Моя драгоценная гнома

— Пап, — позвала я отца тоненьким голосом. — Меня приглашают в гильдию королевских ювелиров.

— Что?! — папаша выхватил свиток и поднес его к самым глазам, шепотом перечитывая. Прочитав, он рухнул на табурет: — Эрмель! Это… это чудо!..

Эльфы удалились, и папаша начал строить планы по переезду в столицу.

— Мы купим дом, — говорил он, ударяя в такт словам ладонью по прилавку, — не в самом шикарном квартале, но поближе к центру. Моя дочь станет ювелиром в королевской гильдии! Не могу поверить! — и он дергал себя за бороду, чтобы убедиться, что все происходит наяву. — А ты чего нос повесила? — соизволил он, наконец, обратить на меня внимание.

— Ничего не повесила, — я попыталась улыбнуться, но только покривила губы. — Как все хорошо складывается, правда?

Пока отец говорил о переезде, я с трудом сдерживалась, чтобы не разреветься.

Ни строчки.

Он не прислал мне ни строчки.

Просто выполнил свое обещание.

И ведьмы тоже выполнили. Так что теперь остался только последний пункт договора — свадьба принца с дочерью маркграфини. От одной мысли об этом стало отчаянно больно.

— Что с тобой? Ты так побледнела? — отец встревожено посмотрел мне в лицо. — Ты какая-то сама не своя…

Я не успела ответить, потому что заявились новые посетители — Морни со своим папашей, таким же квадратным, с бычьей шеей и кулаками величиной с хорошую сырную головку.

— Тебе чего? — нелюбезно спросил мой отец.

— Доброе утро, Багз, — сказал отец Морни необыкновенно любезно. — Удели четверть часа? Надо поговорить.

Морни смотрел на меня, не отрываясь. Его взгляд был неприятен, и я ушла в мастерскую. Хорошо бы отвлечься работой, но сегодня все валилось из рук. Как долго я не брала резец — казалось, что руки совершенно отвыкли от работы.

Королевский ювелир… Папаша мечтать о таком не смел. Как же он сейчас горд, и доволен, и счастлив… А я? Я — счастлива?

— Эрмель, — папаша возник на пороге смущенный, красный и смотрел в сторону. — Тут такое дело образовалось…

— Какое? — спросила я равнодушно, глядя в окно. На крышах соседних домов по черепице, блестящей от дождя, прогуливались голуби — серые, как графит.

— Там пришел гном один, Морни, — было видно, что отцу нелегко говорить все это — он кряхтел, кашлял и сипел через слово. — Он с папашей пришел… чтобы все, значит, по уму сладить…

— Что сладить? — я поставила локти на подоконник, бездумно глядя в серые тучи, которые цеплялись за шпиль башни с часами.

— Ты вроде как этому Морни сильно понравилась, — промямлил отец, — он жениться предлагает. Морни, помнишь? Ты с ним, кажись, повздорила пару месяцев назад…

Морни. Жениться предлагает.

Морни! Даже подумать смешно!

Я закрыла глаза, уперевшись лбом в сложенные руки:

— Пап, не хочу об этом говорить.

— А я ему так и сказал, что ты слишком на него обижена! — подхватил папаша.

— Да, все правильно, — больше всего мне хотелось, чтобы отец ушел и оставил меня одну, но он еще долго болтал со мной, выспрашивая, нравится мне Морни или так себе.

Он рассердился, когда я заговорила о покупке привычной одежды для ювелира Эрма.

— Ты чудесно выглядишь! — доказывал отец. — А теперь, когда принц признал твой талант и посчитал тебя достойной стать королевским ювелиром — кто осмелится сказать, что у меня нет наследника?! — он так свирепо вращал глазами, как будто за порогом уже стоял хор недовольных. — А этот принц — он не совсем пропащий эльф, верно? Быстро во всем разобрался, и твое мастерство оценил. Сразу видно — глаз у него, что надо. Говорят, он ценитель красоты — каких поискать. Считает, что вокруг него должно быть только все самое лучшее, самое прекрасное…

— Папа! — крикнула я, и уже не смогла сдержать слез.

— А что я такого сказал? — переполошился папаша, когда я помчалась в свою комнату, чтобы выплакаться без свидетелей. — Эрм! Эрмель!

Все закончилось хорошо. Все закончилось просто прекрасно, но на душе у меня не было радости.

До вечера к нам заявился Толяпар вместе с Барнаби — вели они себя скромняшечками, принесли пару «нечаянно» прихваченных из нашего дома вещей и… тоже заговорили о свадьбе. Я сбежала, спрятавшись наверху, заперлась изнутри и не отзывалась даже отцу.

Потом пришел гном из кузнечного ряда, потом еще один ювелир… Папаша перестал открывать двери, и выглядел удрученным.

— Что же теперь делать, Эрм? — спросил он, когда я уже затемно вышла из своей комнаты. — С одной стороны, я хотел бы тебе в мужья надежного гнома, а с другой… ты можешь стать первой женщиной-ювелиром, признанной королевской семьей! — он посмотрел на меня почти жалобно и спросил: — Сама что думаешь?

— А что тут думать? — я пожала плечами. — Поедем в столицу, прикупим жилье, ты будешь работать на дому, а я посмотрю, что у них там в гильдии — есть ли достойные конкуренты.

— Уверена? — папаша сомневался. — Эрм, тебе точно никто не нравится?..

— Нет.

Папаша погрузился в размышления, наморщив лоб.

— Мама вряд бы это одобрила… — сказал он.

— Мама была бы довольна, что мы так взлетели, — успокоила я его совесть. — Мы теперь — самые знаменитые гномы во всем королевстве. И не переживай, — я обняла отца, прижавшись щекой к его плечу. — Что, в столице нет достойных гномов? Подцеплю там кого-нибудь, лет через пять выйду замуж, нарожаю тебе мальчишек — и будешь учить их ювелирному делу.

Отец заметно повеселел, а мне словно положили камень на сердце. Потому что все это была заведомая ложь — только чтобы папаша не чувствовал себя виноватым. Никогда, никогда не пойду замуж. Морни, Барнаби, «достойные» гномы из столицы — на смех курам все это.

Если бы еще хоть разочек увидеть Дагобера…

Эта мысль, появившаяся внезапно, испугала и взволновала меня.

Увидеть принца?.. Зачем?!

Но внутренний голос услужливо подсказал: а почему нет? Разве тебе не интересно, почему он скрыл от тебя, что заклятие было снято? И что он разглядел в тебе девушку? А ведь его высочество не уезжал из города, иначе об этом бы объявили. Можно придти в замок маркграфини и спросить…

— Пап, мне надо отлучиться на часок, — сказала я ровно, как будто собиралась прогуляться до мясной лавки за отбивными.

— Куда это ты собралась? — заворчал он. — Уже темнеет.

— Когда я была мальчишкой, ты разрешал, — напомнила я, и отцу нечего было возразить. — Я ненадолго, не волнуйся.

56

Только посмотрю еще раз. Один раз посмотрю, спрошу, почему он молчал, поблагодарю, пожелаю счастья с дочерью маркграфини…

Так я говорила себе мысленно, пока крадучись шла задворками, чтобы не встретить никого из знакомых. Ворота замка еще не закрыли, но и не обрадовались, когда я попросила встречи с леди Дафной. Пара жемчужин сделала эльфов-охранников сговорчивее, и вскоре меня провели к черному входу, где приказали подождать.