Моя любимая ошибка
Шрифт:
Брукс сделал большой глоток:
— Расскажи по порядку, что здесь произошло.
— Ты расстроился, — прошептала Эбигейл. — Не надо было рассказывать.
— Нет, надо.
— Правда, ничего существенного. Блейк сказал, что пришел принести извинения, а когда я не пригласила их в дом, заговорил без обиняков. Назвал происшествие недоразумением и обвинил тебя. Ну, я опровергла его доводы, так как сама присутствовала при инциденте. Тогда он намекнул, что занимает важное место в жизни города, а я, мол, этого не понимаю. И что из-за наших с тобой отношений моим свидетельским показаниям нельзя доверять. Ну,
— Не надо. Ограничимся основными моментами.
— Суть в том, что Блейк был недоволен и страшно зол, а я попросила его уехать и предупредила помощника: если он вздумает навести пистолет на Берта, я спущу собаку с поводка. Берт знает, как действовать в таких случаях, и без труда разоружил бы помощника Блейка. А еще я сказала, что тоже вооружена.
— О господи!
— Но ведь это правда, и лучше было заявить открыто. Мистер Блейк стал снова извиняться, а потом сказал, что хочет заплатить компенсацию за беспокойство в размере десяти тысяч долларов. Мол, если я соглашусь считать ночной инцидент досадным недоразумением, то могу получить эту сумму наличными. Такое предложение окончательно вывело меня из себя.
— Сколько раз ты просила их уехать?
— Три раза. А потом просто сказала «до свидания» и захлопнула дверь. Блейк еще пару минут колотил по ней кулаками. Ужасно грубый человек. Потом помощник уговорил его сесть в машину и увез отсюда.
Брукс, встав из-за стола, принялся мерить кухню шагами.
— Почему не позвонила мне?
— Не видела необходимости. Я сама без труда с ними разобралась. Рассердилась, конечно, но ничего страшного не произошло. Я…
Глянув на искаженное едва сдерживаемым гневом лицо Брукса, Эбигейл осеклась на полуслове.
— Ты сама понимаешь, что говоришь? Двое незнакомых мужчин являются к тебе домой, причем один из них вооружен. Ты неоднократно просишь их уйти, но они не слушают. Рассуждая логически, что следует сделать в подобном случае?
— Закрыть дверь. Именно так я и поступила.
— Нет, Эбигейл, разумный человек, после того как запер дверь, непременно бы позвонил в полицию.
— Нет, я не согласна. Прости, что рассердила тебя, но ты не прав. Ведь они уехали. — Эбигейл решила не злить Брукса еще больше и не стала рассказывать, как намеревалась выйти к незваным гостям с оружием в руках, если те не покинут ее дом через две минуты. — Послушай, Брукс, я была вооружена, и Берт находился рядом, так что мне ничто не угрожало. И вообще, Блейк так разволновался, что, если бы они не уехали, думаю, пришлось бы вызывать не только полицию, но и карету «Скорой помощи».
— Будешь подавать на него в суд?
— Нет. Почему ты на меня сердишься? Не надо. Я поступила так, как сочла нужным в тот момент и при сложившихся обстоятельствах. И если уязвлено твое самолюбие, потому что я не позвала на помощь…
— Есть немного. Да, самолюбие. Не стану отрицать, на душе спокойнее, когда знаешь, что рядом находится женщина, способная себя защитить. Только я хорошо знаю Блейка. Он пытался тебя шантажировать и угрожал.
— Да, пытался, но потерпел неудачу.
— Достаточно и попытки. А еще он хотел тебя подкупить.
— А я объяснила, что попытка подкупа свидетеля сама по себе расценивается как уголовное преступление.
—
Кто бы сомневался в твоих способностях… — Брукс потеребил руками волосы и снова сел. — Ты не знаешь этого негодяя, не понимаешь, какого страшного врага нажила себе сегодня. А враг теперь у тебя точно есть, уж поверь мне.— Я все прекрасно понимаю, — спокойно возразила Эбигейл. — Но в том, что он стал врагом, нет ни моей вины, ни твоей.
— Ты права, только от этого не легче.
— Ты собираешься устроить ему очную ставку?
— Да, черт возьми.
— Но это еще больше разожжет вражду, верно?
— Возможно. Только если Блейку спустить это с рук, он решит, что мы струсили. Снова явится сюда, решит, что ты ничего мне не рассказала и выманиваешь у него более крупную сумму.
— По-моему, я четко обрисовала свою точку зрения.
— Если бы ты осознавала, с кем имеешь дело, то давно бы поняла, что ему на твое мнение наплевать.
Конечно, Эбигейл понимала.
— Ты прав, Брукс, но из личных соображений для меня было очень важно четко обозначить свою позицию.
— Ладно, дело сделано. Только прошу, если он снова сюда явится, не вздумай открыть дверь и немедленно звони мне.
— То есть подчинить мое эго твоему?
— Да нет же! А может, и так. Я не силен в психологии, и мне наплевать, что там говорится.
— Что ж, у нас появится еще одна тема для разговора, — улыбнулась Эбигейл.
Брукс сердито засопел, и Эбигейл поняла, что еще чуть-чуть, и он взорвется.
— Я тебя предупреждаю, потому что если Блейк тут снова появится, то только чтобы продолжить шантаж и угрозы. А я хочу, чтобы он понял: любая попытка оказать давление на тебя или кого-либо еще будет пресечена с помощью самых жестких мер. С той же просьбой я обратился к Рассу, его жене и родителям и попросил своих помощников предупредить семьи.
— Понятно, — кивнула Эбигейл, чувствуя, как раздражение постепенно проходит.
— Блейк в ярости. Его деньги и высокое положение на сей раз не срабатывают. Сынок сидит за решеткой и, вполне вероятно, проведет там достаточно долгий срок.
— Блейк любит сына.
— Честно говоря, об этом не берусь судить. Знаю точно, что здесь большую роль играет его эго, его самолюбие. Никто не смеет сажать его сыночка в тюрьму и марать имя Блейков. И Блейк пойдет на все, чтобы добиться своей цели. Если для этого понадобится надавить на тебя, не сомневайся, он сделает это без колебаний.
— А я его не боюсь, и знаешь, для меня это тоже очень важно.
— Вижу. И сам не хочу, чтобы ты испытывала страх. Хочу только одного: если Блейк попытается заговорить с тобой на улице или попробует связаться с тобой иным путем, лично или через посредников, немедленно сообщи мне. Ты — свидетель и находишься под моей защитой.
— Никогда не говори так. — Сердце Эбигейл в буквальном смысле было готово выскочить из груди. — Не хочу находиться под чьей-либо защитой.
— Но это так.
— Нет, нет и нет. — Панический страх, удушливый и липкий, рвался наружу. — Я тут же позвоню, если Блейк явится сюда, потому что у него нет морального права оказывать на меня давление и подталкивать к даче ложных показаний. Противозаконно пытаться меня подкупить с этой же целью. Но я не нуждаюсь ни в чьей защите.
— Ну-ну, успокойся.