Моя непокорная травница

Он шарился под моими юбками, крепко обхватив мне руки, а когда, наконец, у него получилось задрать подол, когда раздался звук отстегивающегося ремня, прошептала сквозь зубы:

— Ненавижу, я так тебя ненавижу.

Думала, что он ничего не услышит. Не заметит, как я сжалась и лежу, ожидая худшего. А может, ему будет попросту все равно.

Как он сказал? Ты рабыня, ты обязана слушаться меня во всем. Ты и отказать мне не имеешь права.

Но я поверить не могла, что он способен на подобную низость. Со мной способен.

Внезапно все прекратилось так же резко, как и началось. Пальцы, что до боли впивались в бедро, отстранились. Сбоку ощутилось движение, и раскаленный воздух между нами будто бы охладился.

Осторожно, продолжая всхлипывать, я приоткрыла сначала один глаз, после второй, боясь снова увидеть гримасу злости, нависшую надо мной, но мужчины рядом не было.

Видимо, мои тихие слова донеслись до него. Он встал с кровати, отошел и всматривался в окно, отвернувшись от меня. Молчал, не уходил, не разворачивался, как каменный истукан. Такой же бесчувственный и твердый.

Оправив платье, одернувшись, я тоже поднялась.

Все болело, ныло. Вряд ли это лэрд принес мне увечья, но организм испытал шок, и пока не справился с эмоциями.

Дрожь не исчезла. Я и шаг сделать неспособна, если за что-нибудь не держусь, но до двери я каким-то чудом дохромала.

— Заперто, — шепотом произнесла, — открой.

— Нет, — отозвался позади Брюс. — Ты останешься здесь.

— Начатое завершишь? — теперь и я боялась к нему поворачиваться.

— Нет, Лиса, прости, — услышала долгий протяжный вздох. — Я не насилую женщин.

— Зато отлично им приказываешь, — буркнула себе под нос,считая, что между приказом и изнасилованием нет разницы. — Отпусти, мне надо вернуться вниз.

— Успеешь, — не позволил мужчина. — Я хочу...

Он хочет?

Дальше я едва ли соображала, что происходит. Съехала по стеночке, как какая-то размазня. Упала, устав собирать в себе остатки силы воли. Расплакалась?

Нет, я зарыдала от отчаяния, словно мне в сердце нож воткнули, завыла.

Забилась в истерике, а когда изумленный Брюс поднял меня и переложил на постель, я принялась брыкаться и стенать.

В данный момент я искренне ненавидела его, Давину, Аллана, Хелен, Анну, весь этот мир, который настолько недружелюбен ко мне. Единственным выходом для себя видела закончить все, с обрыва сброситься или вызвать новую вспышку гнева у главы клана.

Пусть меня прикончит. Может, рассказать ему о попаданстве? О моей краткой беседе с девушкой, которую тот считает врагом.

— Лиса, Лиса, — Брюс сильно перепугался. — Успокойся, успокойся, прошу тебя.

Когда я в очередной раз его проигнорировала, он обхватил меня за плечи и посадил к себе на колени, не давая двигаться. Что-то шептал, но я не разбирала слов.

Минут через пятнадцать я стихла. Высохли слезы, в горле пересохло. Прекратились мои судороги.

Я подняла голову и попыталась отстраниться от него, слезть, отсесть подальше.

— Лиса, хватит, — лэрд, напротив, вцепился в меня еще сильнее. — Прости, я виноват перед тобой, не ведал, что творю. Прости.

Взглянув на Брюса, осознала, что он испытывает искреннее раскаяние. И извинения дались ему тяжело, тем более передо мной,рабыней, но...

Это ведь не закончится только этим? Сегодня он остановился, а завтра не остановится. Придут новые женщины, способные оболгать меня, он поверит им, а не мне. Станется, поступит ровно так же, как и с Давиной, выдаст неугодную любовницу замуж неважно за кого.

Нет, я буду настороже.

— Отпусти, — поморщилась. — Как ты не доверяешь мне, так и я не буду. Что мне твои извинения?

— Не надо, Лиса, — в голосе прозвучало предостережение. — Я больше тебя не обижу, но и ты, прошу, не избегай меня.

— Ты сам отказался, я лишь исполняю твою волю.

— Я был неправ. И по поводу Аллана, и по поводу Давины, и сейчас. Я не хочу тебя обижать.

— Так прикажи, я обязана послушаться, — в меня словно бес вселился.

Брюс потемнел, во взгляде сразу застыло напряжение. Губы сжались в одну тонкую линию, на лбу забилась синяя жилка.

— Чего ты хочешь от меня? — не выдержал, прикрикнул на меня. — Чего ты еще хочешь?

Не так я планировала завершить этот день. Да и собой совсем не гордилась, но после того, что лэрд натворил, требовать меньшее было бы преступлением.

— Свободы, — очень тихо произнесла и коснулась проклятого ошейника. — Я хочу свободы.

Как только я выпалила свое желание, в комнате повисла тишина. Если честно, я думала, что Брюс мне откажет, не разрешит, боясь отпустить. Но он без слов вытащил из ремня кинжал, поднял мои разметавшиеся волосы и разрезал острием ремешки.

Вокруг словно все изменилось. Складывалось впечатление, что я таскала не легкое кожаное ожерелье, а стокилограммовую гирю.

Я дотронулась до своей шеи. Провела по ней пальцами, отвыкнув от чувства, когда на ней ничего не болтается.

— Это все? Я не понимаю.

Мне было важно услышать его подтверждение.

Брюс с каким-то вызовом на меня посмотрел.

— Почти... На завтраке я сообщу людям о твоем новом статусе.

— И я могу уйти? — уточнила. — Прямо сейчас встать и уйти, неважно в какую сторону?

Я заметила, как исказилось его лицо, какую горечь он сейчас проглотил, подозревала, что он попросит остаться или все-таки не выдержит, а прикажет.

— Можешь встать и уйти. Я снабжу тебя лошадью, запасами и деньгами. Но я хотел бы знать, простишь ли ты меня?

На минуту я задумалась, а возможно ли? Наверное, да. Он ведь сам остановился, хотя успел изрядно меня напугать, искренне жалеет о своем поступке, а с другой стороны... со мной он остановился, а с Анной? Я ведь так мало знаю о нем, да и о ней тоже. В этом мире нет человека, которому бы я могла доверять.

— Я останусь, — произнесла на выдохе, игнорируя его последний вопрос. — Останусь, до того момента, пока не разберусь в причине этой порчи, но ты пообещаешь, что не причинишь мне никакого зла.

— Лиса! — мужчина был немного возмущен. — Да я больше никогда...

— Поклянись, пожалуйста, — чуть ли не взмолилась.

Выбрав клан и больных, я едва ли себе смертный приговор не подписывала. Если у меня получится привести всех в чувства, снять то, что на них наложили, то очнется Аллан. А у него на мой счет имеются важные и опасные для моей жизни сведения.