Моя драгоценная гнома

— А ты убежден, что у них именно любовь! — Дагобер картинно всплеснул руками. — Ты, как я погляжу, любитель рыцарских баллад прошлых столетий? Это лишь в сказках эльфы женятся на прекрасных смертных девушках, а в жизни так поступают одни лишь предатели. У нас чистая кровь и нечего мешать ее со всяким сбродом. Посторонись! — и он играючи отпихнул меня в сторону.

— Громкие слова, гора спеси и куча дерьма — вот кто ты, а не чистая кровь, — сказала я, с удовольствием наблюдая, как он закрутил точеным носом. — Нас пригласили, и мы должны принять приглашение. Это знак вежливости по отношению к тем, кто нам помог. Или у королей совсем нет чести?

— Тогда я пойду, — сказал Дагобер раздельно, пропустив слова о королевской чести мимо ушей, — а ты — если тебе так приятно это общество! — ты оставайся, конечно же. Прояви вежливость. Я ведь тебя не держу, — и этот наглец направился к двери как ни в чем ни бывало, уверенный, что я пойду за ним послушно, как щеночек на привязи.

Конечно, он не ожидал бунта, как не ожидал и хорошего пинка, которым я наградила королевский зад. И наградила от всего сердца — принц Дагобер чуть не улетел в дверной проем, успев в последний момент удержаться за косяк.

— Ах ты, мерзкий гномище, — прошипел он, оглядываясь. Глаза его потемнели, и выражение лица не предвещало ничего хорошего. — Давно надо было тебя вздуть, да я все жалел, но теперь…

— Подойди, подойди! Подправлю тебе физиономию, — пообещала я, — доделаю то, что пчелы начали!

Он шагнул ко мне, и я подняла кулаки к лицу, готовясь защищаться и нападать, если потребуется. Морни получил по морде, и этот эльфийский задавака тоже получит!

28

— Сегодня у нас на обед вкуснейшая похлебка с молодой капустой и ягнятиной, — раздался голос госпожи Маэль, а затем появилась и она сама, держа большой деревянный поднос, на котором стояли чашки, плетенка с хлебом, солонка и лежали ложки. Следом мрачный темноволосый эльф нес в полотенце котелок с ароматнейшей похлебкой, Маэль оглядывалась на него, стараясь смягчить улыбкой, но сразу спросила: — Что-то происходит, дорогие гости?

— Ничего особенного. Обсуждали, куда пойдем дальше, — медленно сказала я.

Вряд ли Дагобер начнет драку при свидетелях, но вот сказать гадость и сбежать сможет вполне.

— Я добавила в похлебку пряной зелени и жирных сливок, вам понравится, — Маэль накрывала на стол, и ее голос журчал, как весенний ручеек. — Садитесь, садитесь же!

Дагобер отряхнул штаны, метая в мою сторону злобные взгляды, но садиться за стол не торопился. Я погрозила ему кулаком, пока не видели хозяева хутора, и громко сказала:

— Тысяча благодарностей с нашей стороны! Мой спутник как раз без ума от похлебки с капустой и с удовольствием откушает ее.

— Как прекрасно! — Маэль просияла и вмиг превратилась в настоящую красавицу.

Казалось, ее глаза, ее улыбка — все это излучает свет. И что-то изменилось — сразу, неуловимо. Морохир перестал хмуриться, и я уже не так рьяно желала Дагоберу переломанного носа. А сам принц уселся за стол с совершенно идиотским выражением лица — растерянным, изумленным, словно ждал увидеть дракона, а взлетела малиновка. Я взобралась на высокий табурет рядом с ним и хотя была зла и взволнована, с удовольствием потянула носом, вдыхая запах мясного бульона и трав. После первой же ложки я замычала от удовольствия и налегла на еду с таким аппетитом, что Дагобер, покосившись на меня, тоже взялся за ложку.

— Лопай, лопай, — подбодрила я его, пока хозяева подавали нам хлеб и усаживались напротив, тоже принимаясь за еду, — глядишь и подобреешь.

— Смотрю, вы отлично поладили, — сказала Маэль, лукаво взглянув на Морохира. — Это доказывает, что не слишком-то мы и различаемся — эльфы, люди и гномы.

Я успела пнуть Дагобера под столом, пока он не ляпнул чего-нибудь лишнего, и сказала громко и со значением:

— На самом деле, мы не совсем ладим. Но умение договариваться — это принцип королевской власти, как вы знаете. И мы во всем следуем заветам их величеств — упокоят небеса их души! — и его высочества. Ведь так? — я повернулась к Дагоберу. — Я правильно помню, что на королевском гербе написан девиз: «Дипломатия»?

— Правильно, — процедил нехотя Дагобер. — Только первоначальное значение этого слова совсем иное, не такое, как теперь. Оно означало — «удваиваю». Когда основатель королевского дома Харальд Харфагри начертал этот девиз на своем щите, он имел в виду, что он сам и его потомки будут удваивать славу, богатства и земли, которые перейдут к ним по наследству.

— Как интересно, — восхитилась Маэль. — Это ведь было в незапамятные времена?

— Мой спутник — знаток древних легенд, — объяснила я, забирая еще хлеба. Похлебка была до ужаса вкусной, и я с удовольствием выскребла остатки капусты со дна чашки. — Знали бы вы, какие сказки он, порой, рассказывает.

— Может, если вы согласитесь переночевать, то расскажете хотя бы одну из них? — спросила Маэль, подливая мне еще полчерпака похлебки. — По-правде сказать, мы живем обособленно, и гости для нас — это праздник.

— Скорее всего, они торопятся, — вмешался в разговор темноволосый эльф, и добавил еле слышно: — и не такой уж это и праздник…

Судя по лицу Дагобера, он тоже не слишком мечтал здесь задерживаться, но от угощения не отказался, и съел все, что было предложено.

— И все же, я попрошу вас остаться, — сказала Маэль, — вечером мы затопим камин, будет очень славно посидеть у огня, ведь ночи еще прохладные, а соловьи уже поют. А нигде нет таких соловьев, как в наших садах… — она вдруг потянулась через стол и коснулась кончиками пальцев руки Дагобера. — А завтра утром мы запряжем повозку и довезем вас до большой дороги, вы наверстаете то, что не пройдете сегодня за день.

Дагобер затаился, и я испугалась, что сейчас он ответит грубостью милой хозяйке, но принц молчал.

— Не настаивай, Маэль. Ты же понимаешь, что мои сородичи никогда не примут нашего выбора, — сказал Морохир, и в голосе его было столько же презрения, что до этого — на физиономии Дагобера. — Так что пусть идут своей дорогой, а мы пойдем своей.

Вот уж, поистине, эльфы стоили друг друга!

— Мы останемся, — сказал Дагобер, и Маэль снова просияла улыбкой.

Я только вскинула брови, не решаясь даже предположить, с чего это королевский спесивец так переменился. Не иначе, сделал это назло Морохиру.

Похоже, темноволосый эльф тоже был удивлен, но прежде, чем он что-либо ответил, Маэль защебетала, убирая со стола пустые чашки:

— Тогда я испеку пирог с малиновым вареньем. В этом году малина еще не вызрела, но у нас остались прошлогодние запасы — берегла для особого случая! Попробуете — и вспомните прошлое лето, и станете мечтать о лете грядущем!

29

Пирог с малиновым вареньем и в самом деле оказался чудесным, и вечер на хуторе Чокнутого Эльфа был таким же. Легкие весенние сумерки спустились с гор, и розы начали благоухать особенно сильно. Хозяева затопили камин, и огонь славно потрескивал за кованой решеткой. Дагобер не отказался от домашнего вина из красных слив, и с удовольствием прикладывался к кружке, позабыв, что решил клеймить презрением всех осквернителей чистой крови.