Моя драгоценная гнома

Как же глупа я была, восхищаясь этими красивыми бездушными эльфами. Только теперь я видела, что красота их — пустая красота, жестокая, которая не может греть сердце. Она только тешит взор глупых гномов, вроде меня.

— …но что это даст нам, ваше высочество? Как понимаете, сейчас вы полностью в нашей власти…

Маркграфиня и Розалинда встали рядом с Белладонной — справа и слева — с самым непреклонным видом. Три ведьмы! Я невольно попятилась, а герцог Асгобер оттянул ворот рубахи, судорожно сглотнув.

— Давайте успокоимся и не будем совершать глупостей, — заговорил он лживо-жизнерадостно. — Как вы понимаете, причинить вред принцу — это навлечь на себя страшную беду…

Маркграфиня взмахнула рукой, и дядя отлетел к стене, сшибив по пути стулья. Жаба шмякнулась на пол и поспешила упрыгать под стол.

Я следила за всем этим, онемев от ужаса. Больше всего хотелось тоже спрятаться, подобно жабе, чтобы не видеть больше никого. Но когда на кону судьба отца, и я не могла уйти. Сейчас все должно решиться…

Дагобер проследил полет дяди, даже не изменившись в лице. Когда герцог поднялся на четвереньки, охая и потирая голову, принц сказал:

— По-моему, вполне очевидно, что вы получите. И не надо таких резких движений, леди Гортензия. Это может быть опасно.

— Что вы предлагаете, ваше высочество? — поторопила его Белладонна и усмехнулась: — Только не продешевите.

— Я достаточно дорог для вас? — спросил Дагобер.

Мы ахнули все — и я, и сестры с маркграфиней, и даже герцог, который только-только поднялся на ноги.

— Вместо гномов вы получите меня, — Дагобер улыбнулся уголками губ. — К чему устраивать выборы невесты, если передо мной — самые прекрасные девушки королевства? Да еще наделенные такими талантами. Ведь они обладают всеми тремя дарами — даром красоты, даром чистоты и даром магии.

Ведьмы на мгновение потеряли дар речи и переглянулись.

— Вы женитесь на одной из моих дочерей, — сочла нужным уточнить маркграфиня.

— Да, — ответил Дагобер просто.

— И она станет королевой.

— Да.

— Даете королевское слово? — выпалила Розалинда.

— Да, — подтвердил Дагобер в третий раз.

Маркграфиня в порыве чувств прищелкнула пальцами:

— Рози, приведи…

— Подождите, мама, — остановила ее Белладонна. — Что такое — королевское слово? Нам нужны гарантии понадежнее. Клятва на крови, принц?

— Дагобер, не делай глупостей! — предостерег герцог.

— Когда же вы уйметесь? — досадливо поморщилась маркграфиня и снова отправила его в полет лбом в стенку.

— Не убейте дядю, — посоветовал Дагобер. — Он всего лишь пытается меня защищать. Конечно, согласен — клятва на крови. Почему бы и нет?

— Совершим ритуал, — маркграфиня достала из поясного кармашка медный ножичек. — Белла, прочитай заклинание, а мы с принцем принесем клятву.

Словно в дурном сне я видела, как леди Гортензия хладнокровно проводит лезвием по своей ладони, а потом то же самое делает с ладонью Дагобера. Пролилась кровь, и они соединили руки.

— Гном Багз будет освобожден, — нараспев произнесла благородная вдова под бормотанье Белладонны, — гномы уйдут беспрепятственно, лавка возвращена, лицензия на торговлю восстановлена, принц Дагобер женится на моей дочери и будет почитать ее, как свою королеву до самой смерти. А если будет нарушено, то нарушивший умрет.

— Что я должен ответить? — спросил Дагобер небрежно.

— Скажите «истинно», ваше высочество, — ласково подсказала ему Розалинда.

— Дагобер! Молчи! — герцог пришел в себя и на подламывающихся ногах попытался добраться до племянника и белокурой ведьмы.

Розалинда, картинно закатив глаза, мановением руки отбросила Асгобера к столу, под которым благоразумно спряталась и не высовывалась жаба.

— Успокойтесь, дядюшка, — посоветовала Розалинда. — Не мешайте его высочеству.

— Все хорошо, дядя, — сказал Дагобер, не глядя на герцога. — Я знаю, что делаю. Истинно.

54

— Вот и славно, — объявила маркграфиня, отпуская руку Дагобера — Рози, — приведи гнома.

Розалинда выпорхнула из комнаты, и все мы ждали молча, только слышны были вздохи и кряхтение герцога Асгобера, который сел на пол, привалившись спиной к стене, но уже не рискуя вмешиваться. Жаба выползла из-под стола и запрыгнула к герцогу на колени. Он бережно усадил ее на плечо, отбросив рассыпавшиеся волосы.

Маркграфиня прижала к порезанной ладони платок, как и Дагобер, а я стояла столбом рядом с креслом принца. Он был совсем рядом — протяни руку и коснешься рукава камзола, но в то же время сейчас стал еще больше недосягаем, чем когда я увидела его на балу в этом самом замке, танцующим с эльфийками.

Я не была сильна в колдовстве, но понимала, что то, что сейчас произошло — не шутки. Теперь Дагобер обязан будет взять в жены леди Белладонну или леди Розалинду. Но это и правильно — так у него будет шанс спасти свою жизнь, женившись на самой прекрасной. А кто из сестер прекраснее — он, наверное, уже понял.

Розалинда отсутствовала недолго — вот ее каблучки снова застучали в коридоре, вот распахнулась дверь…

— Папа! — воскликнула я, бросаясь навстречу отцу.

Он ничуть не изменился, только лицо осунулось, и между бровей пролегла глубокая морщинка. Он не сразу узнал меня и сначала даже испугался, когда я бросилась к нему на шею. Но вот глаза его изумленно распахнулись, борода мелко задрожала, и он, не веря себе, погладил меня по голове, отстранил, не выпуская, а потом выдохнул:

— Эрм!..

— Эрмэль, — поправила я его, глотая слезы.

— Я и забыл какая ты… красивая… — папаша тоже расчувствовался, и по его щекам потекли слезы.

Кто-то из эльфиек — по-моему, Белладонна, громко прищелкнул языком.

— Все закончилось, пап, — я схватила отца под локоть и повела к выходу. — Все закончилось, давай уйдем отсюда поскорее.

Никто не удерживал нас, и мы покинули эльфов в полной тишине. На пороге я оглянулась. Дагобер по прежнему сидел в кресле, устало подперев златовласую голову. С одной стороны к нему приник дядя, что-то нашептывая в левое ухо, а с правой стороны стояли три ведьмы, нависая, как грозовые тучи, готовые обрушиться на принца. Розалинда нетерпеливо теребила локон, накручивая его на палец, а Белладонна смотрела на Дагобера так, словно хотела съесть его прямо здесь, с костями.