Моя Оборона! Лихие 90-е. Том 4

Мирон переменился в лице, глядя на самогон сквозь пухлое стекло бутылки. Я прекрасно понимал, о чем думал сейчас этот человек. Он был уверен, что мы пришли убить его. Что опоим настойкой до беспамятства, увезем на машине куда-нибудь подальше в лес. А потом я застрелю его из нагана, на краю специально вырытой ямы.

Тем не менее он решился. Схватил бутылку грязной рукой, дрожащими пальцами отвернул крышку, стал пить с горла.

— Не ужрись, — начал я, глядя, как быстро ходит кадык на горле бандита. — Мне надо, чтобы ты хотя бы чуть-чуть соображал.

Мирон оторвался от горлышка. Стукнул дном бутылки о стол. Утерся.

— Зачем? — Кривясь от алкогольного послевкусия, сказал он. — Если мне умирать, то хоть не на трезвую голову.

— Я не буду тебя убивать, — сказал я.

Мирон недоверчиво сощурил заблестевшие после настойки глаза.

— Думаю, что, возможно, мы сможем поработать с тобой.

— Как поработать?

— Как я уже сказал, тебе нужно, чтобы все в твоей жизни все стало как прежде. Так уж вышло, что если Горелый узнает о том, что ты сдал нам стрелку — он убьет тебя. Но и меня тоже. Так что мы с тобой в одной лодке. Можем поступить так: я отпущу тебя, ты вернешься к мясуховским. Набрешешь что-нибудь, что после встречи со мной несколько дней отлеживался. По голове сильно ударили. Ну а потом поведешь свою привычную жизнь бандита. За некоторым исключением. Добавим в нее, так сказать, шпионской романтики.

— Какой какой романтики?

— Ты станешь сливать мне все, что происходит внутри мясуховских. Все, что планирует Горелый относительно моей Обороны и масложиркомбината. Взамен Горелый не узнает, что это ты виновен в том, что на стрелке так много народу погибло, в сущность, по полной херне.

— Если ты расскажешь ему обо мне, — сквозь зубы проговорил Мирон, — то сдашь и себя.

— Ну, — я пожал плечами. — Ты умрешь быстрее. До меня-то Горелому еще предстоит добраться. Так что, будет у нас своеобразный статус-кво: ты живешь себе, как жил, но сливаешь инфу, а я получаю нужные мне сведения. Ну или нам обоим кранты, если кто затеет левые движения. Выбор у тебя небольшой. Ты же понимаешь, что мне придется сделать, если ты окажешься.

Мирон молчал долго. Ссутулившись на стуле, он сверлил взглядом столешницу. Потом, наконец, сказал:

— Я должен буду сливать все?

— Только то, что как-то касается меня, Обороны или масложиркомбината. Другие дела мясуховских меня не интересуют.

— Хорошо, — решился наконец Мирон. — Я согласен.

Позже, когда мы уже довезли бандита до города, и высадили там, где он попросил нас остановить машину, видать, у квартиры какой-то своей девчонки, Степаныч спросил меня:

— Витя, ты бы правда прикончил его, если бы он отказался?

— Я знал, — ответил я немного погодя, — что он не стал бы отказываться.

Следующие четыре дня все было тихо. Мы набрали третью смену охраны, Шнепперсон стал готовить документы сотрудников на лицензии. Связавшись с Худяковым, мы начали собирать бумаги на сертификаты охранников для наших новых людей.

Ремонт в прачечной шел полным ходом. Бригада и правда была толковой, и за четыре дня они полостью отодрали оба этажа, вывезли весь строительный мусор. Стали готовиться класть перегородки.

На третий день после освобождения бандита я встретился с Мироном. Бандит сказал, что в мясухе сейчас все стоят на головах. Потому его исчезновение мало кого волновало. Горелый полностью увлечен разборками с армянами, про пропавшие деньги Мирон ничего мне не рассказывал.

На следующий день, вечером, по Армавиру прокатилось эхо громкого события, произошедшего днем: мясуховские с армянами устроили новую перестрелку в районе лесхоза. Гореловские ворвались в чебуречную, где сидели армяне, и началась стрельба. Погибло, как я слышал, три человека. Все бандиты.

Сегодня же, когда я был на конторе, меня посетил любопытный гость.

Уже находясь во дворе, я заметил, как к стояночному карману, перед конторой, подкатила знакомая старенькая БМВ. Из-за руля вышел и направился ко мне Сом.

— Здорова, Летов, — весело протянул мне руку бандит. — Ну как жизнь молодая?

— Идет, — я пожал его грубую ладонь. — А ты тут какими судьбами?

— Да вот, тебя искал. Я ж все обещал машину переписать. Ну, за твою помощь. А ты, я смотрю, уже давно ездишь на ней, как на своей. Ну вот, выдалась свободная минутка, и я решил, что пора пассатику уехать к новому хозяину со всеми концами. У тебя как со временем? Сможешь съездить в ГАИ? Тачку переоформить? Договор у меня уже готовый.

— Смогу, — я кивнул. — Но сначала давай проясним с тобой один момент.

— Какой? — Напрягся Сом.

— А вот пойдем со мной.

Я повел бандита со двора конторы к моей машине. Открыл багажник.

— Витя, да объясни мне толком, че тебе надо? — Удивился Сом. — Че я, багажников в тачках не видал? Так я не только видал, но мне и кататься в них приходилось.

С этими словами бандит кисло улыбнулся. Я ничего ему не ответил, вытащил из багажника старый чемоданчик, полный инструментов, насос и железную трубу. Потом поднял коврик.

— Ты добро свое забери, — начал я. — И верни мне запаску, раз уж на то пошло.

Сом хохотнул, оглядывая содержимое багажного отсека, где должно было покоиться запасное колесо. Только его там не было.

Бандит потянулся туда и извлек на свет… старый утюг. Вместе с ним лежали там автомобильный аккумулятор и зажимы-крокодилы, посаженные на толстые черные провода.

— Я не буду спрашивать, зачем вы возили тут это барахло, — сказал я. — Но мне не надо, чтобы оно тут ездило. Грохочет так, что я думал, у меня стойкам задним кранты приходят.

— Да не, — Сом взял крокодилы. — Эт Серега, один из наших брал. Уже не помню, за каким чертом.

— Ну и хорошо, что не помнишь.

— Лады. Щас заберу. А запаску… Запаску искать надо. Это мы уже потом.

Вместе мы переложили все эти «спецсредства» в багажник к Сому, и когда договорились о времени встречи в ГАИ, я хотел было уже попрощаться с ним, но Сом с этим повременил.

— Стой, Витя, не спеши. У меня к тебе еще одно дело есть, — начал он тихо.

— М-м-м?

— Короче. Завтра Кулым хочет тебя видеть. Уже срочно. Нужно ему с тобой переговорить по одному делу.

— По делу? У вас что-то случилось? — Посерьезнел я.

* * *

Двумя часами ранее. Особняк Кулыма.

— Вижу, что ты уже пошел на поправку, — улыбнулся Кулыму Косой. — Ходишь сам, хоть и с палочкой. За столом сидишь. Да и выглядишь вполне себе бодрячком. Рад, что выздоравливаешь.

— Я бы радовался гораздо сильнее, если бы твой бывший босс не приказал одному из своих киллеров вальнуть меня прямо средь бела дня, — ехидно заметил Кулым.