Моя летняя ночь

– Будто у тебя никого не было за это время? – орет девушка от обиды и кидается на меня с кулаками.

Ловлю кулачки с остро выпирающими костяшками пальцев, стараясь не рассмеяться ее жалкой попытке напасть на меня. Тащу к зеркалу у дальней стены комнаты сопротивляющееся невесомое тело.

– Посмотри! – тоже ору, злость на мечты, растоптанные ей, не позволяют мне разговаривать нормально. – Смотри на себя, тварь! – толкаю к зеркалу, и ее взгляд останавливается на собственном отражении. – Смотри, во что ты превратилась! Что это? – стискиваю тонкое предплечье, отмеченное чьей-то пятерней, – а это? – бешеным движением сдергиваю с нее тонкую ткань платья, кряхтящую от разрыва, обнажая грудь, с которой еще не успела сойти краснота от ее ночных приключений. – Нравится быть пьяной подстилкой, так будь.., – успокаиваюсь, увидев как из темноты ее карих глаз бежит тонкая соленая струйка. – Но мне такая не нужна.

– Что ж ты от минета не отказался? – пытается фыркнуть, но выходит жалко.

– Хотел узнать, чему ты научилась. Молодец, кстати, не каждая шалава так сможет.

Не понимаю, зачем говорю это. Мне казалось, я давно остыл к однокласснице. Не хочу срывать на ней злобу. Она не виновата, что не может долго держать ноги сдвинутыми. Может, просто натура такая?

Почему ладони тянутся к ней сами? Мне нужно успокоить ее. Не хочу, чтобы она ревела. Но заставляю себя сделать пару шагов прочь, оставляя ее позади.

– Леш, – я не должен останавливаться, но ноги замирают у лестницы, – я люблю тебя.

– Откуда тебе знать, что это такое?

В ответ на жалостливое выражение ее лица, на моем проскальзывает усталая усмешка. Мы уже проходили это. Она клялась, что любит, а я верил и прощал. Больше не могу.

– Ты мне нужен, – она садится на корточки, оперевшись спиной о зеркало, настораживая меня потерянным взглядом.

Никогда не видел ее такой потрепанной и потерянной.

– Приведи себя в порядок, Маш, – нет, я не подойду к ней и не стану спрашивать, что произошло в ее жизни такого страшного, что она перестала на человека походить. – И прекрати пугать местных по ночам, знаешь же, тут старики одни и дети.

– Да пошли они все, – Золотарева грустно смеется, поднимается с паркета, снимает продранное платье, откидывая его к роялю. – И ты пошел, Кобарь… сам прибежишь.

И вот так, в одних кружевных трусиках, девушка, обещавшая мне спокойную семейную жизнь, покидает мой дом через парадную дверь. Идти ей всего ничего – метров пятнадцать, и скорее всего, на улице даже никого не будет в этот час. Но мысль о том, что девушка, с которой одной у меня были отношения, идет по поселку в одном белье, мне неприятна.

Глава 2

***

Жизнь в доме Романовых кипит. Джес, сестра Тины, привезенная из Америки, гоняет по двору на детском розовом кабриолете, подаренным ей Самойловым, и отличающимся от настоящего разве что размером. Саня, брат Юрана, привезенный из Англии, подтягивается на турнике, установленном во дворе. Похоже, мой друг зорко следит за братом, а это значит только, что парня можно пожалеть.

Никогда не подумал бы, что Романов вообще способен на такое. Он настоящий глава семьи. Своих детей у них с Тиной нет, но, я думаю, это не за горами. Если, конечно, девушка оправится от потрясений, на что я очень надеюсь.

Во всяком случае, она уже не выглядит такой забитой и потрепанной, как еще год назад. На ее кукольном лице снова румянец, и рука, держащая чашку чая, не трясется. Я рад видеть ее такой. Я люблю эту девчонку. Она влилась в нашу компанию в одиннадцатом классе, но сейчас такое чувство, словно всегда была в ее составе.

По большей части я заехал повидаться с ней, потому что с Юркой мы виделись по пути с аэропорта домой, куда он меня довозил.

Жаль, что Самойлов укатил к бабуле в Лос-Анджелес, а Коршун еще в Крыму. Я бы хотел повидаться с ними тоже.

Не представляю свою жизнь без четырех этих людей.

Хотя, вот как раз от Коршуна то и отдохнуть неплохо. Служить вместе с крылатым – удовольствие двухстороннее.

Делюсь планами на поездку в Ижевск, запланированную на вечер. Там меня ждут родители мамы, которых я не видел уже три года. Жалко стариков, я у них один, так что пока выдалось свободное время, я должен съездить к ним. Тем более, места там красивые. Сам городок ни о чем, и кроме музея стрелкового оружия, которое там и производят, посмотреть не на что. Зато в летний период дед с бабушкой живут на даче, расположенной на берегу реки Кама, в нескольких километрах от города. До воды от их дома рукой подать. Я обожал в детстве это место. Будет приятно снова побывать там.

– Возьми меня с собой, – смотрю на младшего Романова. – Я хочу увидеть страну. Я нигде, кроме Москвы не был. Юра опять хочет меня отправить в Лондон, а потом в Испанию с Джес и ее гувернанткой. А я хочу увидеть Россию.

Парень вытирает посыревшую от тренировки голову полотенцем и оставляет его на плечах. Выпивает стакан лимонада, садится на диван рядом с Тиной. Та боязливо смотрит на меня, а затем переводит взгляд на парня.

– Саша, давай спросим у Юры, разрешит ли он.

– Может вы сначала у Лехи спросите, нужен ли ему попутчик?

Юран заходит в холл, где мы пьем чай с тортом, который я притащил ребятам, и большую часть которого поглощает Тина. Круто, что в ней, наконец, проснулся былой аппетит. На руках друг несет малышку, которая уже накаталась на подаренном Олегом произведении искусства. Девчушка спрыгивает с рук и несется ко мне с объятиями. Да, мы успели подружиться. У нас с пацанами негласное соревнование за детское сердце младшей Орловской, раз уж сердце старшей удалось заполучить только Романову. Так что каждый из нас старается выпендриться подарком или веселым времяпрепровождением с малышкой. Сане достаются тренировки, спортивные матчи, стрельбы, которые мы можем дать ему. Юран запретил с ним сюсюкаться.

– Малыш хочет увидеть нашу Родину, – улыбаюсь, вкладывая в рот Джес кусочек торта, – я только "за". Там круто, – смотрю на Саню, – красиво, спокойно. В реке искупаешься. Свожу тебя в музей Калашникова, сможешь пострелять из всех орудий. А по дороге остановимся в нескольких городах.

– Ко скольки мне надо быть готовым? – малыш вскакивает с дивана, разминая руки, показывая готовность к поездке.

– Я заеду за тобой часов в десять.

– Круто, я пошел вещи соберу.

– Веди себя достойно, – орет Юран парню вслед. – Не опозорь нашу фамилию.

– Считаешь, твою фамилию еще можно реабилитировать в глазах моих стариков?

– Дружище, передай им, что мне до сих пор стыдно.

Переглядываемся с Романовым и не можем сдержать смеха.

Стыдно не одному Романову. А нам всем.

Мы как то ездили с парнями в гости к деду с бабушкой. Нам тогда было по пятнадцать. И поскольку это город, где производят великий и славный АК (автомат Калашникова), нас вызвался повезти сам генерал Коршун (чему его сын, конечно, не обрадовался). Но генерал слишком сильно хотел повидаться с легендарным конструктором, с которым знаком, так что отвертеться от такого водителя не было ни единого шанса. Тем более, что генерал провел нам экскурсию по музею, увез на дачу и больше мы его не видели.