Мой Ванька. Том второй
Шрифт:
А потом был банкет. Шахлатый предложил провести его у него на кафедре. Надо сказать, и во время банкета я продолжал отвечать на вопросы. Мне была очень приятна заинтересованность уважаемых мною людей в моих методах лечения. И ещё мне было очень приятно, что все профессора с большим почтением общались с Кириллом Сергеевичем, у которого нет никаких степеней и регалий. Я с большим удивлением узнал, что, наведываясь в академию, он часто консультирует тамошних специалистов, причём в разных отделениях, подтверждая тем самым свой потрясающий универсализм.
А ещё потом в квартире Кирилла
Это совсем не так! Полностью отдаю себе отчёт в том, что где бы и что бы я ни делал, всегда за собой ощущаю его как доброго сказочного исполина. Исполина своего дела.
Наконец мы с Ванькой только вдвоём сидим на нашей кухне с бутылкой коньяка.
О том, что это будет, мы с ним решили каждый сам, практически не сговариваясь. Просто один приготовил стол, а другой принёс эту бутылку.
– Сашка… Как мало мы с тобой общаемся! Всё на уровне привет-привет и пока-пока…
– Ну в больнице мы же видимся!
– Это не то общение! Да ты и сам всё прекрасно понимаешь, только провоцируешь меня на подробности. Часто ли мы с тобой вот так, глаза в глаза? Во-от… А раньше…
– Теперь мы с тобой занятые люди… – я невесело усмехаюсь. – До того занятые, что у меня нет времени спросить – как живёшь, братишка? И идиотом не за что тебя назвать…
– Я только коснусь твоего плеча головой – сразу срубаюсь. А вообще… знаешь, как мне иногда хочется, чтоб ты спросил меня: «Как у тебя дела, братишка?»
Мне становится очень стыдно и даже где-то страшно. Он это так сказал, что я опять кожей ощутил тот зов из прошлого, из его внутреннего одиночества. А ведь я уже знаю, да и он сам об этом говорил, что даже общение с Ритой ему меня заменить пока не может…
Подсаживаюсь рядом и крепко прижимаю его к себе.
– Прости меня, Ванюха… Прости меня, родной мой…
– Сашка… Я многое понимаю. И всё вижу… – его лохматая голова ложится мне на плечо. – Поверь, после таких вот мгновений – горы свернуть могу! Только… давай мне хоть иногда эти мгновения твоей… братской ласки. Мне это очень нужно…
Зарываюсь носом в его шевелюру.
– Устаёшь ты сильно, Ванюха! Днём в академии, потом к нам… Ещё и боксы… А ведь впереди новый учебный год…
– Я же тебе сказал, что теперь всё буду сдавать экстерном, – недовольно замечает он. – Я же уже вовсю читаю за второй курс.
– Читаешь… А семинары? Математика, например?
– И решаю тоже…
Ванька всё это бубнит мне в плечо, а я отвечаю в его лохмы.
– Когда же ты это всё успеваешь? Понять не могу!
– Слушай, отвали! Это ты-то понять не можешь?! Не смеши! Сам-то… Ладно, пока я совсем не разомлел, сядь на место. Давай лучше выпьем. Понять он не может… Ты-то когда последний раз спал нормальные
восемь часов?– Так я уже давно в таком режиме живу. С тебя всё началось, между прочим! И вообще, я хочу выпить за тебя, моего дорогого лохматого. Если бы ты тогда спиной не долбанулся… Не было бы доктора Елизова! Короче, за тебя! Спасибо, что толкнул меня на этот путь.
– А какое алаверды ты предлагаешь мне сказать?
– Ты лучше просто выпей!
Ох, не нравится мне этот шустрый мужичок.
Предъявив корреспондентское удостоверение одной из солидных питерских газет на имя Короткова Семёна Ильича, он объяснил свой визит интересом своего руководства к успехам, которых мы достигли за прошедшие четыре месяца, изменив общественное мнение о себе в районе. Было сказано, что наша деятельность вызвала значительный резонанс. Это меня как-то напрягает… Где и какой резонанс? Глухов – это тоже следствие резонанса?
Сейчас этот корреспондент разговаривает с Кириллом Сергеевичем в его кабинете. Я не стал присутствовать. Дел и так хватает.
– Александр Николаевич, разрешите?
Коротков заходит ко мне.
– Да, пожалуйста! Садитесь…
– Я хотел поговорить с вами про ваши уникальные методы лечения. Вы, наверное, в курсе своей популярности у пациентов. Мне известно, что вы можете творить буквально чудеса, – говорит он масляным тоном.
– Ну почему чудеса… Это обычная биоэнергетика, область пока мало изученная, но дающая неплохие результаты в ряде случаев.
– Вот и расскажите мне про ваши методы.
Стараюсь достаточно подробно изложить ему суть своих подходов и полученные результаты. Однако меня не оставляет чувство уверенности в том, что всё это ему не очень интересно. Он действительно помимо записи на диктофон делает ещё какие-то пометки в блокноте, но при этом старается на меня не смотреть. Постепенно и я теряю интерес ко всему этому процессу.
– Ну, наверное, достаточно! – спокойно прерывает меня Коротков буквально на полуслове, выключая диктофон. – Думаю, я смогу донести до читателей ваши мысли. Большое вам спасибо!
Пожимаю ему руку и остро чувствую какой-то подвох…
Я в гостях у Сергея Александровича. Завёз Кирилла Сергеевича, а теперь и Юру домой. Давно же я тут не был! Даже Виктория встретила меня укоризненным взглядом. Сидим за столом и беседуем про наши общие дела. Мне приятно, что Сергей Александрович всё больше и больше влезает в наши проблемы. Солдатенко мне прямо сказал, что в их тандеме благотворителей он пока только на втором месте, поскольку Кушелев владеет ситуацией гораздо лучше.
В гостиной мы вдвоём. Юра ушёл к себе.
– Эх, Саша… Прямо хоть заболевай, чтобы чаще с тобой видеться вот так, по-домашнему, – подтрунивает хозяин. – А то всё на людях, проблемы всякие… Правда, это и хорошо – я люблю такую жизнь.
– А то вам проблем со своим бизнесом не хватает!
– Ты знаешь, в бизнесе у меня сейчас всё так отлажено, что надо только приглядывать. У меня же в жизни есть только Юрка и моя работа. И всё…
Это он говорит со странным выражением лица, таким, что я не понимаю – хорошо это или плохо.