Моя милая леди. Часть 1. Не ангел, но хранитель

– Я никогда не была на море… – мечтательно протянула я.

– Да, пойдёмте к морю! – поддержал Мэтт. Глаза его загорелись. – Хольден, ты пойдёшь с нами?

Все дружно посмотрели на Хольдена. Тот кашлянул, складывая газету.

– Я бы с радостью, но, к сожалению не могу, - я облегчённо выдохнула. – Нужно съездить по делам.

Мэтт вздохнул. Он явно расстроен. А вот я нет! Мэтью быстро забывает про отказ Хольдена и снова думает о море:

– Там красиво должно быть… – мечтательно произносит он.

– Но холодно, - заметил Джерри, хотя его комментарий остался проигнорированным.

– Вот и замечательно, - кивнула Труди. – Тогда идите собирайтесь, а я пока одену Нуну к прогулке.

– Ееей! – воскликнул Мэтт, утаскивая за собой Джерри.

– Детский садик на выезде…- прошипела Нэта, втягивая голову в плечи.

– Я всё слышала! – усмехнулась Труди.

Странно было собираться, когда никто не зудит над ухом со своими советами из разряда «что лучше надеть». И это даже хорошо. Можно собраться спокойно и без нервов. Хотя, признаться, я уже так привыкла к круглосуточному наличию Бьёнда рядом, что теперь даже немного скучаю по нему. Застегнув толстовку и ещё раз посмотрев на себя в зеркало, я спустилась вниз, где меня уже ждали Нэта, Нуна, Труди и Мэтью с Джерри. Глядя на них, я поняла, что оделась слишком легко. Все трое были одеты в свитера и непромокаемые куртки. Все почти одинаковы. Только Нуна была одета слишком странно, чтобы брать её в расчёт. Обыденное белое платье до колена, под которое уходили шерстяные чулки. Куртки на ней не было. Вместо этого она куталась во что-то белое. То ли шаль, то ли пододеяльник… Я так и не поняла.

При виде меня Нуна поднялась на цыпочки и помахала рукой, при этом её лягушачьи губы растянулись в улыбке. Меня слегка передёрнуло. Чем-то она меня очень напрягает. Но я спустилась по лестнице и подошла к ним.

– Пошли, - хмуро буркнула Нэта и, не дожидаясь ответа, направилась к двери.

Я посмотрела на Труди. Та закатила глаза. «Ну что поделать, такая уж у меня доченька». Мэтт потянул меня за рукав. Я посмотрела на Нуну – та вприпрыжку направлялась к выходу. Что-то мне в ней не нравится. И, судя по всему, это же не нравится и Нэте. Но та молчит. Интересно, что же это…

========== Глава 24. (продолжение) ==========

Труди предлагала подвести нас на машине, так как «всё равно собиралась за продуктами», но мне было неудобно напрягать её и я предложила поехать на автобусе, чтобы «полностью погрузиться в романтику путешествий». Мэтт, как и ожидалось, поддержал меня с энтузиазмом. Остальные просто молча согласились.

И вот мы стоим на остановке и ждём автобуса. Прошло уже около получаса. Энтузиазм Мэтта уже успел угаснуть, а безразличие ребят скатилось в отрицательную сторону. Одна лишь Нуна с глупой улыбочкой сидела на лавочке, болтая ногами, мычала что-то себе под нос, глядя в пространство. Выглядело это, сказать по правде, жутко.

Но, если не заострять внимание на Нуне и разгорающейся ненависти окружающих, то мне тут очень даже нравилось. Ровная полоса асфальта, густая разноцветная растительность, шикарный вид на море и дома… И остановка. Вместо стеклянных вставок – решетки, исписанные странными надписями из баллончиков. Видно, что остановкой пользуются крайне-крайне редко, настолько редко, что никто не удосуживается покрасить её. Смешно, но мысли о наличии ребят, расписывающих по ночам местные магазинчики, стены и остановки грела мне душу. Всё-таки есть ещё среди этой вшивой двуличной интеллигенции обычные дворовые романтики.

Наконец-то подъехал автобус. На этот момент Аннета была настолько напряжена, что, казалось, вот-вот пар из ушей пойдёт. Но как только бело-ржавый автобус показался из-за угла, она сразу расслабилась. «Живи, Трина. Пока что».

Кстати, стоит отметить, что, судя по всему, для всей моей компании поездки на общественном транспорте казались чем-то экстремальным. Всю дорогу до пляжа они жались друг к другу на сиденьях, опасливо рассматривая других пассажиров. Только одной Нуне было, похоже, наплевать. Она летала где-то далеко в своих мыслях и не обращала внимания на происходящее. Правда, когда Нэта дёрнула её за рукав и тихо попросила не петь, та замолкла, даже не повернув голову в её сторону. Я же всю дорогу упорно смотрела в окно, при этом не плохо ощущая страх Джерри, волнение Мэттью и ненависть Аннеты. Ничего, им полезно. Не всё же, в конце концов, на лимузине разъезжать! Надо и к нормальной жизни приобщаться! Остаток дороги я провела в мыслях о том, как летом возьму Мэтта и Джерри на каникулы в свой город. Покажу им наши красивые места, школу, где я училась, познакомлю с родственниками…

Нэта толкнула в плечо, извлекая меня из мира грёз. Удар расползся трещинами, тонкое стекло моих мечтаний, отделяющее меня от реального мира, осыпалось миллионом осколков. Буквально за секунду в моей голове пронёсся вихрь мыслей. Я чётко осознала, что это две стороны одной медали. Из крайности в крайность. Я смогу вернуться домой, только если окажусь не Кэтрин Кёрсон, и меня вышлют обратно в родные пенаты. Но тогда дверь в этот мир закроется для меня навсегда, и я больше никогда не смогу увидеть Мэтта, Джерри, Контэссу, Нэту, и остальных. С другой стороны, будь я реальной Кэтрин, хрен меня кто отпустит отсюда! Придётся прожить всю жизнь в стенах родового поместья. И умереть там же. Да и похоронят на территории. Хотя, честно сказать, первый исход мне кажется реальней.

Мы вышли из автобуса. Море было совсем рядом. На противоположной стороне дороги за железным желтым заборчиком метровой высоты простирался пляж. Я широко улыбнулась, усиленно подавляя в себе желание прыгать от восторга. А вот Нуна его не подавляла.

– Море! Море! – она прыгала на месте, хлопая в ладоши.

– Да, да, море, идём уже, - бурчала Нэта, утягивая Нуну за рукав за собой.

Пляж состоял из двух частей: каменный и песчаный. Чтобы добраться до песка – предстояло пройти наискосок по камням. Причем вправо – камни только увеличивались, перерастая в обломки скалы. Влево же мельчали, становясь в итоге песком. Но время года не располагало к загару, погода ставила крест на посиделках на больших камнях, а кроссовки возражали прогулкам по песку. Мы остались по центру. Я подошла к воде. Волн почти не было. Похоже, уровень воды недавно спал, так как влажные камни начинались за несколько метров до самой воды.

Постепенно звуки города стихли для меня, растворились в вое ветра. Здесь, на самом берегу, было ветрено, но вода ещё не успела остыть, и мне не было холодно. Шум волн, крики чаек…

– Мне жаль, что тебя не застал летний ливень в июльскую ночь, на Балтийском заливе не видела ты волшебства этих линий, - тихо шептала я пришедшее на ум стихотворение Бродского. – Волна, до которой приятно коснуться руками, песок, на котором рассыпаны камни, пейзаж, не меняющийся здесь веками…

Мне снова вспомнился Питер.

Знаете, как странно, когда ты смотришь в окно, а вместо голубей летают альбатросы? Поначалу странно, потом привыкаешь. Кстати, чайки тут намного больше, чем я привыкла видеть. А вообще, вы видели когда-нибудь чаек вблизи? Мы привыкли видеть их вдалеке. Белые кричащие пятнышки высоко в небе или далеко над водой. А вблизи они же огромные! Я помню, рассказы одного из друзей Полины Андреевны. Он говорил тогда об отдыхе и обронил фразу: «…Вот лежу я, значит, на пляжу, а вокруг меня чайки. И, представляете, садятся рядом! Когда я поднял голову их было около тридцати штук! Вот какие смелые птицы! Совершенно, не боятся туристов…». Да, мужик, конечно не боятся. Чего им бояться? Их-то тридцать! А вот ты один. На пустом пляжу. И никого вокруг. Встаёт вопрос, кому стоит бояться. Мне кажется, нельзя так рисковать! Однажды чайки это поймут, что их тридцать, а ты один. Поймут, и перестанут ловить рыбу в море. Начнут собираться в группы и вылавливать зазевавшихся туристов.

От этой мрачно-кровавой картины меня отвлёк камень, прилетевший мне в плечо. Я резко обернулась. Нэта учила мальчишек пускать блинчики по воде. Она стояла, полусогнувшись, показывая, каким движением руки стоит это делать. Ребята неловко пытались повторить. У Джерри уже получалось сделать два-три блинчика. В то время, как камешки Мэтта тонули сразу, что дико его расстраивало.

Я поискала глазами Нуну. Нуна, расстелив своё одеяло, лежала на камнях. Даже если не брать во внимание рельеф камней, их температуру, толщину «одеяла», врождённую странность Нуны, это всё равно не укладывалось в моей голове. Кстати, её нелюбовь к обуви таки пересилила теплолюбивость и здравый смысл. Кроссовки и носки хаотично валялись рядом с девушкой. Хорошо хоть шерстяные чулки не сняла! А то, морозоустройчивость морозоустойвостью, но лечить полуразумное существо – так себе идея. К счастью, заниматься этим не мне.