Мой препод Укротитель

Определённо точно не влюблена!

Подумаешь, снится. Подумаешь, у меня в груди всё сжимается до сплошной пульсирующей точки, стоит лишь завидеть шагающего по коридору извечно хмурого аспиранта. Подумаешь, сижу теперь на его лекциях, как кол проглотив, ни слова не пропуская. Ерунда же!

Скорее, меня просто-напросто бесит, что я так и не смогла «Императора» вернуть и до истины докопаться. Ну а теперь и подавно не смогу. Ведь, спасибо бестии, для Бранова я никтожество.

Имено так. Никто. Таковой и останусь.

Но если ввести Оксану в заблуждение было проще простого, то себя обмануть… тут постараться придётся. Ведь несмотря на всю рациональность рассуждений, мне было горько. И злость накатывала такая, что я накануне полбутылька геля для душа в слив спустила.

Просто так. Из вредности.

– А этот Миша очень даже ничего, – Оксана выдернула меня из болота мрачных мыслей и кивком указала на открытый ноутбук. На экране отображалась страничка соцсетей блондина. – Михаил Сизов. Краса-а-авец!

– Угу, – пропыхтела я, сражаясь с забитой под завязку сумкой. Книжный монолит никак не поддавался. – И этот красавец предлагает мне встретиться вечером.

– Тогда почему ты до сих пор здесь?

Оксана с шутливым возмущением округлила глаза и села на постели. Подогнула ноги по-турецки. Ну а я лишь плечами безразлично пожала.

Ответ сам собой разумелся.

– Да ну тебя. Мишка всего лишь друг детства. Старый, добрый друг…

– Друг, не друг, – Оксанка выразительно наморщила лоб. – Что с того? Сходи на свидание и узнаешь, вдруг из вашей дружбы что-то да выйдет? Всё лучше, чем киснуть над осколками небылой любви.

Я сперва возмутиться хотела, мол, не было у меня к Бранову никакой любви! А потому призадумалась, замерев над сумкой.

И правда… Ну его, этого аспиранта, в пекло! Один раз из-за него я уже Мишку кинула. Убежала по первому «курлыку» сообщения. Больше такому не бывать.

Будто почуяв перемену в моём настроении, Оксана сползла с кровати на пол ко мне поближе.

– Давай-ка я тебе помогу.

Подруга твёрдой рукой легко выдернула книжку. А остальные сами посыпались на пол, едва Оксана сумку вверх дном перевернула.

– Ты зачем столько в институт таскала? – вернувшись на кровать, хохотнула соседка, рассматривая вынутую книжечку с яркой обложкой. – Ох, ты только погляди! Какой мужчина… Какие мускулы, какой взгляд!

Оксана захохотала, а у меня едва челюсть не отпала. Кажется, я даже рот приоткрыла от удивления.

В руках у соседки был... мой «Император»! Тот самый, что конфисковал Бранов-Баранов, потому как мой экземпляр – я точно знала – хранился у меня в столе и перекочевать в сумку никак не мог.

– Оксан, ты где это взяла?

Подруга уже деловито листала странички, выхватывая реплики и фразы из контекста.

– Да из сумки твоей только что, – она перевернула книжку и томным голосом прочла аннотацию:

«Он обнял её за талию и притянул к себе.

– Ты моя, Мира, слышишь? Моя.

– А ты мой, Айтер.

Мирель смотрела на Айтера со всей покорностью, что только могла отразиться в её глазах. Он Император. Правящая кровь. О совместном будущем и речи быть не может, а для любви у них всего одна ночь.

Ночь, что разделит их жизни на «до» и «после». Ночь, что сожжёт сердце беглой рабыни дотла, превратив его в бескрайнюю пустыню».

– Ух, ну и страсти тут, – хохотнула Оксанка. – Мика Вэйв… Мика… Машка, так это твоё, что ли?

– Оксан, отдай.

Я осторожно встала и двинулась к соседке, с интересом изучающей книгу, на миг блеснувшую опасной позолотой.

Оксана знала, что я изредка развлекалась написанием историй и сказок. Парочку она даже прочла из вежливости, но об «Императоре» не ведала. Зачем обременять её лишней информацией? Что я, враг себе?

Знаю ведь, что соседка больше на научно-популярные журналы слюной исходила, а «любятина», как она однажды сама обмолвилась, вообще не её стихия.

– Мика, ну ты и макаронина кручёная! – продолжала веселиться соседка. – «Император на ночь»… Веришь, нет, а мне даже будто бы почитать захотелось.

– Оксана, положи книгу!

К моему ужасу, под пальцами подруги уже несмело поползли золотистыми нитями жилки, и в этот раз они разрастались куда быстрее. Вот только Оксана этого даже и не замечала. Продолжала хохотать.

– Нет, ну надо же! Со мной живёт настоящий писатель. С ума чокнуться!

Вспышка, другая. Неужто стены затряслись? Или это просто-напросто дрожь моего ужаса хлынула за пределы тела?

Оксана озадаченно уставилась на меня, а затем и на страницы, что в тот же миг сетью тонких золотых нитей покрылись.

– Что за…

Девичьи и без того огромные карие глаза стали просто невероятных размеров, а я так и зашлась в крике.

– Оксана!

По-хорошему нужно было выбить книжку у подруги из рук. Схватить, отправить в окно! Но тело от макушки до пят будто свинцом налилось. К геройству душа не лежала, а холодная лапа страха до того сжала сердце, что многострадальная любвеобильная мышца едва кровь по жилам гонять не прекратила.

Золотое сияние стало слепящим. Зажмурившись и опрометью бросившись под письменный стол, я ухватилась за него со всей силой, какой только могла.

Я не хочу туда, не хочу!

– Ми-ика-а-а-а…

Долгое визжащее «а-а-а» рвало перепонки, и я, зажмурившись крепче прежнего, зажала ладонями уши. Мерный гул заставлял разогретый воздух колебаться ещё пару секунд, а затем тишина. Неестественно глубокая, липкая.

А может, это просто я оглохла?

Громкие хлопки дверьми вернули меня в реальность.

– Что такое? Что это было? Вы слышали?

Голоса знакомые. Соседи?

Я открыла глаза, но двинуться, а тем более выбраться из убежища, боялась. Первичное обследование показало: либо стол и платяной шкаф за ним перенеслись в книгу вместе со мной, либо я до сих пор дома. По крайней мере, в привычном измерении.

– Оксана… – зашептала я. – Оксаночка!

Безразличная тишина в ответ. Я позвала снова, но шёпот вышел хриплым. Голос вибрировал и срывался, а дрожь била неумолимо, поэтому о том, чтобы подняться, и речи быть не могло.