Моя Оборона! Лихие 90-е. Том 6

— Хе, — хмыкнул Бурый, глядя в сторону кирпичного. — Хитрый, сука, как лиса. Ладно, пацаны! Поджигай девятку! Мы сваливаем!

* * *

— Падла… — Выдал было Монах, но я осадил его холодным взглядом.

Пыль немного осела. Бандиты, сбитые с толку обвалом цеха, торопливо приходили в себя. Сиплый испуганно застыл у меня в руках.

— Тебе, мля… мало не покажется… — Просипел Сиплый. — Тебя теперь по кусочкам собирать будут, как, сука, конструктор лего-го.

— Заткни хайло, — бросил я ему, а потом крепче стиснул шею.

Братки повскакивали на ноги, кто-то из них уже указывал на нас стволами автоматов.

— Скажи, чтобы не стреляли, — сжал я пульт от сигналки. — Ни то и твой Сиплый, и ты — оба взлетите нах на воздух. Потом хер куски соберешь. Мне-то терять нечего, раз пошел такой базар. А вам?

Монах глянул в безумные глаза Фимы, который навел на него дульный срез обреза. Во второй руке, Ефим, словно меч, держал лопатку. Проигрывал ей, чудно вращая в ладони. Корзун, холодный, как кусок стали, щелкнул курком нагана. Затянулся сигаретой и отбросил бычок.

— Ты Витю послушай, — сказал он меланхолично. — Он бывает нервный, когда на него за просто так наезжают. Да и не только нервный. Еще и агрессивный, что не удержишь.

Монах, глубоко дыша, водил взглядом от меня к Фиме и Жене. Потом утер посеревшее от пыли лицо, но только размазал по нему грязь, смешавшуюся с потом. Монах обернулся, замахал руками:

— Не стрелять! А ну, стоять на месте, мля! У Летова бомба!

Братки послушались, но пушек не опустили.

— Тебя порежут… — Снова высоковато, — пропищал Сиплый. — Порежут…

— Я хотел по-хорошему, — холодно проговорил я, проигнорировав его писк. — Видит бог, хотел. Но такого беспредела со мной творить никому не позволю.

— Ты нам тачки побил! — Крикнул Монах.

— А вы хотели меня пристрелить, — пожал я плечами. — Уж извините, но моя жизнь мне дороже, чем ваши тачки.

— Дороже?! Да ты ж заминирован!

— Отчаянные времена требуют отчаянных решений, — беззаботно ответил я.

— Мамикон с тебя шкуру сымет, Летов, — прошипел Монах.

— Можешь брехать сколько хочешь. Но я тебе сейчас расскажу, как будет. Я хочу встретиться с твоим Мамиконом. К вам у меня уже нет доверия. Вопросы порешаем с ним лично.

— Да ты оборзел, Летов! — Заорал лысый бандит и от злости и досады оплевал собственный подбородок.

— Только щас дошло? — Хмыкнул Фима.

— Короче, так. Этот утырок остается у меня, как залог, что вы нас не расстреляете, когда мы станем уезжать с кирпичного, — холодно проговорил я. — С вашим главным я хочу встретиться завтра, в полдень. Ресторан У Сома, что по Кирова. Час дня. Там людно. Пушками размахивать не сильно захочется. С ним мы все вопросы и порешаем. А сейчас прикажи всем своим стоять на месте и не двигаться.

Монах нахмрурил брови. Зрачки его скакнули к массиву цехов и корпусов, протянувшихся метрах в семиста от кирпичного.

— Снайпера своего ждешь? — Спросил я. — Он стрелять не будет. С такого расстояния у СВД разброс приличный. Побоится зацепить это говно на палочке.

— Ты кого говном назвал?! — Захрипел Сиплый.

— Закрой пасть, — сказал я. — Значит так. Сейчас вы ждете здесь десять минут, пока мы не свалим. А потом грузитесь в свои таратайки и бежите к вашему Мамикону, обо всем докладывать. Если хоть одна пуля прилетит в нашу сторону, этому Сиплому хана. Прирежу, как собаку. Понял? Если станете стрелять мне в спину — рвану, не подумав. На мне осколочный заряд. Разброс до ста метров. Посечет, останешься без лысины.

Монах робко покивал.

— Ну и отлично. А теперь возвращайтесь к своим и ждите. И давай без глупостей.

— Да вы все тут на голову двинутые, — сказал в ответ Монах, а потом отправился к остальным браткам.

— С волками выть, — бросил я ему вслед.

— Подожди, Вить, — задумался Женя, когда вся наша бригада отчалила с кирпичного, — А ты че, лишний заряд с собой прихватил?

— Нет, — сказал я, не отвлекаясь от дороги.

— Так, погоди, — Корзун задумался. — От Косого нам досталось всего четыре заряда. Два мы взяли с собой. Так?

— Так, — улыбнулся я.

— Их я заложил под стеной. Так?

— Так, — пожал я плечами.

Через салонное зеркало я увидел, как Фима со Степанычем переглянулись на заднем сидении.

— А откуда еще один? Ты же сказал этому хмырю лысому, что заминирован.

— Да, — кивнул я беззаботно. — Сказал. И пригрозил сигналкой от Крузака.

Женя, обычно соображающий довольно медленно, нахмурившись, уставился перед собой. Мне показалось, что я буквально слышу, как натужно работают его мозги.

— Угу, — промычал он. — Угу…

В следующее мгновение Женя тихонько рассмеялся. С каждым позывом, его смех все громче и громче разливался по салону машины. Первым сдался Фима. Подхватив Женино настроение, он заржал следом. Разулыбавшись, к ним присоединился и Степаныч. Последним сдержанно рассмеялся я.

* * *

Мамикон схватил молодую проститутку за ягодицы. Та, сидя на нем, громко захихикала и завизжала. Банное полотенце соскользнуло с ее объемной груди.

— Вот скажи мне, дорогая, — разулыбался ей Кесоян, — ты вот вся такая красивая, а что же ты в валютных проститутках сидишь?

Девица сладострастно заглянула Кесояну в глаза. Медленно опустилась к уху авторитета, замурлыкала ему тихонько:

— Повезло, сладкий мой. Считай, счастливый билет вытащила.

Когда в предбанник ворвался Монах, девушка завизжала снова, но теперь от страха. Она соскочила с огромного тела Кесояна, рефлекторно натянула полотенце чуть не по самые щеки. Девушка не заметила, что тем самым обнажила лобок.

Мамикон, сидящий в большом деревянном кресле, у маленького столика, полного еды и бухла, как-то расстроенно засопел.

Монах же, застыл в дверях, тяжело сглотнул.

— Невежливо так врываться, брат, — внешне совершенно спокойно и даже меланхолично проговорил Мамикон. — Тебя что, мама в детстве вообще никак не воспитывала?

— Я только со стрелки с Летовым, — снова сглотнул Монах тяжелый ком. — Выжил он. Снайпер Кулыма промахнулся.

Мамикон уставился на лысого бандита своими словно бы сонными глазами, опять тяжело засопел.

— Плохо, — сказал он. — Но это все равно не повод заходить, куда не просят.