Мой темный Ромео

— Я люблю опасность.

— А ты мне нравишься целой и невредимой, — подумав, он добавил: — Как одно из самых дорогих моих владений, конечно. Твое содержание обходится в сотни тысяч долларов. В месяц.

— Я приду к тебе сегодня на работу.

— Нет.

Я надулась, накручивая прядь волос на палец.

— Ты знаешь, что бывает, когда мне скучно.

Я, конечно, была намеренно надутой, зная, что это заводит его.

Мое отражение сияло в его мертвых акульих глазах. В нем промелькнули последние несколько месяцев. Через какое дерьмо мы друг друга протащили.

В конце концов, Ромео никогда не боялся моего плохого поведения. И на этот раз его намерения мелькнули у него на лбу.

Уступка за уступку.

Какая глупая мысль.

Естественно, я надеялась, что он продолжит так думать.

Мы зашли в тупик.

Наконец он встал, проверяя свой «Ролекс».

— Я пошлю Джареда забрать тебя в полдень. Демонстрация будет проходить на асфальте под открытым небом. Ожидается ветер, холод, грязь и здоровая доза дискомфорта. Не надевай ничего, что могло бы привлечь внимание, включая, и особенно, высокие каблуки. Пока ты там, ты не покинешь меня, не будешь бродить вокруг, и не будешь делать ничего, чего нет в инструкции, которую я пришлю тебе по электронной почте после моего ухода.

— Хорошо, Зэдди, — промурлыкала я.

— Если ты будешь вести себя хорошо, в чем я очень сомневаюсь, мы могли бы потом пойти пообедать. Не заставляй меня сожалеть об этом, Печенька.

Я взлетела, ударив кулаком в воздух.

— Я не буду!

Он покачал головой, накинул блейзер на предплечье и вышел. Могу поклясться, что слышала, как он бормотал: «Уже».

Возможно, Ромео нужно было лучше определить, что значит наряд, который не привлекает внимания .

Потому что, когда я шла от «Майбаха» по бесконечному асфальту, он не выглядел впечатленным.

И под «не впечатленным» я имела в виду то, что он с радостью столкнул бы меня со скалы, если бы кто-то промчался в пределах его видимости.

Это был первый раз, когда я увидела огонь в его глазах, и этот огонь хотел сжечь меня до смерти.

Если вы спросите меня, в моем черном мини-платье с ремешками нет ничего плохого. Крошечные кусочки прозрачного нейлона, прикрывавшие мою скромность, можно было назвать только высокой модой.

Я носила пятидюймовые ботинки «Лабутены», чтобы завершить образ, и чтобы Ромео не возвышался надо мной полностью. Лакированная кожа тянулась вверх по моим ногам, обрезая бедра посередине.

На окраине Александрии десятки людей в форме бродили по асфальту, где был припаркован "Хаммер" размером с дом. И все они смотрели на меня, рты приоткрыты, глаза остекленели.

Я покачивала бедрами, пока шла к своему мужу, его отцу и его заклятому врагу. Они стояли рядом с вертолетом в шумоподавляющих наушниках, не отрывая глаз от меня.

Я полагала, что добилась своей цели – напомнить Ромео, насколько желанной была его жена, учитывая, что каждый мужчина, мимо которого я проходила, раздевал меня взглядом.

Солнечная улыбка на моем лице только усилила взгляд Ромео. Он сорвал муфту и сунул ее Каре в руки.

Старший изучал мое декольте так, словно потерял там ключи от машины. Рядом с ним Брюс выглядел готовым добровольно отдать дань уважения и раскопать для них.

Лопасти вертолета взметнули воздух вокруг нас.

Тем не менее, сквозь рев я отчетливо слышала старшего.

— Что она делает?

— Подтверждает, что я запру ее в камере, пока у нее не наступит менопауза, — Ромео уже двинулся за мной, опережая даже пляшущий между нами ветер.

Мы встретились на полпути на взлетно-посадочной полосе. Моя кожа расцвела осознанием, зная, что мы держим каждый глаз в радиусе одной мили.

— Эй, муженек, — я обвила руками его шею, приподнимаясь на каблуках, чтобы поцеловать его.

Его рот был холодным и безразличным, когда он накрыл мои губы. Я провела языком по губам, затем втянула нижнюю в рот.

Он отказался сдвинуться с места.

— Ты выглядишь как шлюха.

Это слово перекрыло мне подачу воздуха, и у меня закружилась голова. Я потеряла равновесие, чуть не споткнувшись, если бы не его рука на моей спине.

Он никогда раньше меня так не называл.

Даже когда я пихала свои гениталии ему в лицо, требуя удовлетворения, что происходило ежедневно.

Ромео, которого я знала, не считал сексуально раскрепощенных женщин греховными. Что-то спровоцировало его.

Или, может быть, ты пытаешься оправдать его токсичную мужественность.

Выражение его лица оставалось таким же жестким и неумолимым, как и его плечи.

— Это было твоим намерением, не так ли?

Я ненавидела, что мой аргумент умер, не успев созреть, отрастить конечности и задушить его до смерти. Честно говоря, я видела, как порнозвезды облачались в нижнее белье, в котором было больше ткани, чем в моем платье.

Если бы ветер дул не в ту сторону, каждый мужчина поблизости наслаждался бы открытым видом на мою грудь.

А мужчин рядом было много.

Ветра тоже много.

— Отлично. Если ты хочешь, чтобы я обращался с тобой как с женщиной, поздравляю. Я позволю тебе быть моей маленькой шлюшкой.

Я оторвалась от него, раненная и лихорадочная. Даже на пике нашей ненависти он никогда не осмеливался говорить со мной так. В нем всегда присутствовало уважение.

Но не сейчас.

Он приближался, обжигая рукой мою талию, пока я не подумала, что мои кости превратятся в пыль. Его губы скользнули по моей щеке, остановившись на ушной раковине.

— Встань на колени, достань мой член и дрочи мне, пока я не кончу на весь твой "наряд". Давай. Сделай это.

Мое левое колено инстинктивно подогнулось, но я заставила себя оставаться в вертикальном положении.

Свирепый ветер хлестал нас. Кудри, над которыми я так усердно работала, крутились вокруг нас, как лезвия блендера.

Я отчетливо осознавала, что единственное, что удерживает мои соски от глаз каждого мужчины, это нервный пот, который приклеил крошечный лоскут, покрывающий их, к моей коже.