Моя прекрасная убийца [Сборник]

Они уставились на его лицо из металла, видимо, из серебра. Это была маска божества — нечеловеческая, вызывающая благоговение, с открытым ртом и взглядом, направленным в никуда.

Истукан был облачен в белую тунику и штаны из такого же материала. Из-под коротких рукавов туники тускло поблескивали металлические руки, лежавшие на подлокотниках кресла. Ноги были из такого же блестящего материала.

Вначале серебряная маска была обращена к Джагге-ру и Брайони сразу. Потом ее недвижные очи воззрились на Джаггера. Когда кресло поворачивалось, на серебряном лице блеснул отсвет, и Джаггеру показалось, что глаза истукана действительно глядят на него. Вероятно, под недвижной личиной скрывался человек. Или то, что когда-то было человеком.

Истукан как будто прочел его мысли и ответил на невысказанный вопрос.

— Что есть человек? — произнес он своим ужасным голосом и слегка наклонил голову в сторону. — Человек есть человек, независимо от того, десять у него пальцев, девять или вообще ни одного. И даже если у него больше нет ног, он тем не менее человек. Где здесь граница? Человек без головы — мертв. А голова без тела — если она продолжает жить — это все еще человек?

Открытый рот истукана, казалось, беззвучно смеялся, Потом неестественный голос раздался снова.

— Вот биомеханические руки, — сказал истукан и поднял свою верхнюю конечность. — Их сконструировали русские. Чудо техники, но все равно — чистая механика, и не более. Как и ноги. Маска сделана одним великим художником из чистого серебра. Но она все же — маска. И тем не менее, — механическая рука указала на грудь металлическим пальцем, — здесь человек. Человек без лица, рук и ног. Человек, который был бы нем, если бы электроника не дала ему голос. И тем не менее — человек, мистер Джаггер.

Металлическое существо смолкло и замерло, кошмарно-нечеловеческое в своей идеальной симметрии. Потом его рука поднялась и указала на итальянца.

— Скажи ему, как называют Нас у тебя на родине! — повелел электронный голос.

Марио откашлялся. От волнения у него перехватило ДУХ.

— La Macchina, — сказал он едва слышно. И повторил громче: — La Macchina.

Существо величественно кивнуло.

— Да. Нас именуют Машина. Это слово женского рода, но не следует обманываться.

Существо снова обратило лик к Джаггеру.

— Мы — больше, чем машина. Мы — человек. Как говорил ваш Шекспир? «Коль нас пронзят кинжалом, не истечем мы кровью? Коль нас щекочут, разве не смеемся? А если нас отравят — не умрем?» И есть еще кое-что, в чем Мы готовы согласиться с Шейлоком.

Машина правой рукой указала на Джаггера.

— «Коль причинят нам зло, ужель не станем мстить?»

На подлокотниках кресла Машины были кнопки. Он нажал одну Через несколько секунд занавес снова раздвинулся Вошла женщина, которую Джаггер уже видел. Она поднялась на сцену и встала справа рядом с Машиной.

— Два человека погибли в ходе этой операции, — сказал Машина. — Смерть одного — на совести Нашего бездарного подчиненного.

Марио беспокойно затоптался на месте.

— Смерть второго, — продолжал Машина, обращаясь к Джаггеру, — на вашей совести. Именно эта смерть и привлекла Наше внимание к вам. Но займемся вначале первым виновником.

Рука поднялась снова и указала на этот раз на Марио.

— Подойди! — приказал Машина.

Марио неуверенно сделал несколько шагов и встал рядом с подиумом.

— Ты ради собственной потехи убил человека, — сказал истукан. — За это будешь наказан.

Он сделал знак азиатке. Та грациозно подошла и протянула руку итальянцу.

Марио удивленно поглядел на нее. Нехотя взял протянутую руку, не сводя глаз со своего господина. В следующий миг — все произошло так быстро, что Джаггер даже не успел заметить, какое движение сделала женщина, — итальянец уже лежал на-полу. Азиатка, казалось, даже не шевельнулась.

Пристыженный и удивленный, Марио вскочил. Похоже, все происшедшее он еще не воспринимал всерьез. Но тут же вскрикнул от боли — видимо, падая, растянул какую-то мышцу. Не успел он сделать следующий шаг, как азиатка снова атаковала его.

На этот раз он попытался уклониться, но — безуспешно. Она проскользнула у него под рукой и сделала по-кошачьи гибкое движение. В следующий миг он опять лежал на полу — ее нога пришлась ему в лоб.

Тут его уже охватила настоящая злоба. Под ее презрительным взором он приподнялся, как будто спортсмен, готовый к низкому старту, и бросился на нее.

Почти не меняя положения своего тела, она провела великолепную серию ударов ногами. Вначале — в живот, потом — в локоть снизу, так что рука итальянца подлетела, наконец — коленом в пах. Марио застонал от боли.

Унижение заставило его потерять остатки контроля над собой. Лицо, изрытое оспой, стало багровым. Он вскочил, как разъяренный тигр. В правой его руке сверкнул длинный нож, который Джаггер уже видел.

Пригнувшись, Марио двинулся к прекрасной азиатке. Потом сделал выпад, целя сверкающим лезвием прямо ей в живот.

Она, как кошка, отскочила в сторону. Босая ее нога сильно ударила его под локоть. Нож вылетел, прочертил дугу в воздухе и вонзился, задрожав, в доски сцены. Не успел еще Марио понять, что произошло, а женщина в высоком прыжке нанесла ему запрещенный удар «мае тоби гери» в горло.

Не издав ни звука, он рухнул на пол. Приземлился на голову и плечи, отлетел к стене и ударился о нее, а ноги еще были в воздухе. Женщина грациозно подошла к ножу и выдернула его из доски. Приблизилась к неподвижно лежащему итальянцу и посмотрела на Машину. Тот кивнул.

Она ногой перевернула бесчувственного Марио на спину. Быстро нагнулась и одним движением разорвала на нем рубаху. Потом, прикусив от усердия язычок, начертала на его груди острым лезвием букву Б — высотой сантиметров двадцать.

Все, словно зачарованные, наблюдали, как из пореза тотчас же появилась кровь. Азиатка равнодушно уронила нож на пол и вернулась к своему хозяину. Лицо ее казалось столь же неподвижной маской, как и у него. Даже прекрасная грудь не стала вздыматься чаще под зеленым облачением.

Кадбюри с задумчивым видом подошел к бесчувственному итальянцу и потащил его за занавес. Оттуда донеслись приглушенные команды, и когда Кадбюри появился снова, было слышно, что тело поволокли по каменному полу куда-то дальше.