Моя лю... (си)
Шрифт:
Стемнело. Лялин включил лампочку, висевшую под потолком на проводе. От жёлтого мигающего света стало ещё тоскливее. Снаружи проникали вечерние звуки и запахи: вот где-то заплакал ребёнок, вот кто-то прошёл быстрым шагом по коридору, где-то включили телевизор и, играя в прятки с рекламой, запрыгали с одного канала на другой; вот обозначился тонкий запах жареной картошки. От голода у Лялина засосало под ложечкой. Ему страшно захотелось домой, но он вынужден был ждать друга, который может и не прийти. Однажды так уже было. Лялин с трудом простил друга. Но обида ещё была свежа. Вспомнив о том, что ему постоянно приходится ждать Вовчика, а напротив, чтобы Вовчик ждал его - такого, кажется, и не было ни разу, Лялин стал потихоньку закипать. После этого какой
Будучи женатым на Ларисе, имея сына трёх лет, Вовчик встречался со Светкой, которая, в свою очередь, тоже была замужем и тоже имела ребёнка - девочку восьми лет, которую она страшно любила и ради которой была готова на всё, даже умереть или, вернее, убить кого-нибудь. Светка изменяла мужу не ради прихоти, а от безысходности: при одном взгляде на Вовчика её буквально начинало лихорадить. Тряска мгновенно передавалась Вовчику. Любовников притягивало друг к другу неудержимо, как два заряда разной полярности. Встретившись, они сразу начинали искать место для уединения, где можно было бы, хотя бы на время, приглушить страсть. Эта пара способна была заниматься любовью, даже не раздеваясь, где угодно и когда угодно: из самых экзотических мест можно назвать - переполненный вагон метро, озеро во время купания среди резвящихся детишек, кусты в метре от тротуара, не говоря уже о подъездах, лифтах, туалетах. Вовчик называл это "перепихнуться накоротке". В течение одного свидания они могли "перепихнуться накоротке" бессчетное количество раз, но дважды - в начале встречи и в конце - в обязательном порядке.
Кроме жены и любовницы, Вовчик поддерживал отношения с первой женой, татаркой Розой, которую он величал Розалиндой. От неё у Вовчика была дочь, уже взрослая, лет двенадцати. Каким-то образом, Вовчику удалось убедить Розалинду не подавать на алименты. Вместо этого он навещал дочь последнее воскресение каждого месяца. Все свидания Вовчика проходили по одному и тому же сценарию: часа два он гулял с дочерью по зоопарку, располагавшемуся недалеко от дома Розалинды. Затем они обедали по-семейному. После этого дочь отправлялась спать, а Вовчик вёл Розалинду в спальню.
Сделав дело, Вовчик вручал Розалинде конверт с деньгами и прощался до следующего месяца.
Об этих, по выражению Вовчика, "святых днях" знали и нынешняя жена Лариска и любовница Светка. Им обеим это не нравилось, но поделать с этим они ничего не могли.
Вовчик делился с Лялиным подробностями каждого "вхождения на Розалинду", не забывая при этом подчеркнуть, что "татарки, конечно, классные тёлки, но еврейкам они не годятся и в подмётки".
Помимо перечисленной половой нагрузки, Вовчик время от времени ходил на сторону. Другими словами он был большим любителем оторваться со случайными девицами или снять профессиональную проститутку, но второе он любит меньше первого.
Лялин не одобрял сексуальную распущенность своего друга. Он мог назвать Вовчика обыкновенным раздолбаем, если бы не знал его другую, деловую сторону. А с этим у Вовчика было, как раз, всё в порядке. Он занимал серьёзную должность - начальника экономического отдела богатейшей фирмы России "Газпром". Под его началом трудилось "пятьдесят тёток с компьютерами". На тёплое место он пристроился благодаря своей сестре Татьяне - в то время депутата Государственной Думы. Однако, он удержался в должности и завоевал авторитет исключительно в силу своих деловых качеств и профессионализма. Доказательством тому служил тот факт, что Вовчика часто показывали по телевизору рядом с очень известными, можно сказать, государственного масштаба людьми. Кроме того, Вовчик регулярно бывал за границей по служебным делам. Что он там делал - не известно, но, очевидно, храня коммерческие тайны, по приезду рассказывал Лялину исключительно о грандиозных пьянках и похождениях по тамошним злачным местам. Хочется особо подчеркнуть, что за рубежом Вовчик оставался русским патриотом. Он, например, не уставал утверждать, что "заграничные чувихи" отличаются от наших баб, как "свежая капуста от
кислой".В глубине души Лялин немного завидовал Вовчику, особенно его зарплате. Каждые три месяца Вовчик зарабатывал на новый автомобиль, но не покупал их исключительно по причине дальтонизма. Мир Вовчик видел в чёрно-белых красках. За один год он мог накопить на загородный дом. Проблема была лишь в том, что Вовчик совершенно не выносил живой природы: лая собак, пения птиц, звенящей тишины сада, запаха цветов, зелени трав, пищания комаров, жужжания мух, одиночества, линии горизонта и ещё много чего. Вне города - без асфальта, запаха бензина, городского шума, телефонов, магазинов, людской толкотни и суеты Вовчик себя не мыслил. Другими словами, он был стопроцентно городским жителем.
Оставалось загадкой - куда Вовчик тратил свои огромные капиталы? Но дело обстояло таким образом, что все их совместные вылазки в свет финансировались исключительно Лялиным.
Взвесив, таким образом, все стороны Вовчика, Лялин вынужден был признать, что его друг - человек неординарный и что ему с ним интересно.
Однако, весь вопрос заключался в том, где до сих пор этот неординар шлындал? Конечно, истинный поэт всегда может скрасить время написанием пары строк или даже целого стихотворения. Однако, Лялин не находил у себя никакого желания творить. В этой связи возникал вопрос: может ли настоящий поэт не желать писать?
– Нет, не может, - вслух отвечал Лялин.
Из чего можно сделать логический вывод, что Лялин - никакой не поэт. И он этот вывод сделал.
Нужно сказать, что Лялину не впервой выносить себе столь суровый приговор. Обыкновенно, после этого он хватался за ручку и начинал лихорадочно творить, доказывая себе, что он не такой, как все. Однако, сегодня это не случилось. Лялин был спокоен, как удав, и удивительно равнодушен к своему поэтическому будущему. "Значит, с поэзией всё?" - спросил он себя.
– "Тогда, какого чёрта меня занесло в этот грёбанный ИСИ на зарплату, которой не хватит даже на дорогу в этот институт?".
Ответить на вопрос ему не дал уверенный стук в дверь. Кому ещё быть, как не Вовчику?
Немного выждав, для солидности, Лялин крикнул:
– Кто там?
– Свои, - ответил приглушённый, но узнаваемый голос.
– Входи, открыто.
Часть 8. Вечер, "хата" ...
В комнату вошёл не высокий молодой человек плотного телосложения, с длинными русыми волосами и массивным носом уточкой, на котором, как естественная и неотъемлемая часть лица, смотрелись очки в тяжёлой роговой оправе. Вовчик всегда сутулился, но сегодня его сутулость была значительно заметнее. Это был верный признак его скверного настроения.
Следом за Вовчиком в архив вплыла Светка с двумя полиэтиленовыми сумками в руках. Она мало походила на самою себя: исподлобья она бросала взгляды на Вовчика, без обычного обожания и даже с ненавистью. Стало ясно, что любовники поссорились и, если они не помирятся, то вечер будет испорчен. Однажды Лялин стал свидетелем ссоры подобного накала и, не вмешайся он тогда, парочка точно бы передралась.
Причина нынешней ссоры Лялину стала очевидной после того, как в комнату нерешительно вошла незнакомая девушка. Глядя на её белые с шелковистым отливом волосы, огромные голубые глаза, аккуратный курносый носик, мило припухшие губы и потрясающую фигуру с чётко очерченными бугорками грудей - у Лялина произошло самопроизвольное и обильное слюновыделение: в их компанию не часто залетали столь аппетитные птички.
Тем временем, Вовчик с видом человека, которому в архиве всё знакомо и успело до смерти надоесть, прошагал к письменному столу и небрежно произнёс:
– Смелее, девочки! Вот это и есть наша штаб-квартира. Будьте здесь как дома, но не забывайте, что находитесь на сверхсекретном объекте.
Если кому и нужно было это озвучивать, то не Вовчику. Такая наглость, конечно, была следствием того, что Вовчик находился не в своей тарелке. Он был слишком возбуждён и суетлив. Только это остановило Лялина от того, чтобы не поставить друга на своё место.