Мой палач

Марк стоит напротив, сунув руки в карманы. Сверху вниз изучает меня снисходительно. Весь белоснежный, аккуратный, такой чистенький, что уже смотреть не можешь.

– Вот для чего надо было спорить?
– он понижает голос.
– Нельзя было просто согласиться? Я разочарован, Анюта.

– Телефон верни.

– Куда звонить будешь?
– он кивает.
– Этому? Тебе никто не даст глупостей наделать.

Откидываюсь на диване. Руки невольно сжимаются, хочется на него с кулаками наброситься.

Но позади охранники стоят.

А я тут оставаться не могу.

– Повзони папе, - встаю и на шаг приближаюсь к Марку.
– Пусть он приедет. Или пусть дверь откроют, - киваю на пугающую железную дверь с засовом. 

– Лиза вряд ли согласится. А мы с ней дружим давно и тесно, - Марк трогает мои волосы, пропускает их через пальцы.
– Когда она развелась - у нее была депрессия. А я был рядом. Двадцать один или двадцать два - сколько мне там было. Студент еще.

Стою и слушаю, и вспоминаю, как я не хотела в пансион уезжать, но отцу было некогда. И с мамой тоже остаться не дали.

А я боялась, что с Марком совсем перестанем видеться, и так и вышло.

– Что значит тесно дружите?
– мне почему-то неприятно становится, эта фраза бьется в висках.

– Ну вот так. Как взрослые мужчина и женщина дружат?
– он продолжает накручивать на палец мои волосы. Разговаривает ласково, мягко.
– Все понимали, что я на тебе женюсь, когда ты подрастешь, Анюта. У нас семьи такие, сама знаешь. Мы с тобой друг другу подходим. И по возрасту. И по статусу. Скандалы никому не нужны.

– Ты про что говоришь?
– отбрасываю от себя его руки и сдвигаюсь в сторону.
– Слышать ничего больше не хочу, - в груди покалывает, представлять не могу, чем он занимался, пока я в него влюблена была.

– Аня, успокойся, - он подходит.
– Будь мудрее. Все так живут. В некоторых семьях и не такие скелеты прячутся.

– Уйди отсюда!
– выкрикиваю и замечаю черную тень отделившегося от стены охранника.
– Ты это специально?
– смотрю на Марка и трясусь, - из себя меня выводишь?

– Я ничего такого не сказал, маленькая, - он улыбается.

От этого обращения вздрагиваю, оглядываюсь на дверь и, кажется, проломить ее могу, так рвусь туда, на улицу, в солнце, к нему, к Виконту, что мне Ницше в сообщениях цитировал.

Открывается кабинет, и мама стучит каблуками в холл.

Смотрит на меня с сочувствием. И говорит:

– Аня, все украшения надо будет снять. Одежду я не привезла, но здесь выдадут, ночнушку, халат...не волнуйся. Пару дней полежишь, отдохнешь...А Марк пока к свадьбе готовиться начнет.

Глава 33. Когда есть ради чего жить можно вынести любое "как"

Размешиваю сахар в кофе.

В коридоре хлопает дверь.

Делаю глоток.

И слушаю возбужденный голос Лизы:

– Марк, я тебе говорила, что тянуть некуда. Аня еще в прошлом году, когда приезжала, остыла к тебе. Обижалась. Поэтому. Надо было помолвку что ли какую организовать. Еще год она бы тебя дождалась.

– Твоего точно нет дома?
– Марк тоже на взводе, говорит отрывисто.

– Он меня в прошлый раз по лестнице спустил.

– Не дома он, видишь обуви нет, - она раздражается.
– Ты не слушаешь. Мы живем не ради будущего, Марк, - цитирует она.
– Мы живем, чтобы хранить свое прошлое.

– Вся жизнь - спор о вкусах и взглядах, дорогая, - цитирует он в ответ.
– Но это твои интриги, Лиза, не мои. Мне надоело. В больнице девчонку закрыть - это перебор.

Пью кофе.

– А как еще ее от моего мужа отвадить?
– их шаги приближаются.
– У меня репутация, родной, и я такого позора не допущу. Моя дочь, выпускница элитного пансиона, увела у меня мужа. Я профессор, Марк. Ладно. Кофе будешь?

Они заходят на кухню.

Оба резко тормозят, когда видят меня за столом.

Лиза кидает взгляд вниз.

Выставляю вперед туфлю.

Сижу в собственной квартире в обуви.

Сотни тысяч бактерий на квадратный сантиметр подошвы. И число их увеличивается с каждым шагом.

А мне плевать.

– Ты почему дома?
– она спрашивает у меня, но косится на Марка. Взбивает волосы.

– Аня в какой больнице?
– отставляю чашку и встаю из-за стола.

– Ты слышал?
– Лиза поджимает губы. Дергает Марка, который уже пятится в коридор.
– Стой ты.

Так крепко она в него вцепилась. Как в меня когда-то.

– Ее оттуда не выпустят, Кирилл, - с каждым моим шагом она повышает голос.
– Ничего ты не сделаешь. Отказ я не напишу. Включай голову. И, - она смотрит на мои туфли.
– Будем прибираться. Бактерии же, Кирилл, - напоминает мне.

Усмехаюсь и подхожу ближе.

Моя мания чистоты, страх инфекций, одержимость порядком с тех пор и появились, когда эта змея ко мне переехала.

Теперь, когда у меня есть маленькая - я на мир по-прежнему смотрю, как несколько лет назад, до Лизы.

– Бактерия, выметайся, - толкаю любовника Лизы в коридор. 

– Кирилл, - она цепляется в мою руку, зовет, - Марк, останься, видишь, он не в себе.

Стряхиваю ее хватку и снова толкаю его. Он отступает, выставляет ладони перед собой. Хмыкает:

– Да ухожу, я все. Черт подери тебя, Лиза.

– Кирилл, успокойся, - Лиза семенит рядом, пока я провожаю Марка до двери.
– Что на тебя нашло? 

Закрываю за ним и поворачиваюсь.

– Я с тобой выяснять ничего не буду, - дергаю на себя ее сумку. Открываю, проверяю, на месте ли телефон.

– Я тебя просто не узнаю, - она складывает руки на груди.
– Больница хорошая. Кормят хорошо. В наше безумное время никому не повредит отдых. И, вообще, почему я перед тобой оправдываюсь? Ты кто такой? Это моя дочь, я ее родила. И я решаю, когда ей нужна помощь. Ты ее соблазнил, задурил мозг...что ты делаешь?

Она заглядывает в экран телефона.

Смотрит на черные печатные буквы черного сообщения:

"Аня в больнице, приезжай срочно"

Нажимаю отправить.