Мой персональный робот

Хватит продолжать «шоу с переодеваниями» – иногда лучше напрямую.

Их было двое, как он и предполагал – дежурных операторов. Тощий мужик в «кубике» чуть ближе, и некто в конце зала.

Открытые офисные ячейки пустовали. Аккуратно придвинутые к столам стулья, погашенные экраны, телефоны на столах.

К ближнему Ллен придвинулся вплотную, склонился над плечом в белой рубашке и почти вежливо попросил:

– Пробьешь для нас кое-что, дружище? Надо знать локацию последнего звонка, номер дам…

– Я не могу, – блеянье овцы, – конфиденциальная информация, запрет…

Сколько раз Эйдан слышал эти испуганные отказы? Переминалась с ноги на ногу Хелена, одетая в черную ветровку и джинсы. Его красавица. Только времени возможности терять нет. И потому дуло уперлось в колено.

– Я прострелю тебе ногу. И ты всё равно сделаешь то, что мне нужно. Будем рядиться?

Начинающая лысеть голова закачалась быстро-быстро – не будем.

– Диктуйте… номер…

На экране открылась нужная программа. Прозвучали цифры.

– Это… из Колтона. Аллея Крауди, строение девять…

– Молодец. Идём.

Последнее уже Хелене.

Их ждал на парковке трак.

* * *

Хелена

Вот уже сколько-то минут машина неслась по темной трассе – город остался позади. Почему-то этот город казался ярко освещенным, как будто включили все прожекторы, все фонари. Может, в нём уже полыхали пожары?

Истребители были левее – небольшие точки, но их было отлично слышно. Эйдан часто поглядывал в ту сторону, хмурился, выглядел максимально сосредоточенным.

Хелена не знала, зачем он вернулся.

За ней? Не за ней? Потому что что-то забыл? По своим делам?

Она не позволяла себе привыкать к нему ни на секунду, она отрывала себя от него каждый момент времени. Снова, снова и снова.

Да, пусть у неё в голове, независимо от исхода, останется новый сет воспоминаний об «Аш Три» – не тот, который был до того. Дальше, наверное, снова дебильное одиночество – она переживёт его когда-нибудь.

Хотелось спросить водителя о его настоящем имени. Может, у неё после никогда не появится возможность это сделать?

Но, нужно ли?

И она молчала. Пусть он будет «призраком» из параллельной реальности, который возник очень вовремя. Пусть он спасёт, если это возможно, Викторию – этого будет достаточно, чтобы выжженные руины в ней окутались робкой примесью печальной благодарности. Это лучше, чем слепая ярость и отчаяние.

Нет, она никогда более не выдаст своей тяги к нему, ни о чём не попросит, не попытается остановить. Ушёл один раз, пусть уходит снова.

Больно, однако, смотреть на знакомые руки на руле.

Руки, которые никогда не обнимут.

(Brand X Music – Next In Line)

Восприятие играло с ней шутку – наверное, перегрелась нервная система. Ей казалось, что она одна сидит в пустом зале кинотеатра и созерцает идущую на экране мелодраму – вот она сама, справа, вот Эйдан. Главные герои, которых навсегда разделила пропасть лжи, недоговоренности, непонимания, обид. У него, вероятно, и обид-то нет – они есть у неё.

Почему фильмы о любви всегда заканчиваются плохо или трагично?

Через сколько пойдут титры? У неё там – действующего персонажа – и тут, сидящей в мягком бархатном кресле, у неё – зрителя, – сжимается сердце.

Хотелось выкинуть к чёрту несуществующую коробку с попкорном, разметать всё вокруг и проорать экрану – «А возможен другой конец?! Там, где всё хорошо?»

Колёса скрадывали километры.

Главные герои молчали – сердце тихо глотало слёзы.

* * *

Он сам вычислил нужный дом, не дом даже – особняк. Остановил за углом, оставил машину за высокими раскидистыми кустами, растущими вдоль чужого забора. Далёкий отшиб за гордом, но жильё здесь было дорогим, уединённым.

Ночь; куда-то стремительно катится сюжет.

– Ты со мной не пойдёшь, хорошо? – Обратились к ней жёстко. – Я сам.

Да. Хорошо. Сам.

И потому только кивок.

Она не помощник ему сейчас. Хотелось бы ей быть героем, но не выходило, рассыпались от каждой мысли нервные окончания. Что, если Тори мертва, лежит на полу в луже крови – Хелена сможет этот кадр забыть? Нет, никогда. Это будет слишком, ей уже «слишком».

«Аш Три» ушёл.

Тихо, грациозно, как тень. Предварительно достав из кобуры пистолет.

То были самые долгие и ужасные минуты ожидания, минуты паники.

Некуда было деть вспотевшие ладони и грохочущие о черепную коробку мысли. Что, если Эйдан не вернется тоже, что, если его ранят, убьют? Её саму обнаружат здесь…

Хотелось уйти из этого кинозала, не досматривать ленту – она выходила слишком отчаянной и печальной. Но куда выйдешь из собственной жизни?

Секунды тянулись, как плавленый гудрон.

Выстрелы? Ей только что послышались выстрелы?

Отсюда был виден только край строения под номером девять, но в угловом окне точно мелькали тени – борьбы?

Наверное, вот так сходят с ума, когда от напряжения перегорает последний проводок.

Его уже искрило, замыкало.

Отчаяние выгнало Хелену наружу, когда из ворот показался «Аш Три».

Несущий на руках Тори.

Руки и ноги её болтались, как у куклы, темные волосы спутаны – на них кровь? Господи, если он сейчас скажет: «Прости, я опоздал…»

…она уже была мертва…

…я не успел…

…мы сделали, что могли…

…мы пытались…

Если он просто скорбно качнёт головой, у Хелены рухнет в голове последняя балка перекрытия.

И потому горло сдавило, невозможно было даже выпихнуть наружу вопрос – его предвещали всхлипы.

– Она жива! – сообщил Эйдан все так же отрывисто. – Открой заднюю дверь…

На коленях, которые не слушались, которые давно принадлежали какому-то немощному инвалиду, Хелена развернулась, потянула за ручку.

Викторию уложили внутрь.

Навигатор показывал путь до ближайшей больницы – Аш Три нашел её через поиск.