Моя Одесса. Моя Любовь. Часть1. Молодость

На встречу убегающему Савелию шла соседка тетя Ася с двумя огромными авоськами. Она остановилась по середине двора, опустила на землю сумки, смахнула пот со лба, и участливо поглядела вслед соседу. Потом, уперев руки в бока, тетя Ася крикнула тете Шуре, совершенно не заботясь о том, что ее слышат все жильцы:

– Шура, а шо такое! Гляди он у тебя какой стал нервозный! Не здоровается даже! Будто и не знает меня вовсе! И это как понимать, Шура? Шо он себе там думает? Или он не здоров? Так проверять мужей надо! Вон, врач Грицко есть у том дворе, так своди же своего Саву, наконец! Шо ж он так мучается, скаженный.

– Ася, а я вас за вашего Яшу не спрашивала, потому как интереса к нему не испытываю. Так шо не нужно так волноваться на счет Савы. Мы с ним, дай бог каждому, живем душа в душу. И все у нас было хорошо, пока вы тут не влезли со своими церемониями! Не поздоровался, видите ли! Ишь, фифа нашлась!

– Я со своими церемониями влезла после того, как получила целую кучу неуважения!

Тут в окне на первом этаже показался дядя Яша – муж тети Аси, и попросил гнусавым голосом:

– Ася, иди уже домой, хватит скандалить!

Тетя Ася развернулась к нему лицом и замахала руками:

– Шо Ася, шо Ася! Яша, над твоей женой издеваются ее же соседи, а ты все Ася да Ася! Разве можно так жить? Где справедливость, Яша, куда она делась! Шо б ты знал, я не намерена терпеть такие мерзости!

– Ася, какие мерзости! Иди уже домой!

Тетя Ася, кляня теперь дядю Яшу, подхватила сумки и резво потрусила домой.

Тетя Шура прикрикнула ей вслед:

– Во-во! Яше своему и устраивай церемонии! Фифа!

Море еще не прогрелось как следует, но мы с Изкой все равно решили открыть купальный сезон. Волны были маленькие, и мы устраивали синхронные заплывы до буйков. Загорать сегодня старались поменьше, боялись сгореть, а потому большую часть времени проводили в воде. Когда выходили из моря, шли к молу. Там смотрели на стаи чаек, на судна, проплывающие мимо и на загорающих людей, издалека больше похожих на тюленей. К обеду солнце уже стало припекать сильнее, а раскаленный песок начал жечь наши ступни так, что нам приходилось скакать от моря до своего покрывала, визжа на весь пляж. Тогда мы решили, что для первого дня достаточно и можно просто прогуляться по набережной.

Я рассказала Изке про визит Марии Степановны и ее умозаключения на счет Светы. Изка мою соседку называла не иначе как «княжной».

– Да, твоя княжна никогда не ошибается.

– Ты думаешь?

– Нина, она к тебе с ерундой не приходит, это даже я знаю.

– Да, но как она поняла, что Светка пьет? Неужели видно?

– Не знаю, может, твоя княжна и сама что-то увидела.

– Возможно. Надо теперь подумать, что мы скажем Свете, как начнем разговор.

– Попробуем сегодня поговорить с ней, но думаю, она нас и слушать не станет.

– Не станет, это как пить дать. Мария Степановна посоветовала обратиться к ее отцу. Дядя Витя и сам пьет, вряд ли он поможет.

Изка задумалась.

– А права твоя княжна! Отец-то нам ее и нужен!

Я недоверчиво посмотрела на подругу.

– Отец?

– Ну конечно, Нина! Ты права, он сам пьет, а потому, во-первых, не хотел бы он такой же судьбы и для своей дочки, а во-вторых, дядя Витя Свету очень любит.

– И что с того? Родители все любят своих детей.

Изка посмотрела на меня и усмехнулась.

– Да ее мать даже так не любила.

– А ты откуда знаешь?

– Света со мной однажды поделилась. Тетя Марина мальчишек больше любила. Причины, правда, тому есть.

– Какие причины?

– Разные, – уклончиво ответила Изка.

– Это что, секретная информация?

– Вроде того.

Иногда меня бесило умение Изки смотреть какие-то события и вещи глубже, чем я. Она интуитивно верно схватывала суть. Я на ее фоне сама себе казалась поверхностной и легкомысленной. Бывало, я расстраивалась из-за этого, но быстро отходила. Жизнелюбивый характер подруги примерял меня с ее исключительностью, до которой мне было невозможно дотянуться. Но то, что Изка хранит в себе тайны других людей и ничего не говорит, ранило меня. Я была всегда открыта для подруги, рассказывала ей все, что знала, думала, чувствовала. Ну, или почти все. Теперь я даже порадовалась тому, что не поделилась с ней про Мишкины целования моих рук, между прочим, целых два раза! Пусть у меня тоже будет секрет.

Мы шли по каштановой аллее, каждая погруженная в свои мысли. Вдруг Изка схватила меня за руку и потянула в обратную сторону.

– Изка, ты что? Куда мы?

– Пойдем к Сашке-греку! Быстрее!

4.

Приятная прохлада уютной комнатушки, запах пряных специй и вареного кофе, белые тканевые занавески, горящие в каждом углу лампадки – все это создавало особую колоритную атмосферу. Люди охотно сюда приходили и с удовольствием что-нибудь приобретали.

Пока Сашка-грек варил нам кофе, мы заняли маленький столик у окна и смотрели на снующих мимо людей. Аромат кофе будоражил нас, и мы то и дело, поглядывали на хозяина, мысленно подгоняя его.

Когда перед нами оказались две маленькие чашечки с божественным напитком, я и Изка одновременно склонились над ними и вдохнули волшебный запах.

– Жаль, что нет кофейных духов.

– Да, действительно жаль.

Сашка-грек засмеялся:

– Пейте, девочки, не торопясь. Думайте о хорошем и пейте.

Медленно, жмурясь от удовольствия и наслаждаясь вкусом, мы пили кофе и посматривали друг на друга.

Я думала про Мишку, Светку и сидящую рядом Изку. Воскресив в своей памяти вчерашнее прощание, я покраснела от восторга, вспыхивающего фейерверком внутри меня. Радость моя взмывала вверх и мне казалось, что я становлюсь невесомой. Изка подозрительно зыркала на меня своими темными глазищами, а я стоически молчала. Когда Сашка-грек перевернул наши чашечки и отошел, оставив нас одних, Изка спросила:

– И почему ты мне не рассказала, что Мишка два дня подряд целует твои руки на прощание?

Я опешила и мое хорошее настроение куда-то улетучилось. Кто-то все уже рассказал Изке. И скорее всего этим «кто-то» был Олег.

– Борцов донес, да?

Изка от возмущения сделалась пунцовой.

– Что значит «донес»? С каких пор у нас стали заниматься доносами? Нинка, ты соображаешь, что говоришь?

Я поняла, что перегнула палку и примирительно проговорила, немного смущаясь.

– Из, я не про то… не так выразилась. Просто я не думала, что это так интересно.

– Да? – Изка прищурила глаза. – И с каких пор ты стала так думать?

Я не знала, что ответить.

– Из, ну не злись. Я до сих пор сама н знаю, что это значит.

Изка дружелюбно улыбнулась.

– Ладно, так и скажи, что просто не хотела делиться личным. И, про между прочим, напомню: там, где людей больше чем двое, секретам не место.

Я насупилась, а Изка, как ни в чем не бывало, завела разговор про Свету. И только когда Сашка-грек подошел к нам, чтобы поведать наше будущее, она резко наклонилась ко мне и прошептала:

– А на счет Мишки мы же с тобой решили: пусть выбирает сам.

Вечером, как обычно, вся наша компания собралась на Соборке. Мишка был в приподнятом настроении, постоянно шутил, а Валерка ему вторил. Олег стоял чуть в стороне, наблюдая за всеми нами. Светка сегодня была какая-то уставшая, дымила как паровоз, но на Мишку по прежнем смотрела с интересом. С Изкой мы условились, что сегодня опять пойдем все вместе провожать девчонок, а действовать со Светой будем по ситуации.

Катька и Машка притащили ведро клубники. Проставлялась Мария. Выяснилось, что она забрала документы со школы и отнесла их в швейное училище.