Мой папа - миллиардер. Второй шанс бывших

— Давай так, — соглашаюсь с ним. Мне совершенно плевать, где есть. — Но можно даже в номер заказать. Как-то отвыкла я от такого большого скопления людей, — признаюсь ему, поджав губы. — Хочу уединения.

— Как скажешь, — равнодушно бросает, пока бесенята там переходят в более активный пляс.

Решаю забить на это. По мере возникновения проблемы решать будем. Больше меня сейчас другое волнует.

И, видимо, не меня одну.

— Как думаешь, почему она это сделала? — спрашивает он меня. — Мог бы предположить, что это моя бывшая, но она старовата для этого. Может, мать какой-нибудь девчонки? Но дожидаться, пока я приеду в Питер… Бред! Да и девчонок в этом городе я не заводил.

— Не знаю, Никит, — пожимаю плечами. — Но я очень испугалась за тебя. У нее такой взгляд безумный был.

— Ну, знаешь, не безумнее, чем твой, — не упускает возможности подшутить.

— Златогорский, ты неисправим!

— Я любя, — подмигивает мне. — Поедем в отель. Ребята уже подъехали. Выведут нас через черный выход и в другую машину пересадят.

— А твоя?

— Отгонят, когда шумиха уляжется, — говорит и поднимает на меня подозрительный взгляд. — Твой отец не мог этого подстроить, чтобы наказать меня за что-нибудь?

— Нет! — восклицаю. — Он бы сделал тебе такое, но пока я рядом – никогда.

— Ясно, — вздыхает он. — Надо как-то наладить с ним отношения. Я же не смогу всегда тебя с собой для страховки от мести твоего отца водить…

Глава 9

Рада

— Проходи, — Никита открывает для меня дверь и впускает первой войти в его апартаменты. — Это полупрезидентский, — оповещает меня. — Уступил президентский бабушке Тимура.

— Из уважения? — оборачиваюсь к нему.

— Если бы, — хмыкает он, хохотнув с моих слов. — У этого номера шумоизоляция чуть хуже. Соседи жаловались, что отсюда доносятся звуки ссор. Тимур пытался попросить бабушку не так сильно эмоционировать, но для нее это то же самое, что не дышать. И я отдал ей президентский, в котором никто на нее жаловаться не будет, — рассказывает, стянув с себя пиджак.

— А Алиса Олеговна прям такая, как Лея рассказывает? — спрашиваю, опустившись на диван.

Закусив губу и пытаясь выглядеть спокойной и равнодушной, краем глаза наблюдаю, как Никита оголяется.

Слукавлю, если скажу, что меня это не интересует.

Ни у одного моего мужчины не было такого тела, как у Златогорского. И ни один не манил мой взгляд с такой силой.

Его тело — произведение искусства.

И не желать этого — грех! Самый настоящий грех!

А не любоваться — невозможно!

И пусть я играю недотрогу, но втайне-то можно пооблизываться.

— Хочешь, познакомлю? — предлагает Никита, вырывая меня из моих горячих мыслей. Приходится несколько секунд насиловать мозг, чтобы вспомнить, о чем мы говорили до того, как я увидела его пресс. — Но это… это ураган, а не женщина!

Алиса Олеговна Лапина. Мы о ней говорили. Точно. Бабушка Тимура.

— Хуже, чем я? — поигрываю бровями.

— Ты ангел по сравнению с ней! — бросает он, не стесняясь рассмеяться и полностью снять с себя грязную рубашку. Хочет, чтобы я совсем забылась. — Но с ней весело. Помню, мы как-то ее мужа и Тимура напоили, а сами с Алисой пошли зажигать. Зажигалка она еще та! Всем молодым фору дала!

— Мне ревновать?

— К ней можно, — бросает Златогорский хохоча. — Она потрясающая женщина, Рад. Несмотря на все ее безумства, это надежный, верный и умный собеседник, — рассказывает с улыбкой до ушей, которая немного помогает. Помогает не смотреть на его кубики. — У них семья — один за всех и все за одного. Конечно, у них часто эмоциональные скандалы, но держатся сплоченно.

— Ты хочешь такого же? — догадываюсь по его глазам.

— Честно?

— Ну да.

— Я хотел быть частью этой семьи, когда потерял родителей, — признается он печально. — Предлагал Алисе Олеговне усыновить меня даже, но она сказала, что у нее места только во внучки и дочери остались. Шутила, конечно, — улыбается своим словам. — Но относилась ко мне всегда, как к своему внуку. Даже ругала.

— Ну… если Тимур женится на Лее, а ты, в конечном счете, когда-нибудь на мне, то будешь ей дальним родственником, — бросаю, натянув усмешку.

— Знаешь, как говорит Мириам Лапина? — спрашиваю, но это имя я слышу впервые. — Лапины — это секта. Они поглотят Солнцевых, Рад! Тебе нужно быть готовой к этому, — выдавливает он улыбку.

— Смешно!

— Боюсь, что нет, — натягивает первую попавшуюся футболку. — И я тебе даю зуб! На свадьбе Леи и Тимура, кто-нибудь из Лапиных обязательно подцепит кого-то из ваших!

— У нас не осталось свободных Солнцевых, — смеюсь и неожиданно вспоминаю о Даше, и улыбка сползает с моего лица. — Я не отдам им мою сестру!

— Прости, но уже поздно! — Златогорский разводит руками. — Даже если ты не пустишь ее на свадьбу, они потом Дашу захватят и сделают Лапиной!

— Никита! — кричу ему в мольбе о помощи.

— А что я могу сделать?! — восклицает он, разведя руками. — Я один, а Лапиных куча!

— Что я могу сделать? — спрашиваю его, чуть ли не плача. — Ты же умный! Подскажи!

— Против них нет оружия, Рада. Смирись. Даша потеряна для Солнцевых.

— Никита! — стону, а он достает из комода меню.

— Давай выберем, что заказать, — дает одно мне. — Я безумно хочу есть.

Я не отдам им Дашу. Ни за что.

Я уже не люблю этих Лапиных.

Не люблю!

С Тимура моя нелюбовь началась. И нечего их любить!

Даша моя!

Никита

С улыбкой наблюдаю за Радой, которая задумчиво делает выбор, перелистывая страницы туда-сюда.

Я же собираюсь взять все как обычно. Легкий салат, картофельные дольки с вялеными томатами и грудка под сливочным соусом. Просто, питательно и вкусно!

— Почему ты так привязана к сестре? — спрашиваю ее, не сумев самостоятельно найти ответ на этот вопрос в своей голове. Я понимаю Раду во многом, но в этом нет. — Я слышал о связи близняшек и двойняшек, но это ведь не так буквально, — продолжаю рассуждать, решив, что, если начал, добьюсь ответа. — Всем приходится рано или поздно расстаться, чтобы создать свои семьи.

— Она ведь такая маленькая и беспомощная, — тянет она, оторвавшись от меню и подняв взгляд на меня.

— Ты старше нее всего на пять минут, — напоминаю ей то, что она раньше без остановки мне повторяла. Что она старше и несет ответственность за них двоих.