Моя прекрасная убийца [Сборник]

— Жаль, мистер Джаггер, для вас было бы много лучше, если бы вы начали говорить.

Он взял у Джаггера парик, сунул его в карман, достал сигарету и прикурил. Сделав несколько затяжек, бросил ее Джаггеру. Это даже напоминало проявление сострадания.

— Наверное, это будет ваша последняя, — сказал он. — Шеф не разделяет моего мнения, что вам ничего не известно. Теперь он попытается разговорить вас, и поверьте, его методы будут поэффективней моих.

Тримбл постучал в дверь, которую тут же открыли. Он вышел. Ключ опять повернулся в замке.

Джаггер проводил Тримбла взглядом. Значит, догадка его не обманула. Яркая лампа, направленная ему прямо в глаза тогда, в кабинете Силидж-Бинна, и этот полумрак здесь были далеко не случайны. Сейчас ему стало ясно и многое другое… Тут взгляд его упал на тлеющую сигарету на полу, и он прекратил вспоминать прошлое. Теперь следовало подумать о ближайшем будущем.

Спустя полчаса за ним пришли Марио и Тримбл. Они застали его за раздуванием небольшого костерка, заботливо сложенного из щепочек, которые он наковырял из стены. Вся импровизированная тюремная камера была полна едкого дыма. Тримбл засмеялся и без труда затоптал огонь.

— Одного у вас никак не отнимешь, — сказал он, — вы испробовали все средства, даже сигарету. — Он снова засмеялся, демонстрируя белоснежные зубы, и почти по-дружески махнул Джаггеру пистолетом — пора, мол, на выход. — Вы даже понравились мне. Но увы — слишком поздно. Сейчас с вами рассчитаются за все.

Они вышли. Марио шагал впереди, Тримбл замыкал шествие. Пол коридора был выложен каменной плиткой. Когда сворачивали за угол, Джаггер успел глянуть в окно и увидел луга, а рядом море. Потом Марио распахнул стальную дверь. Петли были смазаны, и та даже не скрипнула.

За нею снова открылся коридор, освещенный неоновыми лампами и идущий слегка под уклон.

В конце этого коридора было большое помещение, некогда, видимо, представлявшее собой кладовую. Теперь здесь установили стальную дверь и оборудовали из склада некое подобие генерального штаба.

Посередине стоял круглый стол, вокруг него — дюжина кожаных кресел. В дальнем конце помещения было нечто вроде подиума — небольшая сцена с плавным спуском на обе стороны. На подиуме тоже стоял стол, но стульев за ним не было. На стене позади стола висел занавес, как в театре.

Между круглым столом и сценой было значительное пространство. Свет неоновых ламп падал здесь на белый линолеум пола.

На этом линолеуме помещались два устройства, которые повергли Джаггера в некоторое недоумение. Первое представляло собой нечто среднее между верстаком и операционным столом. Длинный металлический стол был сконструирован таким образом, что мог вращаться и в горизонтальной, и в вертикальной плоскостях. На краю верстака был станок, какой Джаггер однажды видел на судоверфи. Там он предназначался для разрезания металлических плит.

Второе устройство, поразившее Джаггера еще больше, состояло из двух частей Одна висела под потолком, который был достаточно высок, и представляла собой нечто вроде колокола, в котором опускают водолазов, но со значительно более толстыми стенками, сделанными из двойного слоя алюминия. Снизу колокол имел диаметр около двух метров. Прямо под ним располагалась вторая часть устройства — окруженное резиновым кольцом углубление в полу — явно для того, чтобы опускать в него колокол, а посреди углубления — стальное кресло, намертво привинченное. На кресле лежали какие-то кожаные ремни, придававшие ему сходство с электрическим стулом.

Как работают эти впечатляющие устройства — Джаггер не знал, но догадывался, что ему вскоре придется испытать их действие на себе. Как видно, время импровизированных допросов с кондачка вышло. Теперь за него примутся всерьез и во всеоружии.

Его ждал и еще один сюрприз. На кресле за круглым столом восседал профессор Силидж-Бинн. Джаггер бросил быстрый взгляд на Тримбла, как бы желая удостовериться, что на этот раз профессор настоящий. Силидж-Бинн ничем не показал, чтс Джаггер ему знаком, и вообще, похоже, все происходящее профессора ничуть не интересовало. Руки его не были связаны. Они свободно свисали почти до пола.

Тримбл провел Джаггера между сценой и круглым столом и указал на кресло в середине таинственного круга. Джаггер сел Тримбл и Марио, дружно взявшись за дело, привязали ремнями к креслу его руки и ноги.

Занавес за подиумом раздвинулся, и вошла Брайони. Ее держал за локоть Кадбюри. Девушка явно испытывала страх, но старалась скрыть это.

Джаггер посмотрел на нее.

— С добрым утром! Как спалось?

И усмехнулся.

Она стряхнула с себя руку Кадбюри, оправила платье и подмигнула Джаггеру.

— Великолепно! Дюжина перин и под ними ни единой горошины. И каждый клоп в пелеринке из норки.

Она вдруг заметила, что Джаггер привязан ремнями.

— Что это с вами?

— Приказ высокого начальства, — бодро ответил он. — Ожидаем его прибытия.

Вдруг позади него раздался какой-то странный звук — чуть ли не жужжание электрического моторчика. Джаггер хотел было повернуться и посмотреть, но Марио ударил его по лицу. Джаггер попытался подавить в себе вспыхнувший гнев.

Отвратительно, что его унижают прямо на глазах у Брайони. Но тут же рассердился еще больше — на себя, за то, что думает о Брайони даже в такие моменты. Настроение стало совсем скверным. Просто хуже некуда.

Жужжание мотора прекратилось. Марио, стоявший позади Брайони, от волнения вытянулся по стойке смирно, как на параде. Даже Тримбл замер в позе почтительного ожидания.

— У меня такое ощущение, будто сейчас произойдет событие чрезвычайной важности, — сказал Джаггер.

— И оно вас не обманывает, мистер Джаггер.

Голос, который произнес это, не был человеческим.

Таким высоким и гнусавым голосом обычно разговаривает в фантастических фильмах электронный мозг, подумал Джаггер.

Снова раздалось жужжание мотора. Джаггер не мог повернуть голову, но заметил, что справа от него нечто движется по направлению к подиуму. Вначале он подумал было, что едет человек в инвалидной коляске, но тут же отбросил эту мысль. Кресло сейчас было повернуто к нему спинкой, так что рассмотреть ничего не удалось Но вот оно выехало на середину сцены, развернулось, и Брайони в ужасе вскрикнула.

На кресле-каталке восседал металлический истукан.

14