Мой запретный

А я глаз от ринга отвести не могу. Нейман наконец-то подныривает под руку Ромы и теперь они меняются местами. Илай сверху, а Роме приходится обороняться.

Они мокрые, в крови и потные. Их движения резки и хаотичны, а тела все еще сплетены в напряженной борьбе. Я не могу разобрать, где начинается один и заканчивается второй.

Илай пытается взять на удушающий, но в этот момент Рома бьет его в голову, и Нейман падает на четвереньки, отползая подальше от Вершинина. Раздается гонг. Мы выдыхаем.

Только сейчас понимаю, что сижу все это время, прижав ко рту ладонь.

Нейман поднимается на ноги, и когда я вижу его лицо, вскрикиваю от ужаса. Оно все в крови. Глаз заплыл, и его совсем не видно. Лука уже в клети, рядом с Илаем.

– Видеть можешь? Следи за пальцем, - он стирает кровь, но она льется из пореза. Тогда помощник Луки прикладывает к глазу Неймана что-то холодное.

– Слушай меня, устрой ему ад на пять минут! – рычит Лука. – Слышишь, всего пять минут, Нейман!

Тот кивает.

Лука спускается вниз, а Нейман выходит в центр клети. Рома уже там. Ждет гонга, чтобы выбить последний дух из Илая. Он тоже в крови, но он ранен значительно меньше.

Лука напряжен. Даже отсюда чувствую его тревогу. Мне хочется обнять его, взять его за руку, чтобы он знал, что я с ним, я рядом.

До гонга считанные секунды. Нейман вдруг оборачивается, и смотрит на Луку. В его глазах сомнение. Варламов подходит, впивается пальцами в сетку клети. И такой взгляд у него в этот момент... Он будто делится с Нейманом силой, будто отдает ему все, что есть у самого.

– Ты сделаешь это. Ради него, Илай. Ради Потапа.

Илай прикрывает глаза на мгновение. Кивает едва заметно. Я вижу, как дергается его подбородок, и большая капля крови спадает на грудь, растекаясь тонким ручейком по ее рельефу.

Нейману больно. Взгляд безумный, тело напряженное. Но он готов на все сто. И я уверена, сейчас у Ромы нет шансов.

– Дави! Дави! Двигайся!

Гонг. Нейман в один прыжок налетает на Рому. Удар. Еще и еще. Он валит Вершинина.

– Еще! Добивай! Добивай! – кричит Остап.

Нейман сверху. Теперь его удары сыплются градом на Рому. Из его груди рвется нечеловеческий рык, и мне кажется, еще немного и голова Вершинина превратиться в лопнувший арбуз.

По залу нарастает гул. Судья подбегает к Нейману и оттаскивает его от Ромы. Вершинин лежит неподвижно, к нему устремляются врачи. Судья показывает пальцы Ромке, заставляя его считать. Тот пытается подняться, но снова падает на татами. Для него все кончено. Это чистая победа.

Я замираю. И весь мир вокруг будто погружается в паузу. В восхищении смотрю на Илая, вытирающего кровь со лба. На только что подскочивших с кресла Марику и Остапа, радующихся за своего друга. На Луку, сорвавшегося в сторону клети, распихивающего в стороны всех, кто встречается на пути.

Я плохая сестра? Пусть так. Но всей душой я болела за Неймана. Потому что они – моя семья. Я это вдруг поняла. Я это увидела. В широко раскрытых голубых глазах Марики, с радостью смотрящей на меня. В улыбке Остапа, в случайно брошенных на меня взглядах Луки. Я же видела, что каждый перерыв, когда он спускался с клети, Варламов искал в толпе меня... Я видела и чувствовала его заботу и волнение. Как бы он ни пытался это скрыть.

Я хочу быть с ними. Я выбрала свой дом. И в каждую последующую секунду я понимала это все четче. После того, как Марика обняла меня и сжала так крепко, что стало больно. После того, как Остап, обнял нас обоих и поднял в воздух. После того, как Лука, уже будучи в клети, обнял Илая, и отпустив, повернулся и посмотрел на меня. Открыто посмотрел, удерживая мой взгляд. «Спасибо»

Простое короткое слово, прочитанное в его глазах придавало мне сил, возносило меня на вершину счастья. Я теперь с ними. Душой и мыслями. И сейчас он чувствовал это. Все ощущали.

* * *

– Ия, пойдем. Нужно идти в раздевалку.

Марика буквально поднимает меня из зрительного кресла. В клети творится настоящий хаос. Только что журналисты обступили Илая и Луку. Парни, счастливые и гордые, отвечают на вопросы.

– Да, идем, - кивнув, вкладываю свою руку в ладонь Марики. Остап тоже в клети, и до раздевалки мы решаем добраться сами.

Когда мы проходим мимо клети, я замечаю Давида. Он рядом с Ромой. Брат поднимает на меня взгляд и в этот момент в его глазах столько ненависти и презрения, что мне холодно становится.

– Эй, - дергает меня Марика. – Даже не смотри на них. Пусть валят к черту.

Не успеваю ответить, дорогу перегораживает Ромина жена.

 - А ты тут что забыла? – рычит на меня, а когда переводит взгляд на Марику, застывает с открытым ртом.

– Юля? – удивленно выдыхает сестра Варламова.

Юля тут же бледнеет и ее взгляд становится беглым и нервным.

– Привет, прости мне пора.

Она быстрым шагом направляется к Роме. Девушка обнимает его, а я чувствую, как хватка Марики становится невыносимо болезненной.

– Вот тварь, - цедит она сквозь зубы, утягивая за собой.

– Ты ее знаешь? – спрашиваю девушку.

Марика отвечает только, когда мы выбираемся из зала в коридор.

– Кто она? – спрашивает она.

Девушка бледная, нервно жует нижнюю губу.

– Чокнутая жена моего младшего брата. Ненавижу ее, они с Ромой два сапога пара. Все пытаются Глеба моего сгноить.

Марика кивает. Чертыхнувшись, прикрывает глаза и задирает голову вверх. А я начинаю выходить из себя.

– Ты мне скажешь или нет? Кто она?

Она опускает на меня глаза.

– Помнишь, я говорила тебе про Потапа? Отца Илая?

– Конечно.

– Так вот она была его невестой. Они собирались пожениться.

Если бы не стена за спиной, я бы свалилась.

– Что?!

Она кивает.

– А еще, она бывшая Илая. И долгое время портила жизнь Нинель. В общем... – Марика отворачивается на несколько мгновений, а когда возвращает ко мне взгляд, в ее глазах больше нет и капли удивления или смятения. Она собрана как никогда.

 – Так, черт с ней. Только прошу, Нинель ни слова о Юле, ладно?

Мы заходим в раздевалку. Я все еще не отошла от новости, и в голове мысли о Роме и его жене. Это ж какой с?кой нужно быть, чтобы после смерти любимого связаться с человеком, из-за которого он погиб.