Моя непокорная травница

— Что ему будет? — хмыкнула воительница, абсолютно не беспокоившаяся за судьбу воинов. — Они не мальчишки, им, что, с нами прятаться?

Она села на пол, спиной прислонившись к стене. Я последовала ее примеру, потому что ноги уже с трудом меня держали. Сама я разделяла опасения Шоны, кусала губы и обгрызала ногти.

В гнетущей тишине не понимала, что происходит вне замка.

Когда молчание превратилось в мучительное, я не вытерпела, и задала Анне вопрос.

— Ты когда-нибудь сможешь простить Брюса?

Мне важно ее мнение. Она сама и другие подтверждали, что лично он никогда над ней не издевался, но и защищать не стал. Конечно, делала скидку на местные порядки, на традиции, древние обычаи, но так и не смогла их принять.

Скользнув ладонью по животу, размышляла, что у меня будет от него ребенок. Если я его расстрою, вызову гнев, он будет жестоко меня наказывать? А родись у меня дочь? Ее заставят выйти замуж из-за выгоды? Супругу будет позволено ее лупить?

— Его? — она задумалась.

Я долго ждала ее ответ. Попаданка совсем не торопилась, то хмурилась, то поднимала брови, что-то считала. Определенно не хотела расстраивать меня.

— Я бы хотела все забыть, Лиза, — подала она свою ладонь, — но не могу. И поэтому прощение тоже невозможно.

И все равно расстроила.

— Эй, ты ведь Анна, — вклинилась в наш тихий разговор Шона. — Я слышала о тебе.

— Да? — блондинка окинула брезгливым взглядом брюнетку, — а я, напротив, про тебя ничего не знаю.

— Это Шона, сестра лэрда Мерсеров, — представила девушек друг другу. — А это Анна, но ты, видимо, ведаешь о ней даже больше, чем я.

— Именно, — высоко подняла свой нос девушка. — Что-то твоя подруга тебе не сообщает, как отвратительно она себя вела в первые дни, как дерзила, как постоянно вызывала на себя гнев. И до нас дошли сплетни о поведении белокурой ведьмы.

— Дерзила, вызывала гнев? — рядом злилась и темнела лучница. — Меня продали, стерва. Продала та, которой я верила. Как я должна была реагировать?

— Как и другие рабыни, — с достоинством парировала Шона. — Лису, как и тебя забрали в рабство, но она не кидалась на всех с осуждением, за это ее все и полюбили, а ты...

Я влезла между ними. В силах и ловкости Анны не сомневалась, как и была уверена, что сестра Эвана тоже способна удивить своими боевыми навыками и острым языком.

— Хватит, хватит. Только ссор нам не хватало. Не так уже меня здесь и полюбили, — добавила, оглянувшись на других затаившихся женщин. — Даже сжечь пытались, каждый осуждает, проклинает за спиной, потому что я ведьма.

Бормотала, чтобы жительницы нас не услышали, но в помещении любая фраза разносилась молниеносно.

Одна из прислужниц подалась вперед.

— Вы ошибаетесь, госпожа. — Она и обратилась ко мне так, будто я уже вышла замуж за главу клана, будто я по рождению для них была аристократкой. — Все боялись Авы и ее гнева, но вас не ненавидят. Вы спасли наших мужчин, помогали, лечили.

— Ага, а потом намеревались поджечь ее под предводительством гниды-друида, — не утерпела и с сарказмом отметила вторая блондинка. — Отличная благодарность, зажигательная.

— Их уже настигла кара богов, — без эмоций отвечала работница кухни, — а все, сидящие здесь, подтвердят, что никакой недоброжелательности к вам не питали.

Я не знала, что сказать. С одной стороны, мне было приятно, потому что другие девушки высказались обо мне положительно, сообщили, что и мужья подтверждают их точку зрения, а с другой... тот животный страх, ужас будет теперь со мной навсегда.

Пробурчав что-то похожее на спасибо, прислушалась.

За стеной раздавались шаги, множество шагов. Приближались мужчины, но никто из нас не узнавал знакомых интонаций. Мы насторожились, Анна встала, вытащив из-за пазухи нож.

Не успев порядочно напугаться, кто-то два раза стукнул, приказав отпереть засов.

— Это Эван, — улыбнулась Шона. — Точно Эван.

— Открывайте, открывайте, — в тишине и я начала признавать веселый тембр мерсера. — Моя сестра, Лиса и ведьма с белоснежной шевелюрой, вы в безопасности.

Переглянувшись друг с дружкой, единогласно приняли решение отворить и выйти из своей темницы.

Боги, радости не было предела. Шона бросилась на грудь своему родственнику, другие женщины благодарили воинов и спешно выходили из подвала, а я и моя подруга по несчастью застыли у порога.

У лестницы выпрямился Брюс, щурился и переводил глаза с меня на Анну, с Анны обратно на меня. Его одежда, кожаные доспехи были в крови, сбоку, между застежек воткнулось острие стрелы с обломанным древком.

Я охнула, догадываясь, что оружие в боку приносит ему невероятную боль, а он продолжал стоять, весь каменный и невозмутимый.

— Мы победили, можете выходить, — устало проговорил вождь. — А ты, — фыркнул на другую иномирянку, — свободна.

— Свободна? — оторвался от сестры Эван. — Эта предательница и злая колдунья свободна?

— Я обещал.

Поддавшись порыву, я сделала несколько шагов к нему на встречу. Хотела повиснуть на шее, но его израненный вид и чужая кровь меня отрезвили.

— Лиса, — он выдохнул, и сам прижал меня к себе.

— Подожди, — критически оглядела мужчину еще раз и не найдя в его ранах ничего смертельного, повернулась к лучнице. — Прошу тебя, не уходи.

Анна поджала губы и завертела головой.

— Нет, мне нужно... — на мгновение девушка растерялась, — но ты знаешь, зачем я пришла.

— Да, и поэтому пока не уходи, погости здесь немного. — Попросила ее практически о невозможном и взглянула на лэрда.

Откажет или нет?

Он, очевидно, боролся со своими внутренними демонами, с желанием придушить беглянку, но отказать беременной возлюбленной побоялся. Он коротко кивнул, сжал кулаки, показывая, что моя просьба отвратительна и неприятна.

Воительница милостиво согласилась. И по-моему, на нее повлияли не мои уговоры, а кислая физиономия Брюса. За этим колдунья могла наблюдать бесконечно.