Мой Ванька. Том второй
Шрифт:
– Угу… – пытаюсь сказать я, но сил нет.
Понемногу всё вокруг обретает более чёткие контуры.
Так… Вижу Ванькину лохматую голову. Кто-то ещё… Неужели Николай Сергеевич? Он… Что он тут делает? Да и вообще что со мной случилось? Где я? А это кто? Алёшин? Зачем он тут?
– Александр Николаевич, вы меня слышите? – спрашивает Алёшин.
– Даже вижу… – я пытаюсь улыбнуться.
– Сашка!.. – и Ванькины волосы щекочут мне лицо. Дышать больно.
– Александр Николаевич! Ну как вы?
Это уже Хозяин. Не понимаю, зачем он здесь.
– У вас… что-то случилось? –
– У вас случилось, Александр Николаевич! Вас ножом ударили!
Теперь понятно! Это чувство опасности… В голове потихоньку начинает всё укладываться. Этот топот тогда сзади…
– Александр Николаевич, – Алёшин садится на край кровати, – отвечайте мне как пациент. Что чувствуете?
– Куда рана? – вместо ответа спрашиваю я.
– Лёгкое задето.
– Понятно… Поэтому и дышать трудно. Больно… А вы что здесь?
– Александр Николаевич! Вы сейчас – больной, а не зам главного врача! – Алёшин терпеливо объясняет: – А я здесь, потому что вас надо было спасать. Елена Михайловна мне позвонила, я и прибежал.
– Вас мои парни нашли, – в свою очередь объясняет Хозяин. – Сразу позвонили мне. Я всё бросил и приехал.
– Николай Сергеевич своей кровью с тобой поделился, – тихо произносит Ванька, беря меня за руку, и с сожалением поясняет: – А у меня она оказалась не твоей группы. У тебя была большая кровопотеря.
– Так что мы с вами теперь точно одной крови, – Николай Сергеевич усмехается. – И разбираться во всём будем вместе.
– В чём? – пока не понимаю я.
– В покушении на вашу жизнь! – жёстко уточняет Хозяин.
Похоже, начинаю оклёмываться, поскольку несколько раздражаюсь.
– Объясните наконец, что со мной произошло? – говорю я с трудом, понимая, что неожиданно стал совсем бестолковым.
– Вас кто-то сзади ударил ножом. Вы упали и ударились головой о камень. Вот, Алексей Сергеевич говорит, что у вас теперь ещё и сотрясение мозга. Мои парни проезжали мимо. Увидели само нападение, узнали вас издали, бросились на помощь. Хорошо ещё, что увидели, а иначе вас бы добили. Сразу привезли сюда и позвонили мне.
Теперь всё становится на место. Значит, если бы я не увернулся, то…
– А ты что тут? – обращаюсь я к Ваньке.
– Алексей Сергеевич! У него не может быть сотрясения мозга, – возмущённо фыркает тот. – Трястись нечему!
– Ладно… Понял… – я всё-таки пытаюсь вздохнуть.
– Это я Ване позвонил, – признаётся Хозяин.
– Надеюсь, Дашу ещё не успели… перепугать? – с трудом спрашиваю я.
– Даше ещё не звонили, – отвечает Ванька.
– Запрещаю! Понял?
– Теперь я могу быть спокоен, – Алёшин усмехается. – Раз вы уже командуете… Однако, Александр Николаевич, вам надо отдыхать. Пойдёмте отсюда, дорогие товарищи.
– Я останусь с Сашкой! Ну, с Александром Николаевичем, – заявляет Ванька. – Вот тут на стуле посижу…
– У меня… есть просьба… – останавливаю я выходящих. – Пока никому… не говорить…
– Так, Александр Николаевич… Больница уже знает, – Алёшин оборачивается ко мне, даже делает шаг назад.
– По крайней мере… до утра…
– Хорошо, – соглашается хирург. – Только уже почти утро.
– Да… –
Хозяин останавливается в дверях. – Хотите вы или не хотите, Александр Николаевич, но с этого момента, пока я во всём не разберусь, вместе с вашим охранником будут дежурить мои парни. Даже не возражайте!Дверь закрывается.
– Иди сюда, – с трудом протягиваю руку к Ваньке. – Сядь на кровать.
Садится.
Хоть руку поднять и больно, но обнимаю его за шею, тяну к себе.
– Родной ты мой… Лохматый…
Ванька утыкается носом мне в плечо.
– Знаешь, Сашка… Это даже хорошо, что я приехал, когда Алексей Сергеевич тебя уже оперировал. Ему Елена Михайловна помогала. Если бы я тебя такого увидел…
– Ничего страшного… Стал бы меня лечить, – я через силу улыбаюсь.
– Ладно, Сашка… Давай-ка спи. А я тут посижу…
– Не получится…
– Почему? Я всё равно не уйду! – с вызовом заявляет – Ванька.
– Тебе никуда уходить и не надо. Сейчас мы с тобой… хулиганить будем.
– Ты что, с ума сошёл? Тебе же сделана операция!
– Вот мы и будем… лечиться дальше… Ты ожоги лечил?
– Ну да… При чём тут… Понял! Ты хочешь для ускорения…
– Умный у меня братишка, оказывается… – и я командую: – Помоги мне… лечь на бок…
Ванька осторожно меня переворачивает.
– Клади руки… встречно… Ну, грудь – спина… Так… Ну вот… Теперь я ясно чувствую… где… Ну давай! Я помогу…
Ванька уже полчаса держит руки на моей ране, то есть на спине, и встречно – на груди. Я сам стараюсь на своём же фантоме убивать эту рану. Голова работает чётко и ясно. Хорошо бы, чтоб ещё и дыхание было таким же…
– Ванюха… Ты устал! Прекращай!
– Х… Хрен тебе! Лежи так.
– Слушай, я серьёзно… Я чувствую, что ты устал. Тебе надо поспать, и мы после повторим.
Дверь неожиданно открывается, и входит Шитова. Вижу её обалделое от увиденного лицо.
– Что вы делаете?! Александр Николаевич! Ваня!
– Спокойно, Елена Михайловна… Мы с Ваней меня лечим.
– Вам же нужен покой! Вы же сами врач!
От волнения на её щеках играет такой знакомый мне румянец. Интересно, у всех женщин так в минуты волнения?
– Елена… Михайловна… Всё в порядке… Мне уже даже стало полегче…
Стараюсь говорить убедительно.
– Так, Ванюха… Укладывай меня. Всё… Елена Михайловна, пусть Ваня на свободную кровать ляжет. Хорошо?
– Ой, да конечно, пусть ложится! Вам что-нибудь принести?
– Угу… Кофе…
– Ценю ваш юмор, Александр Николаевич… – она с подозрением смотрит на меня.
– А я не шучу.
– Сашка! Ты должен спать! – сердится Ванька.
– Так, – говорю я тоном, не допускающим никаких возражений, – дорогие мои… коллеги! Не заставляйте меня применять… мои способности! А не то загипнотизирую к… Елена Михайловна, вы знаете, к какой матери…
Шитова при этом фыркает.
– Я серьёзно говорю. Сейчас как в операционной… Сказал – исполнили! Я… знаю, что делаю. Уф-ф… Короче… Ваньке спать! А мне – кофе. Попью и буду себя лечить дальше… Ну всё! Давайте-давайте… Да! Елена Михайловна! Я всё слышу! Алексею Сергеевичу говорить не обязательно!