Мой персональный миллионер

— Держи, — сказала я. — Вот это все купишь — пущу.

Дунька довольно улыбнулась, сцапала список и убежала. Покупала она, как мужчина — бродила по магазину, не в силах ничего найти, или брала то, что совсем ей не нужно. Поэтому, несмотря на то, что супермаркет близко, я ждала её не раньше, чем через час и, конечно же, с полупустым пакетом — всего она не найдёт. Я терпеть не могла ходить за покупками с дочкой. Даже если она спала в коляске, то в магазине непременно просыпалась, начинала плакать, я, в свою очередь, начинала суетиться, покупала второпях, и, как Дунька, далеко не все необходимое. Но помощь мне не помешает никакая.

Сейчас малышка спала в своей кроватке, раскинув руки. У нас увеличилось время спокойного сна, может, и правда колики пройдут, и вскоре мне станет легче? Пора бы уже. Хотя, как вариант, детская смесь подходит капризному животику лучше, чем моё молоко, и от этого обидно.

Вернулась сестра очень быстро, и принесла все, что было нужно. И в выданную сумму уложилась, даже чек притащила. Может, и правда взрослеет? Хотя, судя по ее новой прическе, вряд ли. Сонька к тому времени уже проснулась и кричала, требуя неизвестно чего.

— Помню-помню, — подняла руки Дуня. — Разуваюсь, мою руки с мылом.

Я ушла разбирать пакеты с покупками, Дунька — играть с ребёнком, которого её сережки очень увлекли. Конечно, у меня сестра просто погремушка на ножках. Главное, чтобы Соня не поотрывала украшения. То есть без них, конечно, будет лучше, но я бы удалила их более гуманным методом.

От Дуньки пахло вином, и в одном из пакетов тоже была бутылка. Новенькая, закупоренная. Сестра явилась с племяшкой на руках на кухню, посмотрела на меня виновато.

— Я знаю, что тебе нельзя. Сама выпью. Если что, оставишь ночевать на полу? У меня не жизнь, а сплошной стресс.

— Можно мне, — проворчала я. — Не кормлю я больше. Молоко… пропало. Но выпью только чуточку.

Мы взяли бокалы и бутылку, устроились прямо на полу в комнате. Рядом, на одеялке, лёжа на животе и вертя головой в стороны, лежала Сонька. Я, кстати, поняла, чего она требует — кота. Что странно, Сатану я к ребёнку никогда не подпускала, когда она так привязаться к нему успела? Сатана сидел в углу комнаты и сверлил нас взглядом. Видимо, хотелось к нам, но помнил — я телячьих нежностей не люблю, чего доброго вообще в коридор выкину или в ванной закрою. Наконец, решился и приблизился, осторожно ступая на ковёр. Подошёл к Соньке, обнюхал. Я дёрнулась вперёд, чтобы подхватить кота и выпроводить на прогулку.

— Не надо, — остановила меня Дунька. — Мы же рядом, ничего не случится. По-моему, твоя дочка очень ему нравится.

Я замерла. Кот обнюхал ребёнка. Посидел тихонько. А потом лег рядом, на бок. Такой здоровый, в разы моей малышки больше. И толкнул её лапами, словно приглашая играть, заигрывая, как маленький озорной котёнок. Толкнул мягко, спрятав когти, и я расслабилась. Сонька же восторженно закричала, заерзала, пытаясь повернуться к коту лицом. Я помогла ей, потом откинулась на подушку, которую прислонила к постели, отпила вина. Подумала, что сейчас мы почти как семья. Настоящая. И неважно, что сестрица завтра наверняка исчезнет, возможно, даже на пару месяцев. Зато сейчас со мной, рядом.

Когда мы допили вино, уже наступала ночь. Вспомнили про вторую бутылку, ту, которую Дунька в прошлый раз ещё притащила. Принялись за неё. Сонька не хотела спать, забавлялась котом. Меня тянуло на откровения, но рассказывать ей о Германе я не решалась. Мы вообще по-детски сделали вид, что прошлой ссоры не было. Так проще. Зато про Гришку я ей рассказала.

— Вот козёл, — солидарно возмутилась она. — Что, прям все выкинул?

— Ага.

Дунька задумалась. С сожалением посмотрела на пустой бокал, пустеющую уже вторую бутылку, которая изначально была початой.

— А знаешь, что? Не верю я. Во-первых, Гришка — трус, во-вторых — лентяй. Что бы он коробки таскал? Да ни в жизнь! И гараж он не продал. Там скоро все под снос пойдёт, будут строить высотку. Хвастался, я помню, что компенсацию хорошую получит.

— Мне от этого ни горячо, ни холодно.

— Горячо, ещё как! Тебе есть с кем ребёнка оставить?

— Есть, — кивнула, сразу вспомнив про Германа.

— Вот и славно, договаривайся. Сейчас мы под покровом ночи все и сделаем.

Дунька побежала в коридор натягивать обувь и куртку. Я в недоумении за ней следом.

— Ты куда?

— У девочки, с которой я живу, парень отделочник. На днях привёз гору инструмента и бросил в прихожей, она обнылась. Там болгарка есть беспроводная. Сейчас я её привезу, туда и обратно, мне близко, ты пока Соньку пристрой. А потом мы поедем и вскроем Гришкин гараж.

— Сумасшедшая.

Дунька вздохнула, посмотрела на меня с тоской во взгляде. Словно это она умудренная прожитыми годами и опытом женщина, а я вот, наоборот, глупая девица нежных лет.

— Не будь тряпкой. Это твоё, значит, забирай. Хватит позволять этому уроду вытирать о себя ноги. Единственное, что он для тебя сделал, это наградил Сонькой. Спасибо, конечно, но с этим любой имеющий член справился бы. Возражений не принимаю. Я метнусь стрелой и буду тут. Готовься.

И убежала, цокая каблуками, даже лифт ждать не стала, торопыжка, поскакала по лестнице. Я постояла в дверях, подумала. Может, и правда согласиться? Что я теряю? В полицию Гришка не заявит хотя бы потому, что он ее боится, да и ребёнка нянчить не захочет, коли мамочку посадят. Да, может, и не заглянет в гараж до самой весны — что ему там делать? Машину он там все равно не ставит, ругается, что, пока доедешь, всю грязью заляпаешь. А это безумие немного бы нас с Дунькой объединило.

Я посомневалась ещё немного для приличия, а потом пошла к Герману. Я знала, что он дома — автомобиль на месте. И почему-то даже не сомневалась, что он согласится. В конце то концов, он мой муж. Ха-ха! Но печать в паспорте есть, даже колечко припрятано. Так и вышло — он согласился.

Вскоре я уже стояла под козырьком подъезда рядом с мёрзнущей Дунькой и ждала опаздывающее такси. Будь моя на то воля, я бы заставила её надеть тёплые колготки, но разве она послушает? В руках у Дуньки чемоданчик, в нем, судя по всему, болгарка. Господи, на что я согласилась?!

— Классные сапоги, — ободрила Дунька. — Я бы за такие душу продала.

— Ты на работу устраивайся, — посоветовала я, — и душу сбережешь.

Дунька фыркнула. Такси тем временем подъехало, я в него села, и теперь отказываться было уже совсем глупо, да и поздно. Поэтому я ехала вперёд, впрочем, не забывая нервничать и накручивать себя.

Нас высадили за Гришкиным домом. Дальше начинался гаражный кооператив, уже наполовину снесенный, почти неиспользуемый. Кругом высились новые ипотечные высотки. В то, что Гришка явится, я не верила. Это квартира его родителей, здесь живёт с детьми его сестра, а он только прописан. Где его, вообще, черти носят — непонятно. У меня талант собирать вокруг себя людей, которые исчезают в никуда. Мама, папа, Дунька, Гришка вон. И Герман тоже испарится, как и все.

Мы расплатились, пошли к гаражу, который находился на второй аллее. Сторожа здесь, наверное, никогда и не было, его мы тоже не опасались. Где находится Гришкин гараж, я помнила хорошо — сама сюда коробки таскала. Мы решили вскрыть замок, потом перетащить коробки к дороге, а потом уже вызвать такси. Коробок там порядком, нужна будет большая машина.