Мой папа - миллиардер. Второй шанс бывших

— Если подходит, какие наши следующие шаги? — спрашиваю, взяв себя в руки.

— Транспортировка клеток в клинику. Лучше будет к девочке, чем перевозить ее сюда.

— Как скажете.

— Нужно арендовать вертолет для транспортировки. Потом дать сигнал клинике готовить девочку к операции. Большую часть я возьму на себя. С тебя лишь транспортировка и места в салоне для моих сопровождающих.

— А если не подходит? — не исключаю и такой вариант.

— Золотые базы.

— Время поиска?

— Там быстрее все находится, чем в обычных базах, — разводит он руками. — Сутки или около полутора. Плюс транспортировка. Но может повезти, и донор из Питера будет. А может не повезти, и донор окажется из Австралии. Ты ведь сам понимаешь, как все устроено в этих золотых базах.

— Понял, а…

— Иди пока отдохни, — не дает договорить. — Лена подготовит тебе комнату. Ближе к шести только получим ответ. Не раньше.

— Да не могу я спать! — восклицаю недовольно.

— Тебе это нужно, — понимающе хмыкает. — Ты же хочешь быть в клинике собранным, когда девочке будут проводить операцию?

— Понял, — согласно киваю. — Иду!

По итогу комнату мне показывает Иосиф Григорьевич, так и не сумев разбудить дочь. После мужчина приносит стакан с успокоительными каплями, которые я узнаю по запаху, но все равно их выпиваю. Не помешает. Чувствую, что нервы на пределе.

Когда я думал, что мы помогаем подруге Рады, а не моей дочери было как-то проще.

— Спишь, чертила? — звучит из трубки голос друга.

— Нет, Тимур, — отвечаю Лапину сонным голосом.

— Короче, узнали мои ребята про твою мадам, — хмыкает он. — Скинул тебе их документ на почту.

— Сам смотрел?

— Зачем мне смотреть на твою девушку? — фыркает он. — Потом просто познакомишь. Люблю людей сам узнавать, а не этим отчетам верить. Это чисто так, для дорисовки картинки. Сам пейзаж лучше самому рисовать.

— Твои ребята ночью работали?

— Ну так ты просил, — хмыкает Лапин, явно гордясь своими ребятами, которые оперативно его просьбу выполнили. — К тому же они час назад прислали. Я только проснулся пару минут назад. Сообщение увидел, сразу тебе скинул.

— Спасибо, Тимур. Ты настоящий друг. Ты даже не представляешь, что у меня сейчас творится.

— Чего там у тебя? — вздыхает он. И я рассказываю ему все. От и до.

— Мда… — единственное, что он произносит. — Слов нет, Никит. Сочувствую.

— Все нормально будет, — непонятно, кого успокаиваю. — Решим проблему.

— Ты там это… если помощь нужна, пиши, — отзывается он, но ничего иного я от него и не ожидал. Хороший парниша. — Помогу, чем смогу. Но это ужасно. Здоровья дочери. Навещу вас в любом случае.

— Ага, — бросаю. — Ладно, Тимур, я немного вздремну. В сон что-то клонит.

— Спи, чертяка, — бросает он, хохотнув. — Слушай, может, мне сейчас в клинику подъехать? Может, помощь какая-то нужна уже? Хоть чем-то помочь же могу. Ты там в Москве, а твои здесь одни. Представлюсь им, спрошу, что надо.

— Да как хочешь, — хмыкаю. — Адрес скину.

— Ну я тогда поеду, — решительно заявляет он. — На письма рабочие отвечу и поеду. Фруктов им куплю. Подарков от тебя всяких малой. Поддержу твоих, пока вы там ищете донора.

— Спасибо!

— Не за что, чертила! Для этого и нужны друзья.

Это да… Кроме Лапина у меня друзей особо и не осталось. А с Тимуром мы еще в школе учились. Тогда не особо друзьями были, скорее приятелями. Но со временем поняли, что одни мысли и принципы нами движут. Сблизились, и хоть нас после разделили города, все равно остались верными друзьями.

Отключаю звонок и опускаюсь на кровать.

Открываю досье на Раду и глазами прохожусь по буквам, даже не читая. Дохожу до загранпаспорта Евгении Солнцевой и не могу сдержать умиления.

Беззубая улыбка, пухлые щечки и белоснежная кожа. Куколка. Моя дочь… Здесь ей несколько месяцев, а ведь сейчас уже два года.

Наверное, иначе выглядит.

Хочу ее увидеть.

— Да, хочу!

Получаю от доктора папку с документами Жени и отдаю ее водителю Златогорского, который тут же ее сканирует и отправляет кому-то.

Я же возвращаюсь в палату. Благо еще одна сестра приехала поддержать нас, и я смогла оставить дочь на нее, пока с доктором говорила и Златогорским, и после, когда документы водителю передавала.

— Ну как там? — Лея, моя двоюродная сестра, встает с кровати и подходит ко мне. — Женька спит. Я уложила.

— Ее отец узнал о дочери и сказал, что поможет, — рассказываю, потому что с того момента еще в палату не возвращалась.

— Ты прости, что я так поздно приехала поддержать, — искренне извиняется. — Родители только сегодня рассказали о вашем недуге. Мы в санаторий с мальчиками ездили и только вернулись. Родители как сообщили, я сразу к тебе.

— Ничего страшного, — глажу ее по плечу. — Спасибо, что вообще приехала. Помогла Даше справиться. Ты же видела, на какой панике она.

— Я знаю, что такое, когда ребенок серьезно болен, Рад, — сочувственно оглядывает меня. — Я понимаю, как это сложно. Мне очень жаль, что тебе тоже приходится пройти через это.

— Кто-то из знакомых серьезно болен или болел? — спрашиваю, даже не догадываясь, что следующие ее слова меня шокируют.

— Мой сын, — вздыхает она. — Но нам в год поставили одну из разновидностей анемии. Раньше, чем у вас диагностировали, поэтому, можно сказать, больше повезло.

— Да ладно?! — не могу поверить своим ушам. Слезы скатываются по щекам. Я ведь видела ее старшего сына! И даже не скажешь, что этот милый джентльмен болен.

— Уже все хорошо, Рада! Не плачь.

— И как вы вылечились?

— Ну, у нас таких проблем с резусом не было, — произносит, и я даже завидую ей. — Поэтому все легче решилось. Но проблемы с подбором донора тоже были.

— А почему никто не знал о вашей болезни? Я вообще и подумать не могла!

— Нет, многие знали. Но я просто говорила, что анемия, — признается она. — Никто не придавал особо этому значения. К тому же мы здоровы чуть меньше года, но по санаториям ездим часто, как видишь. Папа отправляет насильно, — жалуется она.

— Лея, мне очень жаль, что я не…