Мой персональный миллионер

Быть секретаршей труднее, чем курьером. Недаром мне зарплату подняли на целых семнадцать тысяч. Еще немного, и я правда смогу на свои заработки жить. Что было бы неплохо — тот счёт, которым нам было можно пользоваться, стремительно таял. Я ехал домой выжатым, словно лимон. Больше давило то, что я чувствовал себя ничтожеством. Может, дед и прав, говоря, что для того, чтобы руководить компанией, надо изучить её с самого донышка?

Я припарковался, следя за тем, чтобы не заехать на перекопанную по осени клумбу, но и оставить Лиде с коляской место для маневра. Лифт не работал — прекрасно. Я поднялся пешком, устав ещё сильнее. Между третьим и четвертым остановился покурить. Ступеньки все никак не кончались. Я твёрдо решил, что все же дом. Да, дом. Там ступеньки только на второй этаж, а можно и вовсе без него обойтись.

На нашем этаже пахло сигаретным дымом. И немудрено — на коврике перед Лидкиной дверью, приобняв урчащего Сатану, сидела девушка. В свободной руке сигарета, на полу рядом стоит бутылка вина. В ней примерно две трети. Видно, что штопора у неё не было, пробку вдавили внутрь, и теперь она плавала в вине, словно поплавок. Да, чуть не забыл сказать — у девицы были волосы трёх цветов, кольцо в носу, и ещё несколько в ухе, трогательно торчащем из-под разноцветных волос. Из порванных джинс выглядывала замерзшая розовая коленка.

Я моргнул. Девица затянулась.

— Ты кто? — ничего лучшего в голову просто не пришло.

— Я? — удивилась девушка. — Я — Дунька.

— А зачем вы тут сидите? — поинтересовался я.

— Санкции, — махнула рукой Дунька.

Я на мгновение задумался, Сатана потянулся всем телом, перевернулся на другой бок.

— США?

— Если бы, — вздохнула девушка, — Лидка.

Я решил — чего я в своей квартире не видел? Присел на коврик, разорванный чудищем. Прикурил. Мы сидели и молчали. Почувствовал я себя на редкость неуместно — сижу в подъезде старой высотки с девицей, у которой серёжек больше, чем пальцев. Но странная девица имела отношение к Лиде, к которой я сам испытывал необъяснимый интерес. Оправдывал просто: таких, как она, ещё не видел, и к Соньке привык — да. Вот и все.

— Голодовку объявлять будешь?

— Лида, я объявляю голодовку! — крикнула Дуня во всю мощь своих лёгких. Сатана, впрочем, даже не пошевелился.

Присутствовать при семейной сцене я не хотел, поэтому ушёл к себе. Предварительно забрал Дунькин и свой бычок, смыл их в унитаз — нечего тут сорить, на вверенной мне территории. Вечер обещал быть скучным. Однако вышло все иначе.

Я лениво размышлял — если открою пиво, стану ли я обычным среднестатическим обывателем? Запотевшая бутылка пива манила меня. Ранее я тяги к алкоголю не испытывал, поэтому желание выпить насторожило — может, я спиваюсь? Настолько слаб, что сломался и спился за месяц? Мои печальные размышления прервал звонок в дверь. Я сразу подумал — Лида. Обрадовался, идиот. Чуть не порхнул к дверям. Ошибся. За дверью стоял Кирилл.

— Ты откуда мой адрес знаешь?

— У Светки твоей взял. Ты же трубку не берёшь.

Он прошёл в прихожую, с любопытством огляделся. Перед Кириллом я своего жилища не стыдился, ещё неизвестно, в какой жопе живёт он. Пригласил его на кухню.

— Чаю, кофе?

— А покрепче что есть?

Я только сейчас понял, что Кирилл пьян. Не сильно, но ощутимо. Порадовался за себя — я вот молодец, не пью. О своих страданиях над бутылкой пива я предпочитал не вспоминать — было и сплыло. Брат же открыл холодильник, взял то самое пиво. Сначала со стоном приложил ко лбу, потом открыл, отхлебнул.

— Курить можно?

— Валяй, — согласился я, хотя знал, что потом полночи буду проветривать задымленную квартиру.

Кирилл сел на одну из двух имеющихся в наличии табуреток, ещё пива выпил. Я гадал, зачем его, вообще, сюда принесло? Раньше мы такой родственной хренью не страдали и виделись в основном у деда. Ну, и на работе, конечно, и, по-моему, этого за глаза.

— Весь день страдаю, — наконец, признался он. — Истомился, как тургеневская барышня. Ты на меня в кабинете так смотрел, как на предателя.

— Брось, — я испугался, что далее последуют пьяные извинения и признания в любви, но, к счастью, Кирилл был не настолько пьян.

— Я обещал, — продолжил Кирилл, — что продержусь этот долбаный год. Не деду обещал — мне до его денег все равно. У меня судьба решается. Да, смешно, наверное… Но она такая колючая, как ёжик. Не судьба — девушка. Хотя и судьба тоже… Сказала, что, если я продержусь год, у нас будет шанс. Поэтому я живу в хрущевке, Герман.

Я открыл окно, прикурил. Сказать, что я был в шоке, это ничего не сказать — такого я не ожидал. Может, он пьян сильнее, чем мне кажется?

— Я удивлён.

— Я знал… что ты удивишься. Герман, слушай, не включай заднюю. Не все же так страшно. Подумаешь, Дашка… Она больше понты колотит. А дед наиграется, и его отпустит.

Кирилл допил пиво. Я надеялся, что утром он о своих откровениях жалеть не будет. Мы оба чувствовали себя неловко, и, наконец, распрощались. Я сел переваривать информацию. Голову от любви потерявший Кирилл, это, я вам скажу, нечто. Но мои мысли снова прервал звонок. Просто проходной двор у меня сегодня, даже скучать и рефлексировать некогда. «Кирилл», — подумал я. Ошибся. За дверью стояла Лида. Такая смешная, решительная. За кроссовки, что ли, воевать пришла? Неважно. Главное, что пришла.

— Привет, — поздоровался я.

Лидка замялась, словно хотела что-то сказать и не решалась. Я понял — она пришла просить, а болезненная гордость не позволяет. Помогать я ей наводящими вопросами не стал — если нужно, пусть сама ломается. Смотрел на неё, ждал.

— Герман, — решилась она, — я уехать хочу, на часик. Ты не посидишь немного с Сонькой? Поздно уже её таскать…

Я сначала обрадовался — Лида признала, что я ей нужен. С Сонькой посижу, с ней веселее, чем одному. А потом задумался, куда же она в такую темень собралась? Немного царапнула обида, может даже ревность. Хотя какая ревность? Бред.

— Посижу, — кивнул я. — У тебя все в порядке?

Лида улыбнулась. Выдохнула с облегчением.

— Все в порядке. Я оденусь, ты приходи минут через десять.

Я пришёл. Дверь в квартиру была не заперта, вошёл сразу. Пахло алкоголем — я понял, что Дунька все же проникла внутрь. Может, даже помирились. Присмотрелся. И правда — у Лиды глаза блестят. Теперь душу царапало беспокойство. Ну куда она поедет, если выпила?

— Я пошла, — крикнула Лида, пробегая мимо в сапогах. Вроде тех, что я покупал, помнил я их смутно. Только то, что чёрные и на каблуках. — Такси будет через пять минут.

Хлопнула дверь. Сонька сидела в вибрирующем креслице, смотрела на меня и сосала кулак. Выглянул в окно — Лида и её странная сестрица стояли у подъезда, такси ещё не подъехало.

Глава 14. Лида

Дунька появилась и исчезать отказывалась. Решила взять меня измором. Упертости в ней было хоть отбавляй, впрочем, и у меня не меньше. Нашла коса на камень, как говорится. Но я любила дуреху, наверное, как своего ребёнка, и в этом была моя слабость. Осознание того, что она сидит там, на холодном бетоне, в своих дырявых дурацких джинсах, меня убивало. Через два часа я сдалась, но решила хотя бы остаться в плюсе. Накидала список покупок, отсчитала деньги из кошелька. Открыла входную дверь — она открывалась наружу, поэтому пришлось сначала согнать сидевших в обнимку Дуньку и Сатану.