Моя лю... (си)

Незнакомка была представлена Лялину после его неоднократных намёков, Светкой, но как-то уж очень небрежно:

– Ах, ну да. Это - Алла.

Лялин и рта не успел открыть, как между ним и девушкой возник Вовчик, подхватил её под локоток и повёл к столу, минуя ошарашенную Светку:

– Алла, давайте я помогу вам устроиться поудобнее, - неприятно улыбаясь, сказал Вовчик.
– Егор, где у нас тут стулья?

– Стульев тут отродясь не было, - ответил Лялин, переглянувшись со Светкой.
– Сесть можно на пачки с анкетами.

– Вот видишь, Алла, у нас тут всё не обычно, - суетливо проговорил Вовчик и принялся складывать пачки так, чтобы на них можно было усесться вдвоём.

Поведение Вовчика не лезло ни в какие ворота. Слишком было очевидно, что он решил приударить за смазливой Аллой.

Пока Светка накрывала стол, Вовчик сыпал анекдотами. У него всегда наготове было с десяток новых историй. Такое впечатление, что "Газпром" и есть, то загадочное место, где рождались все анекдоты.

Вовчик был в ударе. Объективно, анекдоты были смешны, но он старался исключительно ради Аллы. От этого Лялину и Светке было не до смеха. Алла, однако, тоже не смеялась. Она реагировала как-то странно, точнее сказать, никак не реагировала. Немигающими глазами она просто смотрела в рот Вовчику, как будто ждала, что оттуда должно что-то вылететь.

Вовчик приступил к очередной истории, но Светка довольно жёстко наступила ему на ногу.

– Ой! С ума сошла!
– дёрнулся Вовчик.

– Хватит трепаться, кушать подано, - сказала Светка, сверкнув зелёными глазами.

На столе красовался классический набор - бутылка водки, хлеб, колбаса, плавленый сырок "Дружба", пакет томатного сока и неоткрытая пока банка кильки в томатном соусе.

Вовчик довольно улыбнулся и потёр руки:

– У меня сегодня боевой настрой.

– С чего бы это?
– презрительно улыбнулась Светка.

– Предлагаю тост, - сказал Вовчик, откровенно игнорируя вопрос.
– Егор, разлей.

– У тебя лучше получится, - ответил Лялин.

– Зазнался, социолог?
– усмехнулся Вовчик.

Он быстро разлил водку в одноразовые стаканчики. Лялину очень хотелось, чтобы Алла отказалась пить, но этого не произошло. Все четверо подняли стаканчики.

– Выпьем за ПЗД, - произнёс Вовчик свой коронный тост, - то есть, за присутствующих здесь дам, за их чисто русскую красоту. Мужчины пьют стоя!

Свою порцию Лялин выпил, не дождавшись окончания спича. Посему вставать ему было бессмысленно, и, к тому же, он был поражён бестактностью Вовчика с призывом вставать. Светка после слов о чисто русской красоте закашлялась. Вовчик несколько раз ударил её по спине и ласково поинтересовался:

– Нормулёк?

– Мне нужно выйти, - сказала Светка.

Вовчик демонстративно отвернулся. Светка положила руку ему на плечо.

– Не хочешь меня проводить?

– Одна не справишься?
– зло улыбнулся Вовчик.

Глаза Светки полыхнули гневом собаки Баскервиль. Она схватила любовника за шею и силой заставила подняться. Вовчик едва не выронил стаканчик. Подталкиваемый взашей Светкой, Вовчик поплыл в сторону двери. При этом его мотало, как вёсельную лодку, привязанную к кораблю.

– Без нас не пейте, мы скоро!
– только и успел сказать Вовчик.

Часть 9. Павшая

Оставшись один на один с Аллой, Лялин почувствовал себя скованно, что случалось с ним постоянно при общении с понравившейся ему девушкой.

– Вовчик - классный парень, не правда ли?

– выдавил из себя Лялин.

Алла пожала красивыми плечами. Она смотрела в рот Лялину точно так же, как минуту назад смотрела в рот Вовчику. Настолько это возбуждало Вовчика, насколько мешало Лялину.

– Вам здесь нравится?
– спросил он и, испугавшись, что вопрос может показаться дурацким, смущённо добавил.
– Хотя, что здесь может нравиться.

Ответом было всё тоже молчаливое пожатие плечами.

– Архив - есть сердце нашего института, - повторил Лялин слова Блидмана и ни с того ни с сего бухнул.
– Через год я буду кандидатом наук, ещё через год - доктором.

Алла продолжала безмолвствовать, что заставило Лялина усомниться в её способности говорить. Он решил, что она немая.

Последовавшее за этим молчание, очевидно, мучительное для одного Лялина, продолжалось до самого возвращения любовников.

Не понятно, что Светка сделала с Вовчиком, но только его трудно было узнать: ссутулившись до появления реального горба, пряча потухшие глаза, он уселся на приличном расстоянии. Лялин настолько был потрясён произошедшими изменениями с Вовчиком, что не сразу заметил в его руках гитару.

– Откуда инструмент?
– упавшим голосом спросил Лялин.

– Сосед одолжил. Классный мужик, кстати, как и я - газовик.

Светка, очевидно, не до конца удовлетворённая победой над любовником, грязно пошутила насчёт того, что "сосед только потому газовик, что ночью..." и так далее.

– Ты это что, неужто на гитаре собираешься лабать?
– поинтересовался Лялин у друга.

– А фигли ж, - весело ответил Вовчик и провёл рукой по струнам, и пообещал.
– Спокуха, сейчас всё настрою.

Лялин многозначительно посмотрел на Светку. Та беспомощно развела руками - ничего, мол, поделать не могу, словно не понимала, что предстоящая демонстрация новой грани его таланта - есть не что иное, как продолжение "подбивания клиньев" к её подруге. Светкино равнодушие было необъяснимо ещё и потому, что кто-кто, а она знала, что гитара в руках её любовника - это катастрофа!

В своё время, Вовчик имел несчастье окончить музыкальную школу по классу фортепьяно. Молодость его была целиком отдана музыке. В зрелые годы Вовчик увлёкся джазом. Он посещал вечерние клубы, выступал сольно и даже подрабатывал в ресторанах. Под давлением своей сестры Татьяны он поступил на экономический факультет Плехановского института. Постепенно музыка стала занимать в его жизни всё меньше и меньше места, пока уже в "Газпроме" окончательно не отодвинулась на второй план. Однако мечта стать музыкантом никогда не покидала его.

Вовчик не упускал случая прилюдно помузицировать.

Все, и даже специалисты, единодушно признавали за Вовчиком, с одной стороны - изумительное владение техникой игры, серьёзную выучку, а с другой, - говорили, что его музыке чего-то не хватает, но что именно никто объяснить не мог или не хотел.

По мнению Лялина, музыке Вовчика не хватало сердечной теплоты и искренности, а по сути - таланта. Слушать его было скучно и даже активно неприятно. При игре друга у Лялина, например, разве что не проявлялся рвотный рефлекс, а так всегда появлялось желание встать и выйти вон.