Моя любимая ошибка

— Мисс Лоуэри, благодарим, что смогли приехать. Шеф у себя в кабинете, разговаривает с прокурором и другими. А я готов принять у вас заявление.

— Хорошо.

— Не хотите кофе или чего-нибудь холодненького?

— Нет, спасибо.

— Можно сесть прямо здесь. Тут тихо. Эш вернется вместе с врачом, которого мы пригласили, чтобы осмотрел нос парнишки Блейка, — улыбнулся Бойд. — Здорово ему досталось.

— Думаю, сломанный нос все же лучше пули. Когда Джастин набросился на шефа Глисона с ножом, тот имел полное право применить служебное оружие.

— Не стану с вами спорить. Но давайте все по порядку. Нужно записать на пленку ваш рассказ во всех подробностях, чтобы не осталось неясностей. Я также запишу ваши показания на бумаге. Нет возражений?

— Разумеется, нет.

— Тогда приступим к делу. — Бойд включил магнитофон и зачитал дату, время и имена людей, имеющих отношение к происшествию. — Мисс Лоуэри, будьте добры, расскажите о событиях прошлой ночи.

— В семь минут третьего сработала сигнализация, установленная по периметру моей территории, что свидетельствовало о проникновении на нее посторонних лиц.

Речь Эбигейл отличалась лаконичностью и четкостью.

— По словам шефа Глисона, Джастина Блейка обычно сопровождают двое приятелей, и я хотела проверить, не решил ли один из них обойти вокруг дома и ударить в спину. Сигнальная система ничего не зарегистрировала, но на всякий случай я решила убедиться лично. Доложив по телефону о сложившейся ситуации помощнику Хайдерману, я взяла собаку и пошла за дом. Собака не проявляла признаков беспокойства, и я вышла к парадной двери, где находился шеф Глисон и двое нарушителей. Один из них, по имени Дойл Паркинс, уже лежал на земле, а Джастин Блейк сидел на корточках возле заднего колеса патрульной машины шефа Глисона.

— Они разговаривали между собой? Если так, слышали ли вы их разговор.?

— Да, очень отчетливо. Ночь была тихой. Шеф Глисон попросил Джастина Блейка показать руки. Хочу обратить ваше внимание, что в этот момент оружие шефа Глисона находилось в кобуре. Джастин ответил: «Хочешь посмотреть на мои руки?» Затем он ножом, который держал в правой руке, проколол левую заднюю покрышку.

Эбигейл в подробностях описала события прошлой ночи, и Бойд прервал ее всего пару раз, чтобы кое-что уточнить.

— Вы помните все до мелочей, это удивительно.

— У меня эйдетическая память, иногда ее называют фотографической, — пояснила Эбигейл, с трудом скрывая раздражение, которое испытывала всякий раз, когда приходилось все объяснять по нескольку раз.

— Вы оказали нам большую помощь, мисс Лоуэри.

— Надеюсь. Этот парень убил бы Брукса, если бы имел такую возможность.

Бойд уже собирался выключить магнитофон, но слова Эбигейл его остановили.

— Что вы имеете в виду, мэм?

— Джастин Блейк. Он, не задумываясь, ударил бы шефа Глисона ножом и убил бы, если бы смог. Его намерение очевидно, как и приступ злобы, смешанной со страхом. Знаете, чем он руководствуется? Разрушить и уничтожить все, что встает у него на пути и мешает получить желаемое. Есть категория людей, которые ставят свои желания и прихоти превыше всего и всех на свете.

Эбигейл уже была свидетельницей убийства. Разумеется, Джастин Блейк не имел ничего общего с хладнокровным и расчетливым Яковом Коротким, который действовал молниеносно и точно. Но он напомнил ей Илью, когда тот с искаженным злобой лицом пинал ногами труп двоюродного брата.

— Возможно, до прошлой ночи он не был способен на убийство или причинение тяжких телесных повреждений. Иначе не действовал бы так неловко. Но не сорвись он сейчас, это непременно случилось бы где-нибудь еще, и перед ним оказался бы человек, не обладающий возможностями, хладнокровием и быстрой реакцией шефа Глисона. И тогда последствия не ограничились бы сломанным носом.

— Вы правы, мэм.

— Простите за назойливость, я вмешиваюсь не в свое дело. Мое мнение значения не имеет. Если у вас больше нет вопросов, позвольте мне уехать домой.

— Я попрошу кого-нибудь вас отвезти.

— Не беспокойтесь, я прекрасно чувствую себя за рулем. И благодарю вас за любезность.

Эбигейл направилась к двери, но ее окликнул вышедший из соседнего кабинета Брукс. Он подошел к ней и взял за руку.

— Подожди минуту, — обратился он к Бойду и вывел Эбигейл в коридор.

— Как ты себя чувствуешь?

— Нормально, я уже говорила.

— И ты сказала Бойду, что ситуация была серьезнее, чем казалось на первый взгляд.

— Именно так, но это не означает, что я плохо себя чувствую. Только очень устала. Пожалуй, поеду домой и немного посплю.

— Ладно, а я позвоню или загляну позже. Хочу убедиться, что у тебя все хорошо.

— Не тревожься обо мне. Я в этом не нуждаюсь. — Эбигейл больше не хотелось думать о ночных событиях и о сходстве Джастина Блейка с Ильей Волковым. — Ты замочил рубашку в холодной соленой воде?

— Я ее выбросил. Даже если от пятен не останется и следа, мне все равно будет мерещиться кровь Джастина. И вообще, мне эта рубашка разонравилась.

Эбигейл представила красивую хлопковую рубашку, испачканную кровью.

— Ты тоже устал. — Она провела рукой по лицу Брукса. — Надеюсь, тебе удастся немного поспать.

— Не мешало бы. Веди машину осторожно, Эбигейл. — Открыв дверцу машины, Брукс поцеловал ее в лоб, потом в губы. — Ты все правильно сказала. Рано или поздно Джастин взялся бы за оружие, нож или бейсбольную биту и кого-нибудь покалечил.

— Так оно и есть.

— Ну, теперь можно не беспокоиться, что он снова напакостит.

— Не буду. — В порыве нахлынувших чувств она крепко обняла Брукса. — Какое счастье, что у тебя быстрая реакция!

Затем Эбигейл села в машину и уехала.

20

В четвертом часу дня Эбигейл увидела на экране монитора подъезжающий к дому черный «Мерседес». По спине пробежал неприятный холодок. Машина была незнакомой. За рулем сидел человек лет сорока, коренастый, широкоплечий, с темными волосами. Пассажир — мужчина за пятьдесят, темноволосый с проседью, лицо широкое. Обоих она прежде не встречала.

Эбигейл включила систему поиска, успокаивая себя мыслью, что она готова к любым неожиданностям. Вскоре выяснилось, что машина принадлежит Линкольну Блейку, и Эбигейл с облегчением вздохнула и распрямила плечи.