Моя горькая месть

Он и правда съехал. Где-то в глубине души я надеялась, что он снова заупрямится. Скажет, что я дура — этими словами и встретит меня. Пнет чемодан, и скажет, что никуда не уйдет. Наорет на меня, признается в любви, и снова наорет…

Ушел.

Я ведь сама этого хотела, тогда какого черта мне так больно?

Также плохо мне было, когда я думала, что лишилась Полины. Дыхание хриплое, как у курильщицы, но я запрещаю себе плакать.

Это не конец!

— А если ему и правда надоели эти качели? — прижала Полину к груди, привычно устроившись в бордовом кресле рядом с высоким торшером у окна. — Если мы ничего не наладим?

Нужно позвонить. Обсудить встречи с Полиной, договориться о встрече через пару дней, когда он остынет. И как-нибудь найти компромисс. Я не хочу его терять, я ведь люблю Влада!

Может, если он исчезнет из моей жизни, я и встречу другого. И даже смогу полюбить, но это будет не то. Все не то без него. Но поступила я правильно, ведь и вместе у нас ерунда какая-то получалась, а не семья.

Телефон Влада отключен. Или же я уже в черном списке — с его психами это вполне возможно.

Я металась до девяти вечера, набирала Влада, но он по-прежнему не включал телефон, и я решилась. Он ведь вернулся в свою удобную жизнь, в которой правит его отец. Я просто позвоню, и узнаю, что Влад в порядке.

Что не пьет.

Что его приняли, и он счастлив. Или несчастлив, но что он просто есть в этом мире.

Я просто спрошу…

— Вера? — Евгений Александрович ответил после пятого гудка, когда я уже решила, что этот звонок — плохая идея. — Чем обязан?

— Добрый вечер. Я… я хотела с Владом поговорить, но у него телефон отключен. Он в порядке? — Евгений Александрович молчит. Звенящая тишина заставляет думать о неполадках в связи, я даже дыхания его не слышу. — Алло, вы здесь?

— Я здесь. А Влада нет. Выгнала, да? — рассмеялся он недобро. — Молодец, девочка. Здорово ты придумала.

Влада нет.

В смысле?

Деньги он мне оставил, куда ему еще было пойти?

— Как это Влада нет? С ним все в порядке? — всполошилась, поплотнее прикрыв дверь в детскую.

— Не знаю, что с ним. Домой он не являлся.

— Может, в баре, — неуверенно предположила, а в душе подняла голову нешуточная тревога. — Вы бы позвонили ему.

— Зачем? Снова собирать его по кускам? Вера, — хлестко обратился ко мне мужчина, — хреновая у тебя любовь. Весь год без тебя он на человека похож не был. И сейчас ты поманила, и выставила. Я ведь сразу сказал, что счастливого финала у вас не будет. Думал, ты — та еще дура, но ты не дура. Ты стерва.

— Вы ничего не знаете!

— Знаю. И ты знаешь. Ты выставила Влада? — надавил он.

— Я попросила его уйти, но это…

— Попросила уйти, — оборвал Евгений Александрович. — Красиво ты с ним. Не был бы Влад моим сыном, я бы тебе поаплодировал. Такая молоденькая, и уже такая сука.

— Да о чем вы вообще? — прошипела в трубку. — Я не ругаться с вами хотела, а про Влада узнать. Я не сука, знаю, что вы меня терпеть не можете и это взаимно, но я вас не оскорбляла. Так и вы себя в руках держите!

Лучше бы я ему не звонила.

— Оскорбилась, надо же, — рассмеялся мужчина. — То есть ты кинула моего идиота-сына, красиво отомстила ему, но с концами отпустить не готова. Звонишь, якобы переживаешь. На крючке будешь держать, да? И кто ты после этого, если не сука?

— Я не мстила Владу! — прокричала я, закрывшись в ванной.

— Разве? Подумай, Вера. И хоть себе сознайся, — спокойно, даже холодно произнес Евгений Александрович.

И повесил трубку.

Глава 24

Влад

Вера задолбала.

Цепляется за сраное прошлое, рефлексирует. И бежит. Вечно бежит, а я догонять устал.

Что это за жизнь: постоянно стоять на коленях, постоянно ждать, что она на дверь укажет?

Пусть нахер идет.

«Мы рассмотрели ваше резюме, но выбор сделан в пользу другого кандидата. С Уважением…»

— Пи*дец, — рассмеялся, и оглянул хостел, в котором четвертый день живу. Ну, хоть грузчиком взяли, есть деньги на оплату этой вонючей конуры, и на обед с ужином в KFC. — Докатился.

В дверь постучали, и первая мысль — Вера.

Узнала, где я, и пришла. Сама. Хоть бы раз сама, хоть раз в жизни пусть не берет, а даст.

— Привет, сын, — отец вошел без стука, едва я открыл дверь. — Уютно у тебя.

Ну да, пахнет дошираком и стиральным порошком, белье застиранное, и вид на парковку. Охренительный уют за семьсот рублей в сутки.

— Твоими стараниями.

— Так возвращайся. Хватит, наигрался. Видишь ведь, к чему все привело, — он снова огляделся вокруг, только без насмешливой вежливости. — Хватит дурью маяться.

— Это не дурь. Я не вернусь.

— Надолго тебя не хватит, — отец брезгливо провел по пледу, и сел на кровать. — Девчонка обвела тебя вокруг пальца, ты сам-то не понимаешь, что жизнь просираешь?

— Вера и здесь виновата? — усмехнулся. — Хватит, оставь и ее, и меня в покое.

По лицу вижу — не оставит.

Меня точно не оставит.

Привык, что я — его актив. А я, оказывается, нихерово так устал быть всем вокруг должным. И отцу, и Вере, и никому слова поперек не скажешь, чтобы не разозлились или не обиделись. Или не решили мстить.

Нет, о решении начать все сначала без отца я не жалею.

Вот только в Питере, кажется, дороги мне не будет. Грузчик — тоже работа, но не с такими образованием и скиллами, как у меня. Надо уезжать.

— И что, планируешь продолжать на своем складе работать за полторы тысячи за смену? Ты об этом мечтал? Смотри, тебе еще алименты платить. Думаю, твоя Вера своего не упустит. Уже звонила мне…

— Звонила? — жадно спросил отца. — Когда? Что хотела?

— На привязи тебя держать хотела, — скривился он. — Ты — идиот, сын. Она вертит тобой. Да, я четко дал понять, чтобы тебя не брали на работу. Но во всем остальном виновата она. Ты этого сам не видишь?

Не встреться я с Верой, я бы жил, как раньше. Работал, иногда встречался с девушками — одноразовыми и нет. Путешествовал бы пару раз в год. Точно бы не вляпался в дерьмо, не рассорился бы с отцом. Нервы были бы целее, я был бы спокойнее, приглушеннее.

Таким, как раньше.

И у Веры все было бы по-другому: учеба на ее заочке, какой-нибудь задрот рядом, размеренная жизнь.

— Она все время тебе мстила. Портила жизнь, Влад, — спокойно повторил отец. — Домой возвращайся. Заберем Полину, воспитаем. Вере отступные дам хорошие, жить будет достойно. Главное, чтобы отстала, а ты со временем забудешь.