Моя семья, мой друг, мой брат

– Куда он пропал?

– Таможенники зачем-то опять проверяют паспорт и визу. Сейчас придёт.

– А Лёня где? Он не приедет, Саш?

– Нет, Глеб сказал, что они уже попрощались.

Маша снова потянулась варежкой к щекам, но глаза были сухими. Просто какая-то дымка стояла – не понять, то ли от мороза, то ли просто от усталости.

Ничего страшного же не происходит? Глеб обязательно вернётся. Каким бы интересным и перспективным ни был проект Гёрдона – Глеб всё равно вернётся домой, к своей семье. Его же здесь будут ждать, считать дни, звонить, не задумываясь о стоимости заокеанской связи.

– Маша, Саш! – Глеб махал Говоровым, вышедшим из аэровокзала на улицу. – Я всё!

Маша сначала шла медленно, стараясь попадать в такт неспешным широким шагам мужа. А потом не выдержала, обогнала Сашу и побежала – к прозрачным высоким дверям, возле которых стоял и ждал их Глеб Поддубный.

***

– Яна Иванна, я на минуточку, я быстро! – Анюта схватила с вешалки пальто и шапку.

Няня, которую после долгого и тщательного отбора нанял для Говоровых Глеб, только успела всплеснуть руками, а Анютка уж хлопнула входной дверью.

– Лёня! Подожди!

Лёня остановился, с улыбкой глядя на подбегающую девочку. Присел, чтобы успеть её вовремя подхватить. Анюта с размаху обхватила его руками за шею.

– Ты тоже не поехал в аэропорт?

– Нет. Мы уже попрощались с Глебом.

– И нас не взяли! Сказали, холодно! И далеко! Лёнь… дядя Глеб же не насовсем улетает, да? Он же скоро прилетит обратно?

– Обязательно, Анюта. Разве может твой дядя улететь от тебя насовсем?

Глеб хотел, чтобы на время его отсутствия Лёня жил в его квартире. Но Лёня не согласился. Это слишком тяжело – жить там одному, где всё ему будет напоминать про Глеба. Домой возвращаться тоже пока нельзя – родители ещё не отошли от не так давно состоявшегося тяжёлого разговора со старшим сыном. Глеб просил Лёню повременить с этим, но упрямство – фамильная черта Заболоцких. Сколько можно врать родителям про несуществующую девушку, у которой Лёня пропадал всю осень и половину зимы?

Мать после того разговора звонила Лёне. Спрашивала, как он, где он. Лёня маму успокоил – сказал, что нашёл себе комнату в общежитии, снова устроился на работу. И это было правдой. Комнату нашёл для него Генка, через друзей в универской общаге, а с работой помог Саша – пристроил в больничную лабораторию, там как раз санитарка уволилась. Лёня замечательно научился мыть лабораторную посуду, в самый раз работа, чтобы занять руки и выключить мозги.

Теперь ему только и остаётся, что загружать себя всем подряд – учёбой, работой, выживанием. А то тоска сожрёт до костей. Уже начала.

– Лёня! – Анюта тормошила задумавшегося друга. – Ты же будешь к нам приходить часто-часто? Давай каждый день! Ты лучше, чем Яна Иванна! Она хорошая, но с ней играть скучно!

– Буду, куда ж я денусь. Аня, давай я тебя домой отведу. Яна Ивановна уже волнуется, наверное. Как ты только меня углядела?

– А я тебя всё время углядываю! Ты к дяде Глебу домой ходил? Кто там будет теперь жить?

– Никто. Квартира на сигнализации, закрытая.

– И мы туда больше не будем ходить?

– Нет. Пока хозяин не вернётся, нам там делать нечего.

Лёня не стал опускать Анюту на землю, так и донёс на руках до самой двери в квартиру Говоровых. Заходить не стал, хотя его звали.

Вряд ли кому-то нужно видеть сейчас, как молча, без слёз и всхлипов, плачет сердце Лёни Заболоцкого.

***

– Всё, Маш, поехали домой.

– Саша, а тебе не будет тяжело ездить в машине Глеба? Мне она всё время будет напоминать про него.

– Так он этого и хотел. И велел беречь свою красавицу. Так что будем беречь, ладно?

– Обязательно.

Друг. Брат. Щедрый до умопомрачения – открыл счёт для их семьи, перевёл на него свои сбережения, оформил на Сашу машину. Маша только ахнула, когда узнала. Попыталась протестовать, но Поддубный был непреклонен. У его семьи должно быть всё.

Саша сказал, что они всё сберегут до его возвращения. Тогда Маша успокоилась.

Сколько продлится работа Глеба у Гёрдона? Пока что Глеб сказал, что на год. Но может и на дольше.

Пусть только возвращается. Его всегда, всегда-всегда ждут здесь. Очень ждут.