Моя любой ценой

Остаток фразы тонет в поцелуе. Зря я надеялась договориться. С таким, как Багров, это не работает. Он прет, как танк, и все. Берет то, что хочет, наплевав на всех и вся.

В момент, когда эта мысль мелькает у меня в голове, я чувствую, как его пальцы поддевают бретельку платья и настойчиво тянут ее вниз…

17. Злата

— Что ты… — только и успеваю произнести, как мужчина снова атакует мой рот. По-другому и не скажешь. Он клеймит, присваивает и покоряет. Нет ни единого шанса противостоять такому урагану.

Прохладный воздух холодит обнаженную кожу, и когда горячая ладонь накрывает грудь, внутри что-то сжимается от сладкого предвкушения. А затем я слышу чей-то стон. И даже не сразу понимаю, что это мой.

— Без белья, чертовка, — рычит между тем Феликс, оттягивает пальцами сосок, сжимает его, провоцируя все новые и новые ощущения во мне. Оказывается, мой ремень безопасности тоже давно отстегнут, а следом за ним обнажена и вторая грудь.

Пытаюсь сфокусировать взгляд на мужчине, который так вероломно подчиняет мое тело, но внутри бурлит такой коктейль ощущений, что я плохо контролирую себя. А уж когда вижу темный, полный желания взгляд, и вовсе забываю слова, которые так усердно складывала в протест.

— Охуенная грудь, — выдает Багров. Грубые слова неприятно царапают слух, и будто в компенсацию он тут же накрывает губами сначала один сосок, затем второй. Прикусывает, зализывает, а кожа вдруг становится такой чувствительной, что я невольно сжимаю бедра, ища то, что поможет ослабить это напряжение.

— Пиздец, ты красивая, — хрипит Феликс. Рывком расталкивает мои ноги, прикасается к белью, которое настолько мокрое, что мне стыдно за это. Пытаюсь сдвинуть колени, но Багров удерживает меня, бесцеремонно отодвигает трусики и проводит пальцами по разгоряченной плоти, и это пока еще невинное касание вызывает такой шквал эмоций, что я не успеваю сдержать стон.

— Да, девочка, — довольно скалится он. — Вот так. Тебе ведь хорошо?

Я слабо понимаю, о чем он. Сейчас мое тело живет своей жизнью. Внутри такой узел желания, такие ощущения, которых не было никогда. Все это слишком для меня. И я попросту не справляюсь.

— Золотинка, — настойчиво произносит он. — Тебе хорошо?

— Да… — беззвучно шепчу. И впервые сама подаюсь навстречу его пальцам, пытаясь продлить контакт, который, кажется, вот-вот…

— Блядь, на хер все, — внезапно ругается Феликс. Его пальцы пропадают, а я рвано выдыхаю. Как? Все?

А затем оказываюсь у него на коленях, сидящей верхом. Платье болтается где-то в районе талии, а моя грудь оказывается прямо перед глазами мужчины. И он пользуется этим — жадно целует, оставляет, кажется, засосы, прикусывает, а я нетерпеливо ерзаю, пытаясь вернуть утраченные ощущения.

— Нетерпеливая какая, — довольно ухмыляется он. — Погоди, сейчас. Резинку достану, и полетаем, красота.

Он удерживает меня одной рукой за поясницу, отклоняется, а до меня в полной мере доходит, ЧТО сейчас произойдет.

Боже…

— Нет! — испуганно кричу. Хотя на крик это совсем не тянет. Скорее, сдавленный хрип. — Пожалуйста, не надо!

Багров хмурится и полностью переключает на меня внимание.

— Ты охерела? — тихо спрашивает он. — Я же вижу, что сама хочешь. Или решила, что завести мужика и дать заднюю в последний момент — хорошая тема?

— Нет, пожалуйста, — шепчу без остановки. — Только не так… не здесь. У меня же никогда… я себе не прощу…

Несмотря на остаточное возбуждение, мне правда страшно. Слезы выступают на глазах, от того что я, такая дура, довела до точки кипения, поддалась, а теперь… Теперь Багров может наплевать на мои просьбы и просто взять меня здесь, в машине, как простую шлюху.

Хотя я ведь и вела себе так? Дала себя облапать и…

— Тише, все, Золотинка. Успокойся, — произносит он, даже мягко поглаживает по спине, пока я, зажмурившись, жду своей участи. — Почему не сказала сразу?

— Я не думала…

— Оно и заметно, — тяжело вздыхает он.

Я все еще чувствую промежностью мужское возбуждение. Невольно вспоминаю про озвученные цифры и боюсь. Конечно, я готовилась к тому, что у нас с Пашей будет секс. Читала о том, как минимизировать неприятные ощущения. И вот случайное соитие в машине совершенно не то, что облегчит боль от первого акта. Особенно если партнер с такими размерами.

Феликс между тем медленно поправляет мне платье, возвращает лямки на место, пересаживает обратно.

Я затем долго-долго смотрит вперед. Молчит.

— Пиздец, — наконец, изрекает он и заводит машину.

Ни слова не говорю. Просто боюсь, что снова спровоцирую. И пока возвращаемся обратно, пытаюсь понять, как же так вышло, что я оказалась практически в шаге от лишения девственности. Да и с кем? Не с любимым мужчиной после свадьбы, а с тем, от кого я вроде как бегаю и кому отказываю постоянно.

Неудовлетворенное желание дает о себе знать весьма ощутимым дискомфортом между ног. Но я стойко терплю. Лучше пусть так, чем я в итоге буду чувствовать себя гадко.

Напряжение между нами можно потрогать руками. Но всю дорогу Багров ни разу не смотрит в мою сторону. А когда въезжает на парковку, возвращает машину точно на то же место, вытаскивает ключ зажигания и… уходит.

Так и не взглянув на меня. Словно я его разочаровала и больше не интересую.

Но обдумать это я не успеваю — дверь снова открывается, и я резко оборачиваюсь, почему-то надеясь, что это Феликс вернулся и… Сама не знаю зачем. Но нет.

Это оказывается брат. Он явно зол. Окидывает меня цепким взглядом, а я замечаю, что платье хоть и поправлено, но все равно внешний вид далек от идеала.

— Все еще будешь утверждать, что у тебя ничего нет с Багровым? — требовательно спрашивает он.

18. Феликс

Какого черта?

Какого, блядь, черта я свалил?

Этот вопрос свербит в башке уже который час, пока наматываю круги по вечернему городу.

На пальцах до сих пор эфемерное ощущение от ее гладкой нежной кожи, а в ушах так и крутится на повторе, как Злата стонала подо мной. Технически, конечно, надо мной, но по херу.

Я ушел.

Не тронул.

Почему?

Не знаю, о чем там после думала эта похитительница спокойствия, но для меня это пиздец какой сюрприз, что я вместо того, чтобы довести начатое до конца, отступил.

Уверен, надави я чуть, и Злата сдалась бы.

Дала бы так, что искры из глаз летели бы.

Но вместо этого я поправил ей одежду.

Я, блядь, поправил ей одежду, пересадил на сиденье и отвез обратно!

На хера?!

Почему?

Вспоминаю, что даже с Олей не церемонился настолько. Остановило бы меня, скажи она, что нетронута? Хотя какое там… Уверен, Заславский укатывал ее так, что ноги едва сводила. Он же бешеный волчара.