Мой слуга Тень

– Даже докторишку не забыл! – проворчал Даниэль.

– Все мое прочие денежные средства в размере восьмисот тысяч кронодоров, размещенные на счетах, учитывая проценты, усадьбу «Черный дуб», а также чертежи всех моих изобретений, запатентованных и нет, завещаю моей незаконнорожденной дочери Ирис Диль. Сим волеизъявлением я надеюсь искупить вину, которую несу перед ней и ее матерью многие годы.

Тишина в кабинете стала такой оглушительной, что даже в ушах зазвенело.

Все уставились на Ирис. А она недоуменно моргала, поскольку слушала нотариуса не очень внимательно – в тот момент она размышляла, уместно ли будет попросить тетю Грету одолжить ей немного денег.

– Что? Что?! – ошеломленно сказал Даниэль и нервно засмеялся. – Ну дает, старый черт! Решил искупить свои грешки за наш счет!

– Простите, я не поняла, – отмерла Ирис. – Что это значит?

– То, что ты теперь богата, сестренка! – с горькой досадой сказал Даниэль. – Дядя оставил тебе все. Теперь ты хозяйка этого дома, а мы – твои приживалы.

– Мне не нужно этих денег!

– О, это так благородно с твоей стороны! – оживилась побледневшая тетя Грета. – Ты готова отказаться от своей доли?

Ирис сжала губы, жалея о вылетевших словах.

Да, так будет правильно – отказаться от своей доли. Но умно ли? Ей очень нужны деньги. Барон сам решил сделать ее наследницей. Следует хорошенько подумать, как лучше поступить. Она вовсе не благородная героиня из романов.

– Это еще не все, – сухо сказал нотариус. – Боюсь, у меня есть для вас нерадостные вести. Они касаются денег. Когда барон писал завещание, он был весьма состоятелен. Но потом он перевел сбережения в Северный Банк, что открылся недавно и обещал вкладчикам отличные условия. Так вот, вчера вечером пришла телеграмма… банк лопнул. Упомянутых в завещании денег больше нет. Я даже не уверен, что найдутся средства выплачивать ваши содержания. Мало надежды, что клиентам вернут их вклады.

Даниэль истерически захохотал.

– Не завещание, а юмореска, – сказал он, вытирая слезы. – Как жаль, что дядя умер. Мне бы ужасно хотелось пнуть его под зад.

– Даниэль, прекрати! – воскликнула тетя и залилась слезами – теперь по-настоящему. Она скорбела о пропавших деньгах.

– Не плачь, мама! У нас остался дом. Ты можешь в нем жить по условиям завещания. А если его продать, он принесет кругленькую сумму. Ну, сестричка, как ты поступишь?

– Насчет продажи дома в завещании есть отдельные условия, – заявил нотариус. – Господин цу Герике указал следующее: он выражает надежду, что его дочь поселится в доме и будет жить в нем постоянно. В таком случае он назначает Рекстона ее наставником и опекуном до ее замужества.

– Опекун? Мне не нужен опекун! Мне двадцать семь!

– Ну, опекуном не в юридическом смысле, а в духовном. Он обязан за ней присмотреть, научить всему, что требуется хозяйке поместья, – объяснил нотариус. – Это условие прописано отдельно.

– Прах меня побери! – не удержалась Ирис.

Сдается, ее отец и правда был чудаком. Назначить дворецкого наставником, это ж надо такое придумать!

– В случае же, если она решит продать поместье по истечении полугода, ей причитается пятьдесят процентов вырученной суммы, тридцать процентов – Рекстону, и по десять процентов госпоже и господину Эрколе.

– Тридцать процентов лакею, а родне лишь по десять! – присвистнул Дэниэль. – Слушайте, но это же завещание сумасшедшего! Его нужно оспорить.

– Перед тем, как написать его, ваш дядя прошел освидетельствование у врача.

– Нет, мы понимаем, что Рекстон почти что член семьи, жена дяди воспитывала его как сына, но все же… Старина, без обид, – обратился Даниэль к Рекстону. – Уж больно все это странно.

– Такова была воля барона, – сдержанно ответил Рекстон, и было понятно, что своих денег он так просто не упустит.

– Итак, госпожа Диль, вы можете оставить усадьбу и жить в ней как хозяйка, либо вы можете продать ее и получить часть вырученных средств. Решать вам. У вас есть время подумать, пока мы будем улаживать формальности.

– Полагаю, что за это время вам нужно собрать больше справок о госпоже Диль, – подал голос дворецкий. – Позвольте рекомендовать вам обратиться в сыскное бюро Барта Биркентона. У меня есть их визитка. Вот, возьмите. Там работают профессионалы и они два счета выяснят подноготную любого человека.

Дворецкий передал нотариусу картонный квадратик.

Ирис вспыхнула от негодования. Ясно, что Рекстон не отказался от своих подозрений насчет нее! Еще и визитку сыскного бюро прихватил, подготовился, значит!

Нотариус принял визитку, выровнял бумаги, сложил их в папку, снял очки и встал.

– Мне пора. Еще раз примите мои соболезнования. Госпожа Диль, если у вас возникнут вопросы, звоните мне в контору. Будем оставаться на связи. Всего хорошего!

После ухода нотариуса обитатели дома спустились в гостиную. Хозяйка и ее сын держались от Ирис подальше и посматривали на нее настороженно. А Ирис все еще была в ступоре.

Даниэль побродил по гостиной, сердито пнул стул и заявил:

– Пойду в кабак и надерусь.

И он тут же осуществил свое намерение – покинул гостиную и хлопнул дверью так громко, что со стены упала картина.

Тетя Грета поморщилась, прижала руки к вискам и пожаловалась:

– Боже, как разболелась голова! Мне нужно лечь. Рекстон, велите горничной принести холодный компресс и нюхательные соли.

Она ушла в спальню, Рекстон последовал за ней – ухаживать и хлопотать.

Ирис осталась одна. Сердце гулко колотилась, и отчего-то хотелось плакать.

Она ходила от стены к стене, трогала безделушки на полках и напряженно думала.

Барон оставил ей дом и кучу денег. Но деньги испарились. Она все равно будет богата, если продаст дом. На который имеют право и другие люди. Она может поселиться в этом доме, перевезти сюда отца и жить припеваючи.

Ее мечты сбылись, не так ли? Но почему так тяжело на душе? Как будто она совершила что-то нехорошее, и это гнетет ее.

Устав метаться, Ирис взяла из шкафа книгу – какой-то потрепанный роман – и села у окна за шторой.

В саду царили покой и безмятежность. По траве прыгали солнечные зайчики, над кустами роз вились бабочки и шмели. Мирная сельская картина успокоила Ирис и вогнала ее в транс.

Впервые за многие годы не нужно никуда спешить, ломать голову о том, где они с Финеасом будут ночевать и где найти денег рассчитаться с трактирщиком.

Нужно написать отцу, рассказать новости. Но он не сможет дать толкового совета – тут ей придется полагаться на саму себя.

Ее размышления прервал звук открываемой двери – в гостиную вошел Рекстон.