Мой Ванька. Том второй

Вот интересно смотреть, как такие люди, попадая в нормальную и потому необычную для них среду, тушуются и тоже становятся нормальными! Может, чем больше будет людей нормальных, тем быстрее ненормальные станут тоже нормальными? Хотя это уже точно – из области утопии.

– Кирилл Сергеевич, вы сами объясните Николаю Сергеевичу, что и где неудобно делать? – подаю я голос с подушки и уже обращаюсь к Светланиному отцу: – Поймите, время уходит! Надо её срочно занять делом.

– Хорошо, я завтра же её привезу. Тем более что няню Андрюшеньке я нашёл. Такая пожилая, серьёзная… В общем, завтра приедем. А сейчас… Александр Николаевич… Вернее, Кирилл Сергеевич, когда я могу обстоятельно поговорить с Александром Николаевичем? Когда вы это разрешите?

– Гос-споди… – недовольно от всей этой суеты встреваю я. – Вот сейчас позавтракаем… Потом мы с Ванькой немного займёмся энергетикой, ну а после я буду готов с вами говорить.

– Я подожду, – с готовностью соглашается Хозяин.

– Да! Сейчас дам команду, чтобы ваших ребят кормили, как всех, – спохватывается главный.

– Да выкрутятся они сами!

– Нет-нет! Или вашей Светлане наше питание не понравилось?

– Она до сих пор вспоминает. Говорит, нам бы такую повариху.

– Нет уж, – Кирилл Сергеевич с шутливым протестом взмахивает рукой. – Тётю Машу не отдадим. Самим нужна!

Ну вот… Процедуры вместе с Ванькой провели.

– Ну как вы? – Хозяин садится на стул около кровати.

Братишку позвал Кирилл Сергеевич, и поэтому мы с ним одни в палате.

– Сносно… Но хотелось бы лучше, – я прислушиваюсь к себе. Да, пожалуй…

– Понимаю, Александр Николаевич, что вам говорить трудно, поэтому давайте я буду говорить, а вы слушать. Почему-то хочу вам кое-что рассказать… Согласны?

– Но я тоже хочу вам кое-что рассказать!

– Вы меня не поняли… – Хозяин неожиданно мягко улыбается. – Честно говоря, я давно хотел вам рассказать о себе. Ну чтобы вы знали, с кем вас свела судьба. Потому и в гости приглашал.

Видимо, у меня на лице проступает удивление, потому что он поясняет:

– Понимаю, что вы совсем не священник, но мне почему-то хочется вам рассказать о себе. Вы готовы меня выслушать?

– Со всем вниманием, Николай Сергеевич!

– Так вот… Начну с начала… Постараюсь быть кратким. Я всегда был человеком дела. При советской власти я не мог работать, как все! Да, я занимал хорошую должность на одном достаточно большом строительном предприятии здесь, в области, но мне этого было мало! Мне нужно было иметь своё собственное дело. Так я организовал пошив штанов. Ну вы помните, наверное, как в Союзе народ сходил с ума по джинсам?

– Да… Немножко, но помню. Мне ведь тогда было совсем мало лет.

– Так вот, именно джинсовое производство я и организовал. Всё делалось по тамошним лекалам, с их лейблами и другими нашлёпками и, конечно, из тамошней ткани. Естественно, реализовывать такую продукцию в Питере было невозможно, поскольку здешний народ сразу же определил бы подделку. Мы возили всё в глубинку, так сказать, по городам и весям. В конце концов результатом моей бурной деятельности стали весьма солидные заработки, а потом уголовное дело за мошенничество и срок.

Отсидел я лет пять, и уже при Ельцине, во время всей этой неразберихи в стране, мне и ещё одному удалось бежать. Ну нам вслед постреляли… Пулю вы мне удалили недавно. Мой товарищ по побегу меня, раненного, не бросил. Спасибо ему. Нас по сути дела даже и не искали. Не до нас и не до таких, как мы, тогда было.

Человек, с которым я бежал, был очень серьёзной фигурой в уголовном мире, с обширными связями. Вор в законе! Более того, он умел смотреть на вещи широко, с перспективой. После побега он сумел легализоваться сам и помог в этом мне. С ним мне, конечно, повезло. Это был не бандит, не убийца, а тоже человек дела. Именно он начал прибирать к рукам целый район. Вы скажете, что для этого нужны были деньги? Естественно! И мы получали деньги. Вы скажете – рэкет? Да! Юридически это называется именно так. Только мой товарищ был, повторяю, человеком с очень большими планами на будущее и очень трезвым умом. Он прекрасно понимал, что, имея целью подняться к вершинам в новой России, нельзя пятнать себя, обижая обычных людей. Не простят! И правы будут! Поэтому, пользуясь своими связями, он обирал себе подобных, но помельче. Ну, скажем, тех, кто не в ладах с законом. И я ему в этом помогал. Вернее, у нас было дело на двоих, где решающее слово и деньги принадлежали ему, а за мной было руководство хозяйственной частью и зарабатывание уже белых денег.

Это в смысле дела…

В личном плане я вернулся на пепелище. Моя жена, мать Светки, меня бросила, развелась и вышла замуж вторично. Она при мне привыкла к красивой и обеспеченной жизни. Да и, как выяснилось, дочка ей тоже была не особенно нужна! Светке было семнадцать, когда я её забрал к себе. Новый муж моей бывшей начал к падчерице приставать. Мой компаньон тогда такого моего шага не одобрил, но стерпел. Я ему был нужен как толковый управленец. Так я стал жить вместе с дочкой.

Семь лет назад мой компаньон умер. Вы врач и понимаете, что рак не щадит никого… А в его случае медицина ещё и слишком поздно определила истинную причину его нездоровья. Несмотря на иногда сложные наши взаимоотношения, я до сих пор о нём жалею и вспоминаю только хорошо. Наше с ним дело осталось мне. Хорошо ко мне относясь и понимая, что конец близок, он сделал всё, чтобы ввести меня во все нужные круги. Я внёс коррективы в свою деятельность и теперь рулю совсем по-другому. Криминал у меня сведён к минимуму…

А насчёт личной жизни… Второй раз я женился на молодухе. Мне казалось, всё в моей жизни ещё можно устроить, но через три года она взбляднула на турецком курорте, и я её выгнал. Потом вот выдал замуж Светку… Как выяснилось, тоже неудачно. Её мужа убили. Он не был человеком из моего окружения, его убили случайно. Похоже, не за того приняли. Хороший был парень… Светка была тогда уже беременна. Родился Андрюшенька. Потом этот случай, когда его врачиха в больнице уронила. Тогда Светка начала пить. Сперва понемножку, потом всё больше…

Короче, теперь вы знаете всё.

Лежу молча, не зная, как реагировать на такую исповедь.

– Понимаете, Александр Николаевич… Почему я хотел именно так с вами поговорить? У меня за этот недлинный промежуток времени сложилось к вам однозначное доверие. Вы успели столько сделать для меня и моей семьи, сколько до вас никто не делал. Я понимаю вашего Кушелева. Ведь в его семью вы тоже принесли… счастье. Да и вообще… Как-то ночью не спал и думал… Не знаю, ваша ли заслуга или это заслуга вашего учителя, к которому я тоже проникся большим уважением, но здесь сложилась такая команда! Признаюсь, что, приезжая сюда, отдыхаю душой. Я, наверное, сейчас всё валю в одну кучу, но это так получается! И вот по всему этому кто-то нанёс такой вот удар!..

Понимаю, что ему давно уже хотелось выговориться, и поэтому продолжаю слушать молча.

– Ну а что вы мне хотели рассказать? – наконец задаёт вопрос Николай Сергеевич. – Вам не трудно будет говорить?

– Я постараюсь… Знаете… Я тут лежал и анализировал. В общем, расскажу…

– Конечно! Рассказывайте всё, что знаете. Я хочу понимать, какая сволочь мне мозги… пудрит, – с сильным напряжением выговаривает он, и я чувствую, что исповедальная расслабленность у него закончилась.

– Помните, во время нашей первой встречи я упрекнул вас в организации лживой публикации в газете?

– Помню. Только я к этому не имею никакого отношения!

– Знаю. Уверен, что это так! Так вот, теперь послушайте эту историю… После той публикации несколько профессоров из Медицинской академии написали письмо в нашу защиту в эту газету. И несколько моих вылеченных пациентов тоже туда написали. Тогда автор статьи пришёл выяснять отношения к ректору академии, а тот, в свою очередь, пригласил меня поприсутствовать при их беседе. Журналюга вёл себя безобразно, стал угрожать, и я навёл на него порчу. Да-да! Я сделал так, что он стал заикаться. Потом, правда, я получил нагоняй от Кирилла Сергеевича…