Мой препод Укротитель

Но ведь приехал несмотря ни на что! От этого признательность лишь усилилась, а в носу снова неуместно защипало.

– Надень что-то поудобнее, – едва я окончательно успокоилась, велел Бранов, смерив мою домашнюю футболку и коротенькие шортики хмурым взглядом. – Кстати, там лето?

– Где? – не сразу сообразила я.

Аспирант постучал по корочке книги.

– А-а, да, – кивнула, открывая шкаф. – Описанные в «Императоре» события происходят летом. Там вообще всегда... лето.

– Хорошо, – протянул Бранов, сцапав со стола едва начатую бутылку минералки. – Значит, не замёрзнем.

Я застыла на месте. То есть неважно, разорвут ли нас на части какие-нибудь книжные монстры? Главное – зад в тепле?

Прелесть какая.

***

Выйти и позволить мне сменить домашнюю одежду на что-то походное Бранов наотрез отказался.

– Не хватало ещё, чтобы меня увидели здесь, – пробубнил он и просто развернулся ко мне спиной, уперев руки в боки.

Выбирать не приходилось. Ворча о бесцеремонности и наглости некоторых аспирантов, я взялась переодеваться. Желание залезть от смущения в шкаф подавил страх – не хватало ещё для пущей неразберихи провалиться в какую-нибудь Нарнию*.

* Нарния – фэнтезийная страна из книг К. С. Льюиса, в которую можно было попасть через платяной шкаф.

Натянув осенние ботинки и собрав волосы в хвост, я встала на расстоянии вытянутой руки от аспиранта, отметив, что чернеющее зимней темнотой пластиковое окно всецело могло заменить зеркало, а значит…

Он что, видел весь процесс моего «перевоплощения»? Вот ведь…

– Бранище, – вполголоса выругалась я.

– Ближе вставай, – ухмыльнулся аспирант и словно назло бросил многозначительный взгляд на окно.

Я сделала четверть шага.

– Ещё ближе.

– Да куда уж... ближе-то?

Не поднимая глаз, я подошла настолько, что вдохни мы оба полной грудью, непременно коснулись бы друг друга.

– Хочешь на веки вечные в переходной зоне застрять? – поинтересовался Бранов с полным безразличием в голосе.

Застревать нигде категорически не хотелось.

Я подступила к аспиранту вплотную, и тот, по-прежнему держа «Императора» подмышкой, заключил меня в совершенно неромантичные объятия. Просто взял в кольцо рук.

– Постарайся не двигаться, пока я не разрешу, Мика. Иначе, может быть... не совсем приятное ощущение раздвоения тела. Но такое не всегда случается. Скорее, в порядке исключения.

– Мамочки родные… – отбросив смущение, не раздумывая, обхватила я талию аспиранта и на всякий случай ещё и пальцы в замок сцепила.

«Поехали!» – ни с того ни с сего прозвучало в голове голосом Гагарина, и я нервно выдохнула. Вжалась лбом и носом в грудь аспиранта, облачённую в колючий свитер.

Как же страшно!

Ума не приложу, и как только Гагарин отважился на полёт в космос? Я бы точно спасовала и вылезла из ракеты нафиг. Даже если бы от меня судьба целого мира зависела.

Видимо, нет во мне духа авантюризма. И силы воли тоже кот наплакал, впрочем, как и смелости, чувства ответственности, преданности...

Зажмурившись, в муках вспомнила, как бросила Оксанку на произвол судьбы. Оставила одну, а сама постыдным образом спряталась под стол, как последняя...

Эх, Юра, Юра... Прости.

Похоже, правы интернет-мемы. Наше поколение и правда всё с позором спустило в унитаз.

Глава 8. Приехали, или Первые навыки сотрудничества

Даже сквозь плотно сомкнутые веки я видела золотые блики. Чувствовала их горячие пульсации. Перед внутренним взором пару секунд бродили ярко-алые и бордовые пятна, а затем… ничего.

Тишина и темнота. Неужто всё же застряли?

Бранов не шевелился, будто в камень обратился. Но тепло его ладоней на лопатках явственно ощущалось.

Робко, не расцепляя рук за аспирантской спиной, я подняла голову. Бранов глядел на меня сверху вниз оценивающе. С толикой любопытства, что ли.

Я моргнула. Бранище тоже моргнул.

– Приехали?

Говорю. Значит, не застряла. Хотя откуда мне знать, какие в той переходной зоне порядки?

Аспирант ответил молчаливым кивком.

– Значит, можно вас отпускать?

– Давно уж пора, – отозвался Бранов с налётом недовольства и будто бы даже смущения.

Спешно разъединив пальцы, я отпустила страдальца из цепких объятий. Но отходить не спешила. Мало ли куда нас занесло.

– А почему так темно?

Я с опаской покрутила головой.

– Погоди. Сейчас всё будет, – с надменной важностью отозвался Бранов, оглядывая округу, будто хозяин свою вотчину. – Дай текстурам прогрузиться.

И правда. Свет постепенно заполнял пространство. Появились очертания деревьев, под ногами явно угадывалась дорога, а на небе проклюнулись звёзды. Робкий щебет ночной птицы коснулся слуха.

– Ого… – я полной грудью втянула такой живой, такой натуральный запах ночного леса. И снова, но чуть громче повторила. – Ого-го! И это всё моих фантазий дело? Палочку мне волшебную в ухо… – осмелев, закрутилась я на месте. – Это же чудо-расчудесное!

– И все-то ей чудо, – буркнул аспирант. – Пошли уже, сестра моя, Волшебница.

– А куда?

– Вперёд. Другого пути я всё равно не вижу, так что…

Решительно кивнув, я поспешила за преподом. Вперед так вперёд. Специалист по перемещениям здесь он, так что ему всяко виднее.

Грунтовая дорога тянулась вдаль и ныряла за горизонт. Терялась не то средь гор, не то за лесом. Не разобрать.

Буйное тропическое разнотравье, клочок за клочком заполнявшее пустоту, так благоухало, нагревшись на солнце за день, что хотелось дышать и дышать без остановок на выдох. Но, кажется, всё вокруг приводило в восторг лишь меня одну.

На моего молчаливо-угрюмого спутника волшебство ночи совсем не действовало.

Засунув руки в карманы, Бранов шагал поодаль, но отстать не позволял. То и дело замедлялся, вскидывал голову и прислушивался. А затем вновь набирал темп, и мне тоже приходилось ускоряться.

– Подожди…те, – схватившись за сколовший бок, наконец взмолилась я. – Отдышаться… надо.

Жарко было. Ночная духота едва подёрнулась прохладой, и спина изрядно пропотела. Шумно отдуваясь, я принялась стягивать ветровку. Бранов послушно остановился.