Мой запретный

– Ия, ты не обязана это делать, - в глазах Оскара гнев. Он смотрит на меня в упор, будто желает убедиться, что я правильно все поняла.

– Я не могу... Он ведь сделает это... – хрипло, заикаясь от боли.

– Ия... Ты меня не слышишь.. – его голос тихий, недовольный.

Я улыбаюсь сквозь слезы, достаю телефон. На экране Лука. Строит смешную рожицу. Я фотографировала его вчера, в доме Остапа. В груди все тисками давит.. и больно так, что сдохнуть хочется.

– Прости, Оскар. Мне пора. Созвонимся, - я выхожу из дома, спускаюсь по ступенькам, украдкой смахивая с глаз слезы. Прикрываю глаза, пытаясь взять себя в руки. Я должна поговорить с ним. Чтобы он успокоился. Не хватало, чтобы Лука принялся трясти Марику, а потом сорвался сюда ко мне.

– Эй, я думала, ты будешь работать, а не названивать Варламов. Неужели без меня уже и пол дня не можешь протянуть? – усмехнулась, старясь, чтобы голос звучал бодрее.

– Эй, Ослик. У меня в штанах подъемный кран. Ты хоть понимаешь, как сложно мне ходить?

– Наверное, неудобно. – смеюсь. А сама глаза прикрываю, а по щекам слезы. Голос его такой родной, такой любимый. Самый лучший, самый мелодичный, способный вытянуть меня из самой глубокой ямы.

 Неужели это все? Наши отношения закончатся, не успев и начаться? Неужели мне никогда не стать его, а ему моим?

– Ты в ресторане? Я сейчас приеду. Надеюсь, на тебе те самые шортики? Наконец-то смогу всласть отшлепать твою попку в них, - слышу как выдыхает сигаретный дым.

– Нет, я уехала. Решаю семейные вопросы с Глебом.

– Уехала? – слышу напряжение в его голосе. – Ослик, какого черта?! Ты поехала одна в место обитания обсоса Ромы? А этот, которому я вломил у ресторана тоже там?

Черт, чего ж больно то так! Поднимаю голову к небу, жмурюсь. Хочу вытравить все до единой мысли. Пусть отпустит. Хотя бы на пару секунд, хотя бы на чуть-чуть! Чтобы он не узнал. Чтобы глупостей сейчас не натворил, бедовый мой.

– Нет, никого тут нет. И вообще, Варламов, не будь душнилой.

– Душнилой? Ослик, я ж сейчас приеду. Сначала твоих братьев накажу, а потом тебя, милая. И тебя я буду наказывать очень долго и обстоятельно, не спеша. Чтобы прям как чистый душнила...

Я начинаю смеяться.

Нужно просто ни о чем не думать кроме его слов.

– Я освобожусь через пару часов. Со мной все в порядке...

Он вздыхает расстроено.

– Ты же не скажешь адрес, да?

Я молчу.

– Ладно, мы в клуб идем. Новость есть одна... Марика будет, Леха. Я тебе сброшу адрес, подъезжай прямо туда. А если перестанешь быть упрямой ослиц...осликом, скажи мне адрес и я сам подскачу за тобой...

Закатываю глаза. Прям вижу его недовольную моську.

– Очень жарко, Варламов...дышать нечем. Целую тебя, давай.

Сбрасываю вызов, а саму трясет. Прикрываю рот ладонью, чтобы не закричать во весь голос. Плохо. Настолько плохо сейчас, что внутри все плавится. Агония пожирает, накрывает свинцовым одеялом. Я не могу дышать...

Замечаю Аню, стоящую на крыльце. Во мне сейчас так много злости! И я не знаю, что делать и как поступить. Оскар говорит, что защитит меня, но как он это сделает? Давид отнесет заявление в полицию, и там даже разбираться не станут. Глеба посадят. Чертов Рома, специально подставил брата! Он давно метит на место Глеба.

– Ты в порядке? – Аня подходит ко мне. Я пытаюсь улыбнуться, но вместо этого падаю ей на плечо и начинаю рыдать. Девушка обнимает меня. Долго обнимает, пока мои слезы не заканчиваются. Пока голова не начинает болеть.

– Ты можешь сказать, ты ведь наешь, - произносит она, внимательно всматриваясь в мои глаза, когда я отстраняюсь.

Я киваю. Но разговоры мне не нужны. Это решение должна принять я сама. И больше никто.

– Хочу выпить.

Аня выглядит удивленной.

– У Глеба хороший бар. Можем и выпить, - улыбается девушка и, взяв меня за руку, тянет за собой в дом.

Когда мы оказываемся у крыльца, вдруг открываются ворота и во двор заезжает черный Ровер. Тачка принадлежит одному из прихвостней Ромки. Автомобиль останавливается буквально в паре метров от нас. Дверцы открываются, и из салона выходят мужчины. Аня зовет меня, вот только я не реагирую. Стою как дура и пялюсь на одного из них. На того, кто появился со стороны заднего сиденья.

Парень озирается по сторонам, а потом поднимает голову и наши взгляды встречаются. Я даже дышать перестаю от шока. Увидев его, узнав, я все равно не верю... Этого просто не может быть! Но все так. Здесь Демид. Во дворе Ромкиного дома. И судя по всему, сейчас он идет к Вершинину младшему.

Глава 23. В стане врага

Демид проходит мимо, кивнув в знак приветствия. Ничего необычного. Будто мы встретились с ним в продуктовом, и сейчас он идет покупать себе круассан на завтрак. Какого черта тут творится вообще? Что мог забыть Демид в доме моего брата?!

– Ия, ты в порядке? Мы идем в кабинет?

Я поворачиваюсь к Ане, несколько секунд просто стою и пялюсь на нее.

– Ты иди, а я сейчас. Нужно кое в чем разобраться.

Дождавшись, когда Аня направится в сторону кабинета Глеба, я поднимаюсь по лестнице и прохожу по коридору, к бильярдной. Именно оттуда раздаются мужские голоса.

У дверей комнаты столпилась охрана Ромы. Вряд ли они будут просто стоять и смотреть на то, как я подслушиваю разговор. Нужно было что-то придумать... И я не придумала ничего лучше, как забежать в соседнюю комнату, которая была по совместительству спальней старшего брата. Пробравшись к балкону, открыла его и вышла. Балкон был длинный, захватывал сразу три комнаты. Мне оставалось просто пройти к проему двери бильярдной, и осторожно сесть на пол. Дверь полностью состояла из стекла, поэтому, спрятавшись у стены, я могла спокойно наблюдать за мужчинами.

Демид сидел в кресле, в его руках была папка с документами. Рома стоял у бильярдного стола, усиленно создавая вид занятого и делового бизнесмена. Демид выглядел напряженным. То и дело отрывал взгляд от бумаг и сканировал пространство вокруг.

Немного подумав, я достала телефон из кармана. Переводя его в режим самолета, включила диктофон и положила прямо у двери.

– И что это? Я ни х*ра не пойму, - произнес Демид со злостью. Он швырнул бумаги на стоящий рядом стол.

– Прости, забыл, что ты читать не умеешь. Видимо в последнем бою все мозги отбили, - хохотнул братец.

Демид осек его взглядом.

– Твои люди вытянули меня из квартиры средь бела дня. Приставили к моей голове пушку и привезли сюда. Ради чего? Ради того, чтобы я слушал твой плоский юмор? Дай лучше яду, я просто отравлюсь.

Рома молчал несколько секунд. Я чувствовала, как в нем поднимается злость. Уверена, внутри он буквально кипит от возмущения.

– Ты бы за разговором следил, Демид, я ведь с добром к тебе. Все-таки, дичаете вы все с Нейманом и Варламовым...

– Говори, Рома. Или я пошел.