Мой Темный Квартет
Шрифт:
– Чак?, – пролепетал Айзек, мгновенно отгоняя все другие мысли. Они стояли в полнейшей тишине, даже их дыхание не врывалось в эту пустоту. Близнец, кусая губы, старательно вглядывался в пустоту, боясь надеяться, но и не желая сдаваться.
Так прошло около минуты, потом вдруг Брайан тихо вскрикнул, отшатнувшись назад, его дыхание немного сорвалось, когда что-то вцепилось в его локоть.
– Что, труханули?, – голос Чака, тихий, спокойный и, самое главное, живой заставил всех троих облегченно выдохнуть и перевести дыхание, – да, там создается впечатление, что под ногами ничего нет, но между тем можно идти, – брюнет промолчал и, довольно грубовато ухватив его за плечо, вернул себе за спину, прошептав что-то на ухо, и пошел дальше. Парни бы переглянулись, если бы была возможность, но так им пришлось просто одновременно вздохнуть, таким образом выказать одинаковую реакцию и отношение к происходящему.
Еще одна ступенька.
И еще.
Нет света.
Спертый, сухой воздух.
Тихо.
Слишком
Спустя миллион ступенек они прекратились, дорога повернула влево, в очередной туннель, который, однако, был толще и светлее, из-за редких, очень маленьких подсвечников, примостившихся между каменными брусьями стен. Тут парни могли идти уже парами, однако Брайан продолжал идти вперед, его глаза ежесекундно оценивали все, что происходит вокруг, прислушиваясь и принюхиваясь. Он всегда хотел полагаться только на самого себя, несмотря на то, что мог бы разделить слежку между всеми, но таков уж его характер — держать все ниточки, за которую дергает жизнь, в своих руках, как бы трудно это не было. Туннель перешел в слабоосвещенную комнату, достаточно небольшую — может, шесть на шесть. С одной, дальней стороны шло ответвление в маленькое углубление, полускрытое за углом. Парни, переглянувшись, прошли в комнату, оглядываясь по сторонам. В какой-то момент Алан бросил взгляд на углубление и обнаружил какое-то подобие алтаря или задекорированного стола, на котором лежала … нет, висела в паре сантиметрах от поверхности Лекс: волосы и одежда колышутся от неощутимого ветра, глаза закрыты, губы слегка приоткрыты, руки свисают с двух сторон от туловища, грудь, казалось, практически не вздымается. Другие увидели ее следом за блондином и, следуя инстинкту, ринулись вперед.
– Вы же не думали, что все будет так просто?, – их остановил тихий, жесткий и в высшей степени довольный мужской голос, послышавшийся откуда-то сзади. Спустя мгновение друзья были окружены со всех сторон: словно из земли выросли темные силуэты, полностью закрытые черной тканью, оставляя открытыми только белые глаза без зрачков. Прям этакие ниндзя без крыши. Они были без оружия, но встали как один в боевую позицию, сомкнув строй плотным кольцом вокруг четверки. Всего их оказалось шестнадцать, не считая говорящего. Брайан, услышав голос, обернулся к нему, а другие встали за его спиной, стараясь понять, откуда шел звук. Тем временем тьма, окутывающая комнату, задвигалась, и через секунду вместо ее вперед, трансформируясь на ходу, вышел высокий мужчина, лет сорока-сорока пяти, в блинном темном плаще, черных штанах и остроносых ботинках, его голова была абсолютно лысой и покрытая татуировками на 90%, не считая ушей и лица, десятки различных завитков, рисунков и непонятных слов. Он широко улыбался, обнажая передний зуб, сделанный если не из золота, то точно из какого-то дорогого материала, сверкающего в неожиданно появившемся свете, который ослепил парней и заставил их закрыть глаза, чтобы привыкнуть после темноты. Те зажмурились, морщась и пытаясь не терять врагов из вида, однако казалось необычным то, что выражения их лиц не повторялись: Брайан был серьезен и собран, Алан нервничал и все время что-то теребил, Чак злился и хмурился, Айзек растерялся и расширил глаза, все время сглатывая и откашливаясь, – ба!, – вскрикнул мужчина, останавливаясь в полутора метрах от Брайана и глядя ему за спину, – скажу честно: я удивлен, так как ждал только тебя, Хранящий, а вот весь Квартет … Это джек-пот для меня, – продолжая улыбаться, он словно просканировал каждого темно-бардовыми глазами со щелками рептилии, от чего парней затошнило.
– Не ожидал увидеть тебя, Нити*, – как можно дружелюбнее ответил Брайан, даже улыбнувшись, однако его глаза оставались сосредоточенными и настороженными.
– О, – змеиные глаза заблестели, – я польщен, раз такой, как ты, помнит мое имя. Думаю, говорить, почему я тебя ждал не нужно? Ведь, если я не ошибаюсь, тебя разыскивает около 95% мировой нечисти?
– По моим последним, довольно скромным подсчетам, – деловито пожал плечами брюнет, – с недавних пор количество подобных личностей свелось к 89%.
– Это потому, что ты убил добрую часть наших, – улыбка перестала быть искренней, кожа натянулась на бледном лице, облегая череп, и Нити сощурился, – да уж, а я слышал, что ты перестал быть таким дерзким.
– У тебя большие проблемы с источниками. Я милым никогда не был и, к сожалению, не планирую. Разве что когда буду лежать в гробу с кляпом во рту, – мороз пробежался по коже от этих слов, и парни напряглись. Ситуация и так не была дружелюбной, а тут еще оптимистичные планы на будущее.
– Ну, – вытянул мужчина губы, – не надо говорить так пессимистично и о весьма невероятном будущем. Гораздо важнее настоящее, – он вновь улыбнулся, – эта милая, маленькая девочка оказалась отличной приманкой. Я и не мог рассчитывать, что вы так быстро решите ее искать...
– Что ты с ней сделал?!, – прорычал Чак, порываясь броситься вперед, но Брайан жестко осадил его, держа за плечо. Нити даже бровью не повел, намереваясь продолжить свою речь, но тут брюнет уже прервал его.
– Кстати, не думал, что увижу тебя в этом мире. Еще раз. Ведь, если я не ошибаюсь, после последнего
нахождения здесь ты решил никогда не возвращаться сюда.– Ты слишком ценен, – сухо отмахнулся змеиноглазый.
– Но между тем, опять же таки я уверен, что не ошибаюсь, у тебя в этом мире было другое имя, – он приподнял бровь, а тот пожал равнодушно плечами, – в этом мире около двадцати лет назад тебя звали …, – он быстро бросил взгляд на близнецов, потом продолжил, – Исаак Макклаймен, – Айзек закашлялся, хватаясь за горло, а Алан и Чак ошарашенно распахнули глаза, глядя то на Нити, то на Брайана, – Старший, – добавил брюнет, не оборачиваясь, но буквально чувствуя кожей затылка шок друзей, – а эти двое, – он качнул подбородком в сторону близнецов, – Чарльз и Исаак-младший Макклаймен. Твои сыновья.
Казалось, тише быть просто не может. Братья непонимающе смотрели на мужчину, который, в свою очередь, изучал их, скользя по их телам глазами, его напускное веселье и равнодушие сменилось растерянностью и даже неким испугом, которое просто неподобающе смотрелось на подобном типе лица. Однако спустя полминуты тишину разбил громкий, заразный, как у Айзека, смех — лысый откинулся назад, хохоча во все горло и даже закрыв глаза.
– Ангел меня спали! Да ладно?! Вот же открытие века! Я с ума сойду, – он продолжал смеяться, намереваясь подойти к сыновьям, но Брайан не подпустил его, останавливая жестким взглядом. Тогда «Исаак» начал ходить туда-сюда перед ними, почесывая подбородок и усмехаясь, – вот уж не ожидал! Главная, Леони даже не вякнула мне о том, что залетела! Дурдом!, – он восклицал раз за разом, повторяясь и порой, словно налетая на невидимые стены, меняя направление. По его глазам можно было подумать, что он сейчас мысленно находился в прошлом, – черт знает что! О, Ад! Просто не верится, – он в очередной раз остановился около близнецов, с каким-то сумасшедшим видом впитывая в себя их лица, – Чарльз и Исаак. Чак и Сай. Чакки и Айзек. Я просто не могу!, – вдруг он опять зашелся смехом, размахивая руками, – ну, нет, могу признать, что вы можете быть моими отпрысками, сосунки: красивые, волевые, с блеском в глазах... Ну, а что я могу сказать? Я чертовски красив — был, по крайне мере, тогда — а Леони, ваша мамка-то..., – он замолк, облизнув губы, – была той еще штучкой. Сучка с начинкой девственницы, шлюха в костюме монашки и с лексикой литератора..., – он бы продолжал так до бесконечности, но тут Чак, вырвавшись все-таки вперед, оказался прямо нос к носу с отцом и, глядя ему прямо в глаза, прошипел, сжав кулаки.
– Слушай сюда, слушай внимательно. Я не знаю, правда ли то, что … что сказал Брайан, мне глубоко срать на это, и, возможно, я даже не захочу в этом разобраться, но могу тебе с уверенностью сказать две вещи. Первая: все эти двадцать лет я рос с мыслью, что мой отец умер, оставив нас и надеждой, основанной на словах матери, что он нас любил, и я собираюсь так думать до конца своей жизни, потому что лучше я буду верить и любить мираж, чем такую тварь, как тебя. И второе: каким бы крутым, сильным и властным куском дерьма ты не был, я не позволю тебе, мразь, отзываться даже немного пренебрежительно относительной моей матери, не говоря уже о том, чтобы обзывать ее как последнюю шваль, – он перевел дыхание, ни на секунду не отрываясь от змеиных глаз, – ты все понял, подонок? Я понятно объяснил или требуется наглядный повтор для полной картины?, – Нити молчал, с каким-то деспотичным удовольствием глядя на парня. Когда тот закончил, он медленно закивал, щурясь и прикусывая губы.
– Ты точно мой сын. Вижу свой огонь, хамство и великолепный лексикон, но могу тебе сказать одно точно, сынок: даже если вы сегодня с братом выживете — а мне бы очень этого хотелось — я не приду к вам на Рождество и другие праздники. Так что закрой шлепалку, малыш и отойди к братцу, усек?, – последнее слово было сказано с шипением. Чак не собирался отходить, но Брайан вновь вмешался, возвращая его на место и взглядом приказывая молчать, – теперь вновь к тебе..., – повернулся, было, Исаак к брюнету, но в последнюю секунду передумал и посмотрел на Алана, – раз уж мы все так мило познакомились, может, и ты представишься?, – тот сглотнул, его рука потянулась к очкам, но, не обнаружив их, он решительно вскинул подбородок, жестко глядя колючими серо-зелеными глазами на мужчину.
– Извиняюсь, но свое имя я открываю только достойным людям, к числу которых Вы, к сожалению, не относитесь, – его голос, как ни странно, не дрожал, а звучал твердо и с неким вызовом, глаза блестели, а кулаки сжались, готовые на любую реакцию. Однако ею был опять-таки смех.
– Хорошую компанию ты себе собрал, Хранящий, – просмеявшись, произнес он, – ничего не могу тут сказать, дерзкие хамы с силой в глазах, как на подбор. Нехилая работка, найти себеподобных, у тебя получилось, – Брайан молчал, только его мускулы больше напряглись, – ладно, наконец, вернемся к самому важному. Точнее, к тебе, мой дорогой слиток чистой платины, золота и алмазов в одном теле под два метра. Я думаю, что к тебе обращались с подобным вопросом столько раз, что мне уже не нужно озвучивать то, что мне нужно от тебя?, – он выгнул бровь, которая являлась очередной татуировкой.. Чем-то он напоминал Басту**, разве что у Исаака не было текста на голове, а просто огромное количество всевозможных слов и узоров.