Китаем, Кореей и МНР.

Как-то на рассвете над аэродромом появился двухмоторный бомбардировщик Б-26. Заметив, что в воздухе патрулируют наши истребители, он повернул обратно и стал уходить на предельной скорости. Его догнали, атаковали и сбили. Бомбардировщик упал на берегу Желтого моря. На следующий день, примерно к 12 часам дня, появился другой разведчик Б-26. Его подожгли с первой же атаки. Мы слегка испугались, так как горящий самолет начал планировать на группу наших Миг-15, стоящих скученно на границе аэродрома. В итоге гоминьдановский пилот сел на фюзеляж в метрах трехстах от аэродрома. Экипаж в составе трех человек был схвачен. На допросе пленные показали, что базируются в составе двух бомбардировочных полков на острове Тайвань, настроение у солдат и офицеров неважное.

В темную майскую ночь были зафиксированы две воздушные цели, идущие курсом на Шанхай. В воздух по тревоге подняли восемь ночных истребителей Миг-15. Командир эскадрильи Илья Шинкаренко, сближаясь с самолетом противника, открыл огонь из 37-мм пушки и пулеметов, но сам при этом из-за разности скоростей налез на цель. Быстро сообразив выпустить шасси и закрылки, он уравновесил дистанцию и второй очередью почти в упор расстрелял бомбардировщика, который тут же на глазах, взорвавшись в воздухе, развалился на несколько частей.