Мой талантливый враг

Я ждала, что Вестерхольт что-то им скажет. Сделает какое-то объявление, успокоит. Но он лишь дождался отмашки от организатора и просто начал играть. Напряжённую тишину точно ножом разрезала гитарная партия. Ни в одной из запланированный на сегодня песен, не было ничего подобного. Он сейчас просто переключает на себя внимание? Если да, то ему удалось. Из тумана начали появляться тёмно-фиолетовые осьминожьи щупальца, и все испуганно уставились на них. Я же опять почувствовала липкий холодок, слишком уж они были похожи на змей. Извивались, корчились и разве что не шипели. Но самое страшное другое. Они могли быть везде. Даже у моих ног. За густым дымом я едва видела собственные туфли.

Как летом гулять в высокой траве и надеяться, что не наступишь ползучему гаду на хвост.

Музыка становилась яростнее, её подхватил Марко, и даже Ласло начал угрожающе постукивать в бас бочку.

У меня под ногами мелькнула тень. Первой мыслью было бросить контрабас и сбежать, а вторая мысль резко оборвалась, когда что-то обернулось вокруг моих щиколоток, а затем выстрелило вверх, опутало мои запястья и подняло в воздух.

Из моей груди вырвался визг, которые отлично вплелся в игру Вестерхольта. Я пыталась перевести дыхание, посмотреть, что меня держит? Змеи, щупальца?

Ни то, ни другое… Яростная музыка сменилась какими-то спокойными переборами, щупальца превратились в гибкие лианы.

Толпа оживилась, хлопала и свистела.

– Другое дело! А теперь задери ей платье, Винни!

Животные! Они все животные!

Он же не посмеет!

Лиана обвила мне бедро, и подол слегка приподнялся, я же просто пыхтела от злости не в силах вырваться.

– Предлагаю пари, – пропел Вестерхольт. – Если она не справится, и её игра вам не понравится. То наша милая голубка, к концу вечера останется без юбки.

Снова свист и одобрение. Я всё ещё пыталась высвободиться, но лианы лишь крепче сковывали меня при каждом моем движении.

– Согласны, – ответили из зала.

Финальный аккорд, и на лианах начали распускаться цветы, они путались у меня в прическе и, оказавшись на земле я принялась выдергивать их прямо с волосами. В глазах стояли злые слезы, и потому я не видела выражения лица Винса. Насмехается? Радуется? Или осознает, как сильно обидел и унизил меня? Он только что взял и поспорил с толпой пьянчуг на меня. Вот так просто!

С размаху ударила его. А он даже не увернулся, спокойно принял наказание, а когда я проморгалась, то увидела его разбитую в кровь губу.

– Лучше, чем получить бутылкой по роже, – ответил он с болезненной гримасой. – Заслужил.

– Ты поспорил на меня, – я кричала, и все с интересом наблюдали за зрелищем.

– Скорее выдал кредит доверия. Оплошаешь, и мне придётся драться с пьяной толпой, которая рванёт сюда, стаскивать с тебя платье, курочка, – ответил он тише. – Не подведи меня, вытирай сопли и бери свой контрабас.

Винни облизал окровавленную губу и обратился уже к толпе:

– Ну что? С какой песни начнём?

– Соль и металл! – хором ответили ему.

– Я так и думал.

Он бросил короткий взгляд на меня, я кивнула и посмотрела на Ласло, который массировал плечо и выглядел не очень хорошо. Песня очень быстрая, а у парня явно рука не в порядке. Мы справимся?

Лас дал нам отмашку, постукивая палочками друг о друга, и мы начали.

Было несложно, ребята своё дело знали, и я легко подстраивалась под них. Я вплеталась в ритм, который задавал Ласло, укрепляла структуру, чувствовала, как вывожу рисунок по заданному трафарету, а уже создавал его Винни. Я словно шаг в шаг следовала за ним, как затаившийся в темном переулке преступник, жаждущий мести. Те ли это чувства, что должны были быть у меня во время этой песни? Не знаю, но именно этого я и желала. Догнать и стукнуть его посильнее.

А потом Винсент запел, обрушивая на меня всю мощь своего надрывного чуть хрипловатого голоса, и вот я уже сама оказалась в зале среди зрителей, поражённых его исполнением.

Соль и металл,

Когда тебя целовал

Я чувствовал боль,

Металл и соль.

Слезы твои, когда стирала ты нас

В тот час!

А я смотрел и не знал,

Что вечно соль и металл

Останутся на губах.

Во снах!

Но может встретимся вновь,

Я вытру с губ своих кровь.

Исчезнет соль и металл.

Я ждал!

Так ждал.

ТЕБЯ

Я

ЖДАЛ!

– Ты видел? Ты это видел? – я пыталась перекричать громкую музыку в клубе и трясла за рукав высокого нескладного парня.

Он притащил меня на этот концерт, и если мой отец узнает, то голову ему оторвет, а потом и клуб закроет. Но мне было все равно. Меня уносило на волнах драйва. Я вскидывала вверх кулак, отставляла указательный и мизинец показывая козу. Мне нравилось это. Нравилось!

– Что я видел? – проорал мне на ухо мой спутник, и у меня зазвенело ещё сильнее.

– У него кольцо в губе. Представляешь? Как он ест? И как… как он целуется?

Последний мой вопрос заставил парня покраснеть, и он не сразу ответил.

– Не знаю. Это надо пробовать.

Гитарное соло вырвало меня из этого видения и перенесло на берег горного ручья. Он так стремительно несся, бился о камни, что за его шумом я не услышала шаги за спиной.

Обернулась:

– Великие Музы, что с тобой приключилось, Винни?

Мой друг стоял с опухшей губой и то и дело морщился от боли. За неестественной краснотой я разглядела блеск серьги.

– Твой отец убьёт тебя. Зачем ты это сделал?

Он молчал. Смотрел на меня так по-взрослому, так серьёзно. Что я вдруг оробела.

– Нана, ты же хотела узнать…

Сглотнула. В груди началось настоящее стаккато. Я не глупая и намеки понимаю. А это сейчас самое настоящее признание в любви. Он ради меня пострадал, навлек гнев отца, проколол губу, чтобы я узнала, какой он на вкус этот странный поцелуй.

– Хотела…

– Вот же я, Нана. Узнай меня, пожалуйста. УЗНАЙ МЕНЯ!

– Соль и металл!

Песня закончилась, и я снова оказалась на сцене. Тонула в криках и аплодисментах. В этот раз нами были довольно, и никто не бросался бутылками.

Я пыталась отдышаться и не смотреть на Винсента. Что это сейчас было? Мастерская иллюзия, вызванная музыкой, или нечто другое, выдернутое из глубин подсознания?

Я чувствовала на губах тот трепетный и болезненный поцелуй. Он действительно был с привкусом соли и металла. Мне было не с чем сравнить его, ведь я до этого и не целовалась ни разу. Вот же глупая. Интересовалась, как с пирсингом целоваться, не зная как вообще целоваться. Да что со мной такое?! В груди все так же лупит, слово кто-то прямо по моим венами слэпует, и я вся дергаюсь и дрожу, не в силах унять эти сладкие вибрации.