Мой папа - Дед Мороз
Шрифт:
– Поставь! Верни на землю, Ирод, я кому сказала!
– Ну же… Не сердись, ба!
– Иди ты… завтракать!
В общем, когда Левин появился в центре, был уже разгар рабочего дня. Илья приветливо поздоровался с администраторами и двинулся к совещательной, которую временно занял под свой кабинет. Открыл дверь.
– … нет, я понимаю, Надежда Леонидовна, что теперь вы могли решить, что можете работать так, как вам вздумается!
– Это почему же я могла так решить?
– А то вы не знаете! – с намеком заметил Лавров.
– Но хамить пациентам нельзя! Нельзя, Надежда Леонидовна… Тем более таким пациентам!
– А я и не хамила пациентам! Я его отца взашей
– Послушайте, но ведь как можно… Он же не просто отец! Он – депутат…
– А в грязной обуви по стерильной палате топтаться, выходит, можно?! А к дочке с убитым иммунитетом заходить?! Я ведь предупреждала! Я сколько раз его предупреждала?! – горячилась Надя.
– Что здесь происходит? – спросил Илья, обозначив свое присутствие.
Лавров тут же встал. Вышел из-за стола навстречу Левину.
– Да так, Илья Савельич. Рабочие моменты. Извините, что пришлось занять ваш… эээ… временный офис. Но нам нужно было уединиться.
– Я так и понял. Так что все же произошло?
– Один неприятный момент. Не берите в голову, мы с Надеждой Леонидовной уже переговорили, она поняла, что была не права.
– Это почему же? – Надя тоже встала.
– Я ничуть не жалею! И прощения просить ни перед кем не стану. Хоть увольняйте… Вот!
– То есть как это… Но… - смутился Лавров.
– Объясните, что происходит, – тихо повторил свою просьбу Левин, обходя длинный вытянутый стол.
– Депутат Каримов посчитал, что ему в этом мире позволено все и вошел к своей только что прооперированной дочке, не удосужившись пройти дезинфекцию. Я депутата из палаты выставила.
– Высказав все, что о нем думает, - еще больше насупился Лавров. Илья перевел взгляд на Надю, которая, ничуть не смутившись, сказала:
– Да. Константин Николаевич все верно говорит. Выражений я не выбирала. Не до этого было как-то.
– И что же Каримов?
– Кричал о своей депутатской неприкосновенности!
– Выходит, «выгнала взашей» - вовсе не какая-нибудь фигура речи? А правда, как она есть?
– Выходит, - кивнула Надя, внутренне готовая уже ко всему. Выгонит – значит, выгонит. Сказка и правда затянулась. Даже странно, что так надолго.
– Константин Николаевич… - как-то таинственно улыбаясь, обратился Левин к Надиному заву, - а что по этому поводу говорят наши стандарты?
– Ну, так, ясное дело, что…
– То есть, Надежда Леонидовна действовала по правилам?
– Да кто же спорит? Но мягче надо бы… Мягче. Сейчас еще нажалуется куда-нибудь, поднимет бучу… Вы же знаете, какие они нежные, неприкосновенные эти.
– Ну, тут не мне судить. Вы начальник, вот и решайте, - проявил дипломатичность Илья. Молодец, все же. Лавров приободрился. Аванс начальства оценил. Как и то, что Левин не стал совать нос туда, куда не следует. Да и Надя все поняла. Илья сделал все, чтобы смягчить ситуацию, но в то же время позволил сохранить лицо Надиному заву.
– Да нечего решать. Ну, не извиняться ведь... И правда.
– А если так, тогда, наверное, пора сворачивать обсуждение?
Лавров спохватился, ударил ладонями по ногам:
– Вот же черт! А ведь и правда. Надежда... у нас плановая через три минуты!
Надя тихонько выдохнула. Вот и славно… Вот и хорошо! Работу искать, похоже, пока не придется! Немного помедлив, Надя двинулась вслед за начальником, но в дверях все равно оглянулась. Левин улыбался и вообще выглядел ужасно довольным. Как будто не к нему в случае чего придут разбираться всякие… неприкосновенные. Ну, и чему радуется, спрашивается? Она ведь и правда вышла из себя, когда этого
идиота в палате увидела!– Константин Николаевич…
– Ммм?
– Я в следующий раз постараюсь быть более сдержанной, - пообещала Надя, признавая все же, что отчасти была неправа. Тот отмахнулся от неё и приказал идти мыться. Плановые операции никто не отменял.
А Илья и правда был очень доволен. Вон, как у Нади глаза сверкали! Глазищи! Огромные, красивого зеленого оттенка. И не сердился он на нее совершенно. Сам таким был, а потому понимал! Как тут сдержаться? А этот… этот чем думал?! Как можно в палату, после трансплантации, вот так… С ума сошел этот депутат что ли? Поговорить бы с ним. Мозги вправить. Если не поздно! Ведь чем угодно его визит обернуться может, и кто тогда будет виноват? Ясное дело, кто! Недолго думая, Илья вышел из кабинета, спустился к девочкам в регистратуру. Девочками Илья называл дородную Людмилу Сергеевну и тощую, как жердь, Танечку.
– Таня, скажи-ка мне, депутат тут у нас какой-то, говорят, бродит, скандалы устраивает… Он еще не ушел?
– А, этот, без мозгов? Был, голубчик. Да только его как Надежда Леонидовна пропесочила, так он сразу же наши стены покинул. Пролетел мимо как угорелый. Дверью шандарахнул. Зачем, спрашивается, так с дверьми?!
– Совершенно незачем, - подтвердил Илья, рассеянно оглядываясь. Знать бы, чего ждать теперь от этого депутата. А, к черту! Будет решать проблемы по мере их поступления. Очень даже хороший способ. Сейчас-то себе зачем голову забивать?
– Держите меня в курсе, если, вдруг, появится.
– Так точно! – кивнула маленькой головой Татьяна. – Людмила Сергеевна! Людмила Сергеевна, вы слышали, что Илья Савельич сказал?
Убедившись, что все его слышали и поняли как следует, Илья удовлетворенно кивнул и собрался, было, уже возвращаться к своим делам, как заметил знакомое лицо нехорошего человека. Тот поднялся по ступеням центрального входа и в растерянности замер перед табло электронного расписания приема врачей. Илья сжал челюсти. Этому что еще здесь надо? Будто бы почувствовав его неприветливый тяжелый взгляд, нехороший человек обернулся. Илья подошел чуть ближе:
– Вам чем-то помочь?
Нехороший человек покачал головой:
– Я просто жену жду. Бывшую…
– Боюсь, долго вам придется ждать. У нее по графику две плановых операций.
Илья крутанулся на пятках и, больше ни слова не говоря, побрел к лифтам. Жену он ждет… Бывшую! Постой… Выходит, Надя разведена?
=18=
К концу смены Надя едва шевелилась. Вторая операция вышла сложной. Нехорошая опухоль. Совсем плохая… Возможно, лучевая терапия поможет. Но вовсе не факт. Радует лишь то, что разговор с родителями маленького пациента Лавров взял на себя. Все же легче. Нет, не то, чтобы они совсем не понимали, что происходит. Просто... где-то в глубине души у каждого больного или близкого ему человека, сидела мысль о том, что… ну, ведь врачи могли и ошибиться! Сейчас разрежут, а там и нет ничего. Извините, пожалуйста!
Надя покачала головой и спустилась в ординаторскую. Сняла халат. Еще раз зачем-то вымыла руки. Очень сильно хотелось в душ, но это уже дома.
– Надь, можно тебя на минутку? – спросил возникший в дверях ординаторской Левин. Надя бросила в корзину использованное бумажное полотенце и вышла в коридор:
– Шпионы у тебя вокруг, что ли? Только-только из операционной вышла… - улыбнулась она, с удивлением отмечая, что Левин уже оделся.
– Ты извини, но наши сегодняшние планы, похоже, переносятся. Забежал тебя предупредить!