Мой желанный и неприступный маркиз

Через два часа негромкий стук в дверь прервал добровольное одиночество Темпест. Девушка встала, закрыла альбом, подошла к двери, чтобы впустить в комнату Арабеллу, пока мама не увидела, что старшая дочь еще не спит. У Арабеллы было доброе сердце. Должно быть, по поведению Оливера за ужином и расстроенному виду Темпест она догадалась, что брат каким-то образом узнал о непрошеных гостях.

Темпест повернула ручку двери и уже хотела поприветствовать сестру. Открыла дверь и…

– Оливер? – Девушка не могла скрыть удивления. – Вот уж не ожидала!

В правой руке брат держал маленький поднос, накрытый белой салфеткой.

– Можно войти? – вежливо спросил он. Темпест с удивлением заметила, что на его лице нет ни следа от недавнего недовольства.

– Конечно, – кивнула Темпест, давая ему пройти в комнату. Она дождалась, когда он пройдет вглубь спальни, и закрыла дверь.

Оливер взглянул на ее кровать. Служанка постель разобрала, но по несмятым подушкам и простыням было понятно, что Темпест не спала.

– Мама укоряла меня из-за нашей дневной прогулки.

– Почему?

– Ее обеспокоило твое отсутствие аппетита. К тому же ты рано легла спать. Она винит меня в том, что твоя тонкая натура перенапряглась.

– Надеюсь, ты развеял ее опасения.

– Я заверил ее, что ты всегда отличалась отменным здоровьем, – ответил он, шагнув к письменному столу. Свободной рукой он подвинул альбом и поставил поднос. – Однако я предположил, что, как и все самовлюбленные девицы, ты, вероятнее всего, волнуешься о том, что не влезешь в новые платья, которые мама заказала для Лондона.

Совершенно забыв, что должна быть с братом поласковее, Темпест подошла к Оливеру и ущипнула его за руку.

– Как ты смеешь намекать на то, что я слишком толстая и не влезаю в платья! – У нее была прекрасная фигура. Девушка была не слишком худой, не слишком толстой.

Ее брат потер руку и засмеялся.

– Я и не говорил, что ты толстая. Просто сказал, что ты волнуешься, о том, чтобы платья хорошо сидели. На мой взгляд, такое объяснение твоего странного сегодняшнего поведения меньше расстроило мать.

– Значит, ты все рассказал маме?

– Хотел рассказать, – признался он, а его суровое выражение лица говорило о том, что он до сих пор злится. – Но кто же будет оберегать тебя от неприятностей, если тебя отошлют в деревню, когда все остальные члены семьи отправятся в Лондон?

Темпест кивнула на накрытый поднос на письменном столе.

– И что ты мне принес?

– Крепкий бульон и тосты с маслом, – мрачно ответил он. – Я сказал повару, что ты сегодня чувствуешь себя неважно. Чтобы он приготовил что-то легкое для желудка. Тебе понадобятся силы.

Подобная предусмотрительность со стороны брата была неожиданной, и Темпест тронул его жест.

Она из-за спины брата стянула салфетку, которой был накрыт поднос. Под серебряной крышкой в широкой чашке был налит бульон. Его она не тронула, а подхватила тост с маслом и откусила.

– Мир? – спросила она, продолжая жевать. Потом проглотила кусок тоста.

– Не совсем. – Он выдвинул стул и пригласил ее сесть. Когда она села, он поставил рядом второй стул, чтобы они сидели бок о бок. – Считай это чем-то вроде подкупа.

Правая бровь девушки изумленно изогнулась.

– Слишком маленькая взятка, честно говоря. Если ты хотел меня подкупить – следовало принести еще и десерт.

Темпест шутила, но разгневанный вид брата свидетельствовал о том, что ему сейчас не до шуток. Он что-то поискал в кармане фрака. У Темпест едва глаза не вылезли из орбит, когда он достал из кармана яблоко и положил его рядом с подносом.

– Десерт.

– Оливер! Ты действительно меня любишь! – Темпест нагнулась поцеловать его в щеку, но Оливер напрягся и отстранился. Девушка вздохнула, стараясь не обидеться на такую реакцию. – Или я ошибаюсь? Ты говорил о взятке.

– Фейрлэм.

Вот как! Значит, братец еще не закончил пенять ей за Шанса с приятелями.

– Почему мы опять поднимаем эту тему? Оливер, я рассказала тебе чистую правду. Я понятия не имела, что джентльмен, с которым я беседовала днем, из семейства Рук.

Его лицо несколько смягчилось.

– Я знаю. Когда я наблюдал, как ты дуешься за ужином, вспомнил о нашем разговоре в саду и понял, что виноват перед тобой, Арабеллой и Августой.

Опять ему удалось ее удивить.

– В чем?

– В том, что оставил вас, девушек, без защиты. – Он взглянул на свои крупные руки, шрамы на которых свидетельствовали о том, что он не всегда носит перчатки, чтобы защитить кожу. – Я был раздосадован тем, что мне поручили присматривать за вами, хотя считал, что миссис Шиэн вполне способна и в одиночку справиться с этой задачей. Если бы я остался, ничего бы с тобой на реке не приключилось. А если бы Фейрлэм набрел на наш лагерь, я бы с ним побеседовал, как положено.

– Ты оказался бы один против троих, Оливер, – напомнила она ему.

– Ты недооцениваешь мои умения и мою ненависть, дорогая сестричка.

Темпест задрожала, несмотря на то что куталась в толстую шаль. Она не понимала, почему ее брат настолько сильно презирает лорда Фейрлэма. Потом она вспомнила реакцию маркиза, когда он узнал, что она – из этого ужасного семейства Брант. Когда он прощался, в его голосе не осталось даже намека на ту теплоту, которую он демонстрировал ранее по отношению к ней и ее сестрам. Казалось, что в его сердце точно так же бурлит ненависть, как и в сердце ее брата.

Темпест откусывала от тоста маленькие кусочки.

– Я не хочу быть виноватой в том, что ты бросил вызов лорду Фейрлэму.

– Именно поэтому я и хотел поговорить с тобой наедине. Когда семья переедет в Лондон, существует вероятность того, что ты снова с ним встретишься.

Девушка наморщила носик.

– Маловероятно. Прошлой весной мы не встречались ни разу. – Она была уверена, что такого красивого джентльмена, как маркиз Фейрлэм, она бы запомнила.

Брат нетерпеливо взглянул на сестру.