Мой запретный
Шрифт:
Дема с удовольствием уплетал еду. То и дело, посматривал по сторонам, раздавал дежурные улыбки посетительницам. Я заметила, как девчонки с соседнего столика пялятся на него. Когда он посмотрел в их сторону, красотки захихикали и улыбнулись. Дема отвернулся, будто и не заметил их.
– Чего не ешь?
Я пожала плечами, снова пригубив вина.
– Опьянеешь быстро. Ешь, давай, - он пододвинул ко мне тарелку. Подцепив вилкой креветку, отправила ее в рот. Дема принялся ужинать из моего блюда. Аппетит у парня что надо.
Пока Огинский помогал мне справиться с ужином, я не заметила, как допила еще один бокал. В
Бред... Я ведь знаю Луку. Он помчит к Давиду и в бешенстве грохнет его. А потом в тюрьму сядет на лет двадцать. А когда вернется брат, и его посадят.
Удавкой стянуло горло. У меня не было выбора... С самого начала его не было. С первой встречи с Лукой.
– Эй, подруга, - голос Демы вырвал из раздумий. Подняла глаза, и поняла, что он расплывается. По щеке потекла слеза.
Он нахмурился. Но всего на мгновение.
– Идем. Покурим, - парень поднялся из-за стола и подошел ко мне.
Девушки за соседним столиком вытянулись, пытаясь рассмотреть Демкину фигуру.
А мне стыдно было за свои слезы. Вытянула его в ресторан, и сижу как дура рыдаю. У него самого проблем выше крыши...
– Нет, я нормально. Садись...
Его пальцы касаются моего плеча. Дема наклоняется.
– Ты полчаса сидишь и пялишься в одну точку, Ия. Это точно ненормально...
Я поворачиваюсь. Его лицо в нескольких сантиметрах. В глаза его смотрю и впервые вижу в них глубину. Этот парень намного больше, чем пытается всем показать.
– Пошли, - произносит с усмешкой и направляется к дверям.
Я беру сумочку и выхожу вслед за ним.
На улице уже темно и прохладно. Дема замечает, как я трясусь и накидывает мне на плечи свою спортивную кофту.
– Есть сижка?
Я зябко обнимаю себя. Телефон в сумке снова звонит и это нервирует.
– Ты же не куришь.
Он улыбается так хитро.
– Я, вообще-то, и не пью.
Кивнув, достала из сумки пачку сигарет.
– Лешкины, бармен у меня их прячет на работе.
Подкурив, прикрываю глаза. С первой затяжки уносит. Голова кружится, а в груди пожар разгорается. Все, чего я хочу – быть рядом с Лукой. Ответить на его звонок и попросить забрать.
– Скажи мне...
Дема опускает на меня взгляд, хмурится.
– Если бы у тебя стоял выбор между собственной мечтой, счастьем и благополучием дорогого тебе человека. Какой бы ты выбор принял?
Он посмотрел на меня так, что мурашки побежали по коже. Неспешно выдохнув дым, устроился на перилах ограждения.
– Моего отца кинул партнер по бизнесу, - произнес задумчиво, затянувшись еще раз. – Его друг отжал у отца все, что тот имел. Это случилось год назад. У папы осталась куча долгов, и за это время он распродал все, что мы имели. Потом отец начал пить. Я приходил из универа и смотрел на то, как мой папа, который всегда был для меня кумиром и примером, превращался в жалкий кусок дерьма. Месяц назад он повесился. Мы пришли домой, а там он вместо люстры висит, - голос Демы немного сел. Я видела как подрагивает его подбородок, как напряжены скулы.
Я и подумать не могла, что в жизни этого веселого парнишки случилось такое горе...– Мать слегла. На нервной почве у нее отказали ноги... и теперь ей нужны бабки на лечение. Бабок нужно много, около четырех лямов. А у нас кроме старой однушки не осталось ничего.
Он поднял на меня глаза, в них плескалась боль.
– Спорт был для меня единственной отдушиной. Я сравнительно недавно занимаюсь боями. С тех пор как отец потерял работу и стал пить, тогда и пошел в клуб. На ринге я вымещал злость, находил в боях успокоение. Я хотел этот пояс даже не для себя – для Варламова. Я нашел в клубе свою семью.
Дема замолчал на мгновение, а я ущипнула себя для того, чтобы не разрыдаться. Мои слезы унизят его. А я не могла допустить этого.
– Но я оставил все это, намеренно пойдя в клуб к Исаю. Я знал, что подставляю Варламова тем боем, но я был уверен, что выиграю. Мне нужны были эти деньги. Первый платеж за лечение мамы.
Дема усмехнулся горько, выбросив окурок в урну. Он спрыгнул с перил и подошел ко мне. Посмотрел сверху вниз.
– Я проиграл и не получил ничего. Ни денег, ни семьи. Я пошел на это ради матери... Такой ответ тебе подойдет?
Игнорирую ком, застрявший в горле.
- Почему ты не сказал Луке?
Дема смеется. Отвернувшись на мгновение, возвращает ко мне взгляд.
– Потому что он не должен решать мои проблемы. Потому что у него у самого куча *баных проблем с бабками. Именно для этого им нужен был турнир, а я подставил его...
Телефон в сумке снова вибрирует. Дема опускает взгляд на него.
– От чего бы ты не бежала, тебе не убежать, Ия. Ты же понимаешь, что проблему придется решить?
И я вдруг понимаю, что это неизбежность. Такая же, как смерть мамы и мой переезд сюда. Мне ведь не исправить это, так зачем рвать душу? Если у тебя отбирают жизнь, сокращая ее до двух дней, так зачем проводить их в слезах и печали? Можно плакать и кричать, биться в истерике. Можно злиться на несправедливость и уйти в глубокую депрессию. А можно взять от этих пары дней все по максимуму. Я отберу у них все, что они могут мне дать. А потом... «Потом» – это совсем не важно, когда есть «сейчас».
Я делаю шаг, приближаясь вплотную к Демиду. Прижимаясь к его груди. Он смеется неловко, накрывая ладонью мою спину.
– Эй, ты чего?
Поднимаю голову, заглядывая в его глаза изумрудные.
– Я думала, что ты придурок. Красивый и легкомысленный. Прости меня, Дем. Ты такой крутой.. ты просто... – слезы текут по щекам, а я в глаза его смотрю и улыбаюсь как дура.
Он смеется.
– Комплименты ты делаешь так себе, подруга. – подмигнув, прижимает к себе так крепко, что я ойкаю и начинаю просить ослабить хватку.
Дема выпускает меня.
– И что ты теперь будешь делать? – спрашиваю его, вытирая слезы.
Он пожимает плечами.
– Поеду к Исаю. Он серьезный тип и бабки хорошие крутит. Может что предложит...
Телефон снова вибрирует. На этот раз я достаю его из сумки.
Лука.
– Чего не поднимаешь?
Поднимаю глаза на Дему и понимаю, что знаю как поступить.
– Прости, Дем, но мне пора. Вызовешь мне такси?
Он хмурится, но вопросов не задает. Набирает на телефоне номер оператора. И пока мы ждем машину, Огинский закуривает еще одну.