Моя по контракту

— Солнце, прости, но ты слишком непредсказуема. Виноват, признаю. Но не сильно.

— Грачёв!

— Ладно, успокойся. Я позвоню консьержу и попрошу впустить твою подругу, но дай слово, что вы никуда не пойдёте. Ты — точно. Лучше включите новости, а я скоро приеду и поговорим.

Мой пыл немного угасает. Становится тревожно-любопытно. Я всё ещё злюсь на Стаса, но обещание остаться дома даю. На что он в случае неповиновения обещает сделать отвратительные пошлые штуки.

— Но если ты всё это захочешь, то не сбегай, я тогда и так с тобой это сделаю.

Подкатываю глаза, хоть он и не видит, и отбиваю звонок. Невыносимый. Иногда всей пятернёй ногтей в лицо ему вцепиться хочется.

Через три минуты Инна уже у меня. Я вскользь упоминаю накладку с ключами и приглашаю её пройти внутрь. Делаю два кофе и включаю телевизор в кухне. И тут нам обеим становится не до кофе.

По местному каналу показывают спецвыпуск прямого эфира новостного канала. Площадь перед сажевым заводом, там всё в задымлении, много людей, крики, кто-то куда-то бежит.

— Группа вооружённых экотеррористов взяла в заложники двоих гражданскиз лиц, настаивая на своих требованиях к руководству сажевого завода и к полиции. На место происшествия прибыла Росгвардия, ситуация напряжённая, но контролируется, — сообщает ведущая программы.

— Господи… — Инна прикрывает рот рукой и оседает на стул.

Она бросается к сумочке, достаёт телефон и начинает звонить Олегу, но он не в сети. На экране происходят ужасающие вещи, и мы снова замираем, внимательно наблюдая. Диктор и оператор спешно уходят, снимая что получается, потому что слышен взрыв, снова громкие крики, в объектив попадает пылающий автомобиль.

Мы продолжаем следить за событиями, когда из прихожей слышится щелчок замка. На кухню входит Стас, но как бы зла на него я ни была, сейчас не до этого.

— Стас, — представляется он Инне. — Муж.

— Очень приятно, — кисло отвечает она, снова поглядывая на экран. — Может, вы нам что-то объясните? Мы в шоке, а мой парень…

— Простите, Инна, при всем уважении, но этот товарищ вам не парень, — Стас снимает пиджак и вешает его на спинку стула. — Не хочу обидеть ваши чувства, конечно, в отличие от этого самого Олега.

— В смысле? — у подруги на лице отражается шок.

Я тоже удивлённо смотрю на Грачёва. Он ещё ничего не сказал, но я понимаю, что верю ему. Этот Олег изначально показался мне непонятным и странным.

— Олег Меньшов — участник группы экотеррористов, которые называют себя "Зелёной группой". Их представительства есть во многих промышленных городах, в нашем они маскировались под экоклуб "Эдельвейс", потому что их деятельность незаконна и запрещена. Он вербовщик. Боюсь, Инна, вы стали его жертвой, через вас он планировал склонить к участию в незаконной противоправной деятельности мою жену. Целью была Ася, потому что юридически является одной из совладельцев завода "ПроМетТехно" и женой основного держателя акций, то есть меня.

На удивление, Инна верит Грачёву с первого раза, значит, сама замечала что-то неладное. Я вижу, насколько ей неприятно и больно. Кто знает, возможно она в этого мошенника по-настоящему влюбилась.

Я же вижу сейчас со стороны всю ситуацию. Сегодня я могла прилично влипнуть, даже пострадать. Меня едва не развели как дурочку, хотя Стас предупреждал. Надо было слушать.

Мне перед ним становится стыдно. Я обязательно попрошу прощения, когда останемся вдвоём.

Инна очень расстроена, и мне хочется поддержать её, но что я могу сделать? Мы пьём кофе втроём, продолжая следить за событиями по телевизору. Не проходит и часа, как ОМОН разгоняет протестующих, освобождает заложников, а преступивших закон борцов за экологию кладёт лицами в землю.

Я задумываюсь над тем, насколько по разному можно идти к одной и той же цели. Эти люди борятся за правое дело, но их методы ужасны. Как они оправдывают то, что из-за их действий страдают люди? А если бы кто-то погиб? Есть раненые, несколько человек получили сильные ожоги во время взрыва. Разве так следует бороться за чистоту планеты?

Стас прав, лучше сажать деревья. Он вообще во многом прав. Мне следует помнить об этом, когда в следующий раз решу проигнорировать его совет.

Инна уезжает, и мы остаёмся одни.

— Стас, прости, — смотрю виновато. — Я и не думала, что могу настолько серьёзно подставить тебя. Я привыкла, что всем плевать на меня, старалась не оглядываться ни на кого в своих решениях. Если запреты и были от отца, я не понимала ради чего они. Просто ему так хотелось. Поэтому я любой запрет воспринимаю в штыки.

В глазах защипало и помутнело. Я вообще не собиралась плакать. Оно как-то само, на эмоциях.

— И ты прости, что запер тебя, — Грачёв подходит и обнимает меня, — мне стоило поговорить с тобой ещё раз, объяснить.

— Я тупая малолетка, да? — утыкаюсь носом ему а грудь, глубоко вдыхая мужской запах.

— Да. И мне придётся тебя снова проучить. Я же обещал наказать твой болтливый рот.

Вот же ж.

— Ты не можешь не пошлить, да? — вздыхаю.

— А я и не пошлю. Я строю планы и ставлю в известность.

Разозлиться на него у меня не получается. Хотя я честно хочу. Вместо этого расслабляюсь и поддаюсь поцелую. Я отпускаю мою тревогу по поводу того, что я так не хотела влюбляться, но всё же это произошло. Это уже факт. К Стасу тянется не только моё тело, но и душа. Она трепещет, замирает рядом с ним, и это не списать на физическое возбуждение.

Мне по-прежнему страшно. Я его ревную к бывшим, с которыми он старается сохранять приятельские отношения. Наверное, как мужчине, это делает ему честь. Он не говорит плохо о женщинах, с которыми имел связь, это показывает, что он их уважает. Но это трудно для меня, хоть и правильно.

А ещё Стас держит обещания. Мы долго целуемся, возбуждение растёт. Он трогает меня через одежду, дразнит, заставляя безумно желать ощутить его прикосновения на коже.

— Я не буду тебя вынуждать, но очень хотел бы, чтобы ты сделала это, — мурлычет мне на ухо, пуская жар по телу.

Всё, чему он учит, для меня ново. Но всё нравится, вызывает интерес, оказывается приятным. Я волнуюсь. Вдруг у меня ничего не выйдет и ему не понравится? Или мне смелости не хватит.

Он доставлял мне удовольствие по-разному, я тоже хочу попытаться.

Облизываю губы и сползаю на пол на колени. Стас возвышается надо мной, запустив мне пальцы в волосы и сжав челюсти. Глаза у него блестят, дыхание участилось. Кто бы мог подумать, что меня саму такой вид будет возбуждать.

Пальцы у меня дрожат, губы сохнут и приходится их снова облизать. Я берусь за его ремень и начинаю расстёгивать, но тут вдруг раздаётся трель домофона.