Моя милая Софи

– Спи спокойно, Алекс. Я и без твоих грошей буду нем, как рыба.

– Гордыня – никудышный союзник, – уже по-русски произнес Аверонский в замолчавшую трубку и откинулся на спинку сиденья. – Значит, первого ножа в спину стоит ожидать от тебя, Луис? Логично. Ты слишком много знаешь, mon cher ami, а теперь, когда у тебя развязаны руки, когда ты непостижимым образом догадался о моем проклятии, ты пустишься во все тяжкие. Гроши, говоришь? Ну да, гроши в сравнении со счетами в Швейцарии, гроши в сравнении с акциями моих компаний…

Айфон снова ожил. На сей раз из динамика полился скорбный плач «Лунной сонаты», и Аверонский непроизвольно подобрался, прежде чем «снять трубку».

Журчание воды. И тишина. Он знал, что она сдерживает дыхание.

– Вы позвонили, чтобы молчать, мадемуазель Хелмс?

– Мне нужно с вами поговорить, – выдохнула девушка.

– Запишись на прием у секретаря.

А я пока подумаю, чем тебя купить. Жаль, фокус с красками больше не пройдет: поторопился.

– У вас нет секретаря.

– Как раз подыскиваю.

– Отражение в стекле еще можно списать на обман зрения, – сказала Софи уже увереннее, – но с каких пор вы стали бриться?

Аверонский скрипнул зубами.

– С сегодняшнего утра.

– Вы действительно очень заняты, Александр?

– Видимо, придется освободиться.

– Где и когда?

Короткий взгляд на часы.

– Я подъеду к Бастионной горке часа через полтора.

– Так далеко уехали?

– Нет. Просто нужно, – усмешка, – побриться.

Айфон вернулся в бардачок, Аверонский – в хорошее расположение духа. Что же мы будем с тобой делать, София…

Мимо пропыхтел грязный Икарус, обдав «шестерку» сизым облаком выхлопного газа. Школьная экскурсия к морю? Не в аэропорт же эта дребезжащая колымага покатила. Хотя, что в такую погоду можно было делать у моря? Чаек отстреливать? Аверонский прищурился. Действительно, что можно делать у моря с красивой девушкой? С очень красивой девушкой, черт бы ее побрал!

Аверонский запустил двигатель. Что ж, Софи, ты сама напросилась.

BMW плавно развернулся, перегородив дорогу, и тихо зашелестел шинами по уже успевшему подсохнуть асфальту.

***

Софи нервничала. Отсидев пятую точку на жесткой деревянной лавке, замерзнув и истоптав Бастионную горку вдоль и поперек в попытке согреться, она давно начала жалеть о скоропалительном вызове, брошенном Аверонскому. Внутри у нее все дрожало, и мысль о трусливом бегстве все назойливее вертелась в голове.

Софи злилась на надоевший зонт, на какого-то тощего типа с серым дипломатом, таскавшегося за ней хвостом, куда бы она ни направилась, и явно набиравшегося храбрости для знакомства. На звон воды в крошечных ручейках-водопадах, стекающих по каменистому руслу. На безысходное свинцовое месиво облаков, грузно ползущих по небу. На промозглую осень. Вдобавок ко всему, в новой куртке было ужасно неудобно, а растрепанные ветром волосы напитались изморосью и отяжелели. Ей следовало забежать домой и переодеться – за полтора часа успела бы обернуться. Но она не забежала. Дома мог быть Макс, сачкующий с уроков, и уж наверняка – Андрей Васильевич, у него сегодня выходной. Смогла бы она удержаться от искушения поделиться с ними грандиозной новостью? Не уверена. А ведь она чувствовала: от ее молчания зависело слишком многое. «Величайший из вампиров» – Софи невольно улыбнулась – вдруг стал уязвимее ребенка. Напряжение и испуг явственно сквозили в его голосе. Знал ли он, что так случится, или безумная метаморфоза застигла его врасплох? Столько вопросов, столько эмоций, столько нервов.

В двадцатый раз глянув на старенькие наручные часы – опаздывает! – Софи обхватила себя руками за плечи и вдруг сквозь деревья увидела, как заворачивает к киоскам внизу, за дорогой, неизменный черный BMW. Хищный, как акула, поразительно точно отражающий темперамент своего владельца. Сердце ухнуло в глубокий, холодный колодец и там взорвалось бешеной пульсацией. Кровь прилила к лицу. Софи вскинула руки и прижала ладони к щекам. Ну вот, дождалась.

Что теперь? Спускаться? Или подождать, пока сам поднимется? Если удачно встать, снизу ее не больно-то и разглядишь.

Аверонский вышел из машины, хлопнув дверцей, и направился к киоскам. Софи наблюдала. Лохмотья мокрых октябрьских листьев на ветках деревьев почти загородили весь обзор. Что ему понадобилось у ларьков? Чебурек с «котятами»? Софи нервно хихикнула и подскочила от неожиданности. В куртке запищал телефон.

– Видишь меня? Спускайся.

Она не ответила, быстро отключив связь. Постояла, тупо уставившись на ни в чем не повинный мобильник. Вот тебе и первый ответ.

Аверонский дожидался, пока она спустится, облокотившись на машину и неторопливо доедая какой-то пирожок, завернутый в промасленный бумажный пакет. Чисто выбритый, в солцезащитных очках. Маскировался, что ли? Пытался слиться с толпой? Крайне неудачно: такую аристократическую осанку и надменно вздернутый подбородок толпа не принимала, выплевывала как чужеродный элемент.

Софи перебежала дорогу. Аверонский тем временем скомкал пакет и прицельно отправил его в ближайшую урну для мусора.

– Бумажку нужно было швырнуть на тротуар, – заметила Софи, останавливаясь.

– Зачем?

– Чтобы соответствовать новому образу. Вы же у нас теперь мажор, сын какого-нибудь столичного криминального авторитета.

Аверонский внимательно посмотрел на урну, Софи – на полоску зубов между его приоткрытыми губами.

– Для мажора уже староват, для сына тем более, – возразил Аверонский спокойно, – учитывая, что драгоценный родитель скончался в… дай бог памяти, тысяча пятьсот сорок втором.

– Ну… Все равно, – Софи неуверенно улыбнулась. Дурацкое ощущение: не видеть глаз собеседника. Аверонский тем временем распахнул перед ней дверцу машины:

– Садись.

Она не посмела ослушаться. Сама не поняла, как очутилась в «шестерке» и закинула зонт и сумку на заднее сиденье. Мысль о похищении, удушении, расчленении – полный набор леденящих кровь ужасов – лишь вскользь коснулась сознания и растворилась в ласковом, пахнущем кожей и легкой горечью мужского парфюма тепле. Сквозь ветровое стекло Софи наблюдала, как Аверонский обходит машину. Затем дверца водителя открылась, и он сел в салон. Положил руки на руль, точно раздумывая, куда поехать.

И вот тут у Софи сдали нервы. Подавшись к нему, она робко дотронулась дрожащими пальцами до его щеки и зачарованно прошептала:

– Как это возможно?

И тут же, устыдившись неуместного порыва, отпрянула.

– Как-то, – отозвался Аверонский, убирая в бардачок очки и выключенный айфон.

– Вы человек, у вас есть душа, – пробормотала Софи.

– Что ты несешь.

– А манеры улетучились вместе с черным могуществом?

– Извини. Это неожиданно. Свалилось как снег на голову и разметало все мои планы. К чертям!

– Вы всегда все планируете, Александр?

– Нет. Но такие вещи предпочел бы знать заранее и не назначать до тех пор, пока не обеспечу, самое малое, запасной аэродром. Ты любишь море?

Зачем она села в машину?! Он больше не был вампиром, а она продолжала подчиняться. Не надо про море.

– Вы хотите знать, кому я успела рассказать…

– Я хочу, – раздельно, с прорезавшимся акцентом перебил Аверонский, – провести этот день на рижском взморье в обществе милой юной девушки.