Моя идеальная

Если бы я не была до такой степени заведена, то наверняка начала бы краснеть и умолять его остановиться, потому что его действия настолько грязные, пошлые, порочные и такие, мать его, сладкие, что я, упираясь локтями, подаюсь назад.

— Моя жадная девочка. — смеётся парень сипло и принимается ласкать языком то складки, то вход, то анус, но при этом не касается того самого места, где я хочу почувствовать его рот.

— Тёма. — опять принимаюсь хныкать. — Пожалуйста.

Он гулко выдыхает и толкается пальцами во влагалище, втягивая в ротовую полость горошинку.

Всего несколько его уверенных движений, и меня сносит штормовой волной удовлетворения. Я не просто кричу, скорее ору во всю глотку, потому что в этот же момент он выпрямляется во весь свой внушительный рост, грубо подтягивает за бёдра на самый край кровати и резко входит, разрывая грудную клетку звериным рычанием. Сразу же заряжает очередь таких быстрых и яростных толчков, что я могу только вгрызаться в одеяло, чтобы не кричать. Его пальцы с силой вдавливаются в бёдра, наверняка оставляя синяки. Сбившееся дыхание летит по комнате, смешиваясь с моими стонами.

Сжимаю в кулаках покрывало. Каждый раз, когда он вбивает в меня член до основания, мошонка со звонкими шлепками бьётся о лобок. Из меня вытекает столько соков, что к нашим голосам добавляются влажные хлюпающие звуки.

Не только всё тело покрывается горячими каплями пота, но ими же и постель пропитывается. Руки Северова скользят по моей коже, но он лишь усиливает хватку. Меня физически трясёт от возбуждения и наслаждения.

Тёма вдруг замирает, а его член внутри меня начинает пульсировать, заливая влагалище кипящим потоком семенной жидкости. Когда он изливается прямо в меня, чувство такое, что жизнь впрыскивает. Не только для него это многое значит, но я и для меня тоже. Это непередаваемое ощущение единения. Это, мать вашу, просто охуенно. Настолько, что я даже забываю о том, что так и не дошла до пика, просто наслаждаясь этим моментом.

Любимый делает ещё пару движений, а потом прижимается к спине, смешивая наши телесные жидкости.

— Прости, малыш, налажал. — шипит он прямо в ухо. — Сейчас исправлю.

Не то что спросить, даже подумать не успеваю о его словах, как он, не разгибаясь, медленно подаётся тазом назад, а затем резко вдалбливается в меня. Я теряю не только чувство времени, но и плыву в пространстве, забывая обо всём, кроме его неуставаемого члена внутри моего тела.

В реальность меня возвращают его действия. Он разводит рукой ягодицы в стороны и, подтянув вверх тягучую влагу, смазывает плотное колечко, сбавляя темп до тягучего минимума. Давит большим пальцем и, пусть и с трудом, но пробирается внутрь.

— Только не напрягайся, любимая.

Тяжело сглотнув, киваю. Точнее, толкаюсь лбом в матрац, но Артём и так понимает. Несколько раз вводит фалангу, вынимает, снова вводит, пока не заталкивает до основания и замирает, давая мне время привыкнуть к новым ощущениям и чувству заполненности.

Упираюсь ослабевшими руками и поднимаюсь. Тёма тут же перехватывает поперёк живота свободной рукой, прилепляя мою мокрую спину к своей вспотевшей грудной клетке. Закинув голову назад, ловлю его взволнованный взгляд и шепчу:

— Поцелуй.

Наши тела скользят друг об друга, когда он кладёт ладонь мне на горло, выше задирая голову и впивается в губы. Чтобы не упасть, завожу руку назад и вверх, обхватываю его шею.

Втягиваю его нижнюю губу и жадно сосу, пока он гладит языком мои. Стонем друг другу в рот, когда он медленно отступает назад и так же не спеша возвращается. Его палец всё ещё остаётся внутри, но он не двигает им. Только опускает вниз "крючком", и я буквально чувствую, как он соприкасается с твёрдым стволом сквозь тонкую перегородку. Я не только не могу передать эти ощущения, но даже распознать их. Всё, что я понимаю в этот момент, что мне настолько хорошо, как никогда раньше не было.

Как там говорил мой любимый? Хочу сделать тебе приятно? Именно это он и делает.

Мучительно-медленно поднимает меня выше облаков, не прекращая затяжных томных толчков и ласкового поцелуя. Никакого напора. Только бесконечная нежность, мягкая любовь, сдерживаемая страсть, которые разворачивают наши крылья, и мы взмываем всё выше, чтобы разлететься на миллионы осколков удовольствия. Взорваться ослепляющими вспышками счастья. Сгореть в пламени нашей всепоглощающей любви.

— Тёма! — кричу, достигая пика.

— Настя! — вторит мой любимый мужчина, снова заполняя меня спермой.

Всё тело вмиг обращается в вату, рука слабеет, и я падаю на постель. Северов сразу же прижимается сверху. Несмотря на медленный темп, всё равно дышим так, будто месяц задыхались и только сейчас получили доступ к кислороду. Артём сразу же делает упор на локти, чтобы не давить на меня, не вынимая член. Несмотря на то, что давно перестал обращаться со мной как с фарфоровой куклой, он никогда не забывает о том, что во мне всего сорок четыре килограмма, а в нём в два раза больше.

Я тоже приподнимаюсь только для того, чтобы касаться спиной его разгорячённой кожи. Парень утыкается носом мне в затылок, раскидывая им же влажные от пота волосы, и опаляет поцелуем.

— Я так сильно люблю тебя, моя идеальная девочка.

Прикрываю веки, просто наслаждаясь его близостью, хриплым голосом, сорванным дыханием, ласковыми интонациями, тяжестью рельефного тела.

Он перекатывается на бок, а я подпираю голову ладонями, опираясь на локти, и смотрю на его раскрасневшееся лицо. Наши ноги свисают с края кровати. Заглядываю в затуманенные от удовольствия нереальные бирюзовые глаза.

Иногда мне кажется, что я никогда не смогу привыкнуть к тому, насколько он отличается от остальных. Так же, как и к тому, насколько его отношение ко мне разнится с отношением к другим людям.

Я же два года наблюдала за ним. За его поведением и действиями. Он всегда был грубым, жестоким, холодным, отстранённым, без капли эмпатии. Понимаю, что причин для этого у него больше чем достаточно, но никак не могу осознать, почему он изначально относился ко мне иначе. С самого начала он хоть и цеплял, но никогда не жестил, как с многими другими. А с того момента, как мы столкнулись в коридоре и вовсе, всячески старался защитить, сберечь, закрыть от всего мира. Тогда, на ринге он вступился за меня, вынудив всех замолчать. А то, что он сделал с тем парнем, который поцеловал меня на вечеринке...

Подробностей не знаю, да и фамилия Северова ни разу не мелькала, но тот перевёлся куда-то. Вот только перед этим около месяца провалялся в больнице с переломами обеих рук. Только благодаря тому, что зашла в деканат, когда тот парень забирал оттуда документы, стала свидетелем их разговора. Он говорил, что его сбила машина, но то, как он побледнел и начал заикаться, увидев меня, натолкнуло на мысль.

Неужели это и правда сделал Артём?

Отпустив тяжёлый выдох, тяну новую порцию кислорода и выталкиваю: