Мой палач. Реквием

— Не смотри, раз не нравлюсь!

Выкрикиваю нервно, до боли впиваясь ногтями в собственную руку, но тут же слышу его голос. Такой низкий, опасный, это голос зверя, и теперь меня ничто не спасет от него.

— Нравишься, такой ты мне еще больше нравишься, дьяволица.

Прикрываю глаза, когда чувствую горячие руки Тимура на лопатках, которые он медленно опускает вниз по позвоночнику, опускаясь к талии, пробираясь вперед к животу. У меня нет ни капли лишнего веса, я быстро вернулась в прежнюю форму и никто мне не верил, что у меня когда-то был малыш. По фигуре вообще не скажешь, и сейчас я даже не двигаюсь, оказавшись перед хищником. Боюсь хоть одно лишнее движение сделать, чтобы не вызвать в нем жестокость.

Вижу только, как Бес обходит меня и напротив становится. Не понимаю его. Чего он медлит, будто наслаждается тем. как дрожу перед ним, ненавижу!

Смыкаю ноги, но демон тут же головой отрицательно качает, и я слушаюсь. Не хочу его злить, знаю, Бес может сделать больно, а второй раз такого я точно не выдержу.

— Ты скучала по мне? Хоть немного?

Цедит мрачно, смотря мне в глаза, и я тут же голову опускаю.

— Нет. Нисколько.

Прикусываю губу. Вру. Я так скучала по нему, каждую ночь! Думала, свихнусь, особенно когда беременной была, да и после тоже, однако потом эта чертовая ненависть все поглотила, всю мою любовь к этому демону затмила черной пеленой.

Осторожно поглядывая на мужчину. Его взгляд потемнел, и он еще ближе подошел ко мне. Вплотную.

— На меня посмотри.

— Нет. Пожалуйста…

Отворачиваюсь, но демон ловко поддевает пальцем мой подбородок и поднимает, заставляя посмотреть себе в глаза.

— Посмотри на меня!

— Да что ты хочешь?!

— Повтори. Скажи, что не скучала, смотря на меня!

— Не скучала! Ни дня не скучала, понял?! Легче тебе теперь стало?!

Тут же взгляд Беса огнем загорается, и я вижу белозубую улыбку на лице зверя.

— Не правда. Ты врешь мне, мотылек.

При этом Бес касается моего живота, опускаясь к промежности, а у меня от напряжения аж мышцы сводит. Невыносимо сильно…Живот каменным становится, и мужчина это тут же замечает.

— Не зажимайся! Тогда он касается моих складочек, проводит по ним, растирает и даже внутрь не входит, но и этого достаточно, чтобы я аж на носочки поднялась. Все тело горит, и едва ли стою уже перед ним, стараясь не выдать, как хочу его. Хочу и ненавижу одновременно!

Бес руку свою убирает, а она от смазки моей блестит вся. Боже, я теку от одного только его присутствия, как последняя сука. У меня никого не было, кроме Беса, а про ласку и то, какого это с мужчиной быть, и я вовсе уже забыла.

Теперь мое тело дрожит перед ним, живот до боли просто скручивает, грудь потяжелела, и дышать тяжело. Сама себя ненавижу за это. Презираю.

— Видишь? Так ты не скучаешь?

— Не трогай! Будь ты проклят, Бес!

Выкрикиваю, глотая слезы. Мне стыдно за меня. Я сама себя уже ненавижу.

— А я уже. Проклят. Тобой, моя маленькая дикая ведьма.

Даже пикнуть не успеваю, когда в следующий миг Бес кладет руку мне на талию, и к себе привлекает, а после наклоняется, и накрывает мои губы своими. Сильно, горячо, так остро. Нет, он не целует, он жалит меня, ничтожно порабощая.

Этот поцелуй едва с ног меня не сбивает. Впервые за все это время Тимур так близко, я так сильно скучала по нему, но боль обиды не дает мне и шанса.

Поцелуй такой сладкий, но все же ядовитым медом оборачивается. Диким, сильным, греховным. На глаза слезы выступают, когда запах его снова вдыхаю. Беса терпкий запах. Такой желанный, любимый и ненавидимый теперь мною.

Демон не отпускают меня, он рычит, придерживая меня за талию, проталкивая мне в рот язык, царапая щетиной. В какой-то момент он с силой меня в себя вжимает, отчего я чувствую его просто таки каменный член животом, и тут я просто не выдерживаю.

Мычу, трепыхаюсь, и кусаю Беса за губу. Щеки горят, сердце неистово колотится в груди, и я сама уже не знаю, то ли от страха, от ли от дикого возбуждения.

Кажется, я прикусываю его губу, судя по тому, как резко Бес меня отпускает и недовольно рычит.

— Блядь…что ты творишь?!

Тимур резко отстраняется от меня, и я вижу, как быстро стекает кровь из его прокушенной губы. Тыльной стороной ладони он вытирает кровь, которая красными разводами стекает по его коже.

— Не смей целовать меня, дьявол!

Мужчина усмехается, и вот тут уже я точно Беса в нем признаю. Вот он настоящий. Безумный и дикий, жестокий страшный зверь.

— Не хочешь ласки? Хорошо, сучка. Будь по-твоему.

Даже пикнуть не успеваю, как Бес перехватывает меня за руки, разворачивает спиной к себе и наклоняет. Что-то шуршит, он ремень расстегивает, а я пошевелиться не могу. Порошок. Вот что я хочу от него. Даже сейчас, безумно напуганная, я хочу этот чертов порошок!

Вздрагиваю, когда в следующий миг большая ладонь мою промежность накрывает, смачивая, а после я чувствую, как Бес коленом разводит мои ноги.

Я бы могла орать, но не делаю этого. Я хочу его. Даже самой признаться страшно в том, как же сильно я хочу этого ублюдка.

— Не надо…

— Не дергайся.

Еще миг, и я чувствую горячий огромный член, которым Бес проталкивается в меня. Медленно, специально растягивая удовольствие.

По телу разряд тока проходит, я с силой смыкаю ноги, но этого сделать демон не позволяет.

— Тихо! Не сжимайся.

Боже…у меня секса не было три года! Совсем. Я похоронила эту часть в себе, особенно после смерти дочери. Не могла позволить себе вообще ничего. Ни для кого больше. Не была.

Это какое-то сумасшествие, дикий танец страсти вперемешку со стеклом. Бес входит до упора, а затем начинает делать толчки. Сильные, глубокие, размашистые, быстрые, просто…на грани.

Мы точно безумные звери. Оба рычим, тяжело дышим, но не останавливаемся. Я его ненавижу, однако ощущение такое, что просто умру, если Бес остановится сейчас.

По венам разливается его запах, грудь ноет, соски твердыми стали, и вскоре Бес обхватывает их руками, сжимая до боли, а мне нравится. Аж скулю под ним, и реву. От слабости.

Как кошка я прогибаю спину, чтобы Бес входил в меня сильнее, и он входит. С силой обхватив меня за талию, Бес вгоняет в меня горячий каменный член, двигаясь быстро, просто на грани. Он таранит меня до упора, без передышки, без права на отказ. Из горла стоны вырываются, и еще шипение. Мое.

До онемения пальцев сжимаю одеяло, не отпускаю. Не реву под ним, не умоляю прекратить, потому что слабой быть не хочу и просто...не хочу, чтобы этот подонок останавливался.