Моя Нирвана

И еще мне не нравится название. Ток. Англичане могут его прочитать, но если в русском языке название «Ток» имеет смысл, то в английском эти три буквы ничего не означают. Но у Ильи бзик, что он называет все свои заведения в честь себя любимого. В итоге я предлагаю ему альтернативу: «Eat&Talk». Последнее Talk произносится как «ток». Скрипя душой, он соглашается.

Когда обновленный ресторан открывается, я нанимаю smm-менеджера и таргетолога. Первый создает и ведет страницы заведения во всех популярных социальных сетях, а второй их продвигает.

Грамотная реклама в интернете, близость к нескольким крупным учебным заведениям и обновленный дизайн делают свое дело. По утрам к нам забегают студенты и офисные работники, чтобы взять кофе и сэндвич на вынос, в обед они же приходят на ланч, вечером у нас собираются молодежные компании, чтобы выпить пива и съесть бургер.

Это немного не то, что изначально хотел Илья. Он хотел именно ресторан, в котором бы собирались семьи или деловые партнеры. Но такие сюда не ходили, а аренда, коммунальные платежи и зарплаты персоналу обходились Токареву в кругленькую сумму. Моя же концепция, хоть и отличается от его видения, но приносит прибыль. В итоге он с ней соглашается.

Я ухожу в работу с головой. Сначала требуется много сил и времени на ремонт и обновление, потом на то, чтобы все работало, как часы. За первые полгода у меня нет ни одного выходного. Да они мне и не нужны, мне некуда и не с кем тут ходить.

В августе ко мне в гости на неделю приезжает семья. Родители останавливаются в отеле, Ира с Лешкой у меня. Сестре я уступаю свою комнату, а с братом мы спим на раскладном диване в гостиной. Когда мама видит, какая у меня, по ее мнению, маленькая квартира, она тут же заявляет, что они с папой купят мне нормальную, но я категорически отказываюсь. Родительница ни в какую не хочет уступать, поэтому мне приходится даже немного поругаться с ней.

Ира рассказывает мне про Лизу. Она окончила бакалавриат и поступила в магистратуру в Женеву, как и планировала. Сейчас она в Испании у бабушки с дедушкой, а в сентябре поедет в Швейцарию.

Мы не общаемся. Я не звонил Лизе, когда приехал, не поздравлял ее с днем рождения в конце апреля и с окончанием университета в конце июня. Иногда я вспоминаю ее слова, сказанные мне в наши последние два дня, о том, что она хочет поехать со мной. Но все равно не звоню ей, не пишу и не зову.

У нас всегда все было сложно. Сначала она тайно любила меня, а я об этом не знал. Потом я любил ее, а она просто позволяла мне это делать. Затем она не захотела менять свою комфортную жизнь ради нашего совместного будущего. Когда у меня произошли серьезные проблемы, ее не было рядом. За два дня до отъезда она пришла со словами: «Люблю тебя, хочу с тобой», но это уже было не нужно мне.

Я не разлюбил Лизу. Но я отпустил ее.

Когда начинается сентябрь, я изредка захожу в ее соцсети. Листаю фотографии веселой студенческой жизни и искренне надеюсь, что она на самом деле так же счастлива, как на фото.

Я по-прежнему работаю семь дней в неделю, но уже не потому что работы очень много, а просто чтобы чем-то себя занять. Я замечаю взгляды девушек в свою сторону, со мной часто пытаются познакомиться посетительницы кафе, пишут на салфетках свои номера и просят официантов передать мне, но ни одна из них меня не цепляет. А беспорядочного секса в моей жизни было слишком много, я им уже сыт по горло.

Ну или мне нужен толчок для того, чтобы вступить в отношения с девушкой. Этим толчком становится одна фотография в Лизином инстаграме, на которой она отмечена. Ее обнимает парень, а она смеется. Кадр не постановочный, а сделанный в моменте. Я перехожу в аккаунт человека, разместившего фото, и вижу у него еще несколько таких фотографий с Лизой. Парня зовут Лукас, и он ее однокурсник.

И хоть Лиза сама не выкладывает к себе фотографии с этим Лукасом, вполне очевидно, что у них близкие отношения. Не долго думая, я лайкаю все их совместные снимки.

На Новый год я еду в Россию. Лиза тоже приезжает, но мы не встречаемся с ней. И это до ужаса странно — находиться с ней в одном городе, но не увидеться. В какой-то момент меня даже начинает ломать, и я едва не срываюсь к ней. Просто чудом удерживаю себя в последний момент. Когда возвращаюсь в Лондон, снова погружаюсь с головой в работу.

Со временем я замечаю, что в наше кафе регулярно ходит одна и та же девушка. У нас уже много постоянных посетителей, но она отличается от них тем, что приходит в определенные дни и в определенное время. А именно по понедельникам, средам и субботам ровно с 14:00 до 17:00. Девушка всегда садится за один и тот же столик, если он свободен, достает книги, больше похожие на учебники, и вдумчиво их читает, выделяя что-то важное маркерами.

Она британка, это сразу видно. У нее рыжие волосы, зеленые глаза, а лицо слегка покрыто веснушками. Носит кеды и джинсы, на плече всегда рюкзак.

Я знакомлюсь с ней. Не специально, как-то само собой выходит. Однажды на работу не выходят сразу три официанта: двое заболели, а третий неожиданно решил уволиться. Наплыв клиентов большой, и мне самому приходится взять в руки поднос. И это как раз суббота, когда приходит она. Садится за свой любимый столик у окна и достает из рюкзака книги. Не дожидаясь когда она подзовет официанта, я приношу ей то, что она всегда заказывает: средний капуччино и клаб сэндвич.

— Но… — растерянно поднимает на меня зеленые глаза. — Я же еще не делала заказ.

— Наше заведение научилось предугадывать желания клиентов, — слегка улыбаюсь ей.

Она удивленно на меня смотрит, а я улыбаюсь еще шире.

— Простите, — продолжаю. — Но вы разве хотели заказать что-то другое?

— Нет, я хотела заказать ровно то, что вы принесли, но все-таки, как вы узнали? — она переводит взгляд на мой бейджик. — Майкл.

Я пожимаю плечами.

— Вы всегда заказываете одно и то же. Я давно заметил.

— Боже, — закатывает глаза. — Как же я предсказуема!

Я ставлю перед ней заказ.

— А знаете, что? — смотрит на меня с дерзостью. — Я не хочу капуччино и клаб сэндвич. Принесите мне, пожалуйста, чизкейк и апероль.

— Апероль у нас только алкогольный, — осторожно замечаю.

— И это прекрасно!

Смеясь, я ставлю капуччино и клаб сэндвич обратно на поднос, а через пять минут возвращаюсь к посетительнице с чизкейком и коктейлем. Девушка опрокидывает в себя четыре апероля подряд, будто пытается кому-то что-то доказать, из-за чего слишком напивается и с трудом поднимается на ноги.

Пьяные посетители у нас не редкость, но по этой девушке видно, что она редко берет в рот алкоголь, и я как будто чувствую ответственность за то, что она пьяна. Быстро забегаю в свой кабинет, беру рюкзак, снимаю бейджик, говорю старшему по залу, что ухожу, и спешу на улицу за этой посетительницей.

— Давай я провожу тебя? — догоняю ее на углу. — Где ты живешь?

Боже, она еле на ногах стоит.

— Да тут, в паре кварталов, — машет рукой вперед.

— Пойдем, — беру ее под руку и веду.