Моя сказка

— Ладно. — Странно, но, кажется, лорд Норман не решил, а именно решился. — Ты сама сказала, что сделаешь всё, что я скажу…

Синд снова замерла — теперь уже от страха: неужели он потребует с неё чего-то такого? Запретного?

— Не пугай девчонку, — снова недовольно сказал принцу светловолосый Эймери. — Она уже себе каких только страхов ни придумала.

— Я не придумала, — пискнула Синд, положив на колени руки, которые тряслись так, что она не знала, куда их спрятать.

— Синд, — решительно вмешался Фернан. — Я хотел бы попросить тебя быть подругой его высочества на время университетского бала.

Лорд Норман упрямо наклонил голову, тоже сложив руки на коленях и глядя вниз. Девушка быстро положила ладошку на сгиб его руки.

— Да, ваше высочество, я согласна. Если надо… — уже неуверенно и вопросительно произнесла она, ничего не понимая: он угрюмо оглянулся на неё, даже не посмотрев — просто повернул голову в её сторону.

На Эймери, почему-то сердитого, она взглянула с удивлением: промелькнуло мгновение, когда Синд показалось — он хочет стукнуть принца. Наконец лорд Норман взглянул на неё.

— Никаких «ваших высочеств», если ты будешь изображать мою девушку. Мы уже перешли с тобой на «ты». Ясно?

— Ясно, — прошептала Синд, постепенно освобождаясь от страхов. Кажется, и в самом деле появился просвет в этой стороне её жизни? Больше она не будет бояться за отца? И пообещала, уже улыбаясь: — Я буду делать, как скажете. Как скажешь. — И добавила, чтобы он поверил: — Как скажешь, Норман. — И вдруг снова испугалась: — Только вот… Мачеха узнает ведь, что мы…

— Синд, приходи сегодня вечером к этому скверу — со своей компанией, — сказал Фернан. — Мы сделаем всё так, что мачеха узнает, но ничего тебе сделать не сможет.

— Вы не понимаете, Фернан… — Девушка задумалась, как ему объяснить. — Когда я сюда привезла папин медальон, мне пришлось… Ну, с сёстрами, — она вздохнула, глядя на них и не находя слов.

— Синд, ты притворялась, общаясь с сёстрами, потому что боялась: мачеха убьёт отца, если ты будешь им прекословить? — спросил Фернан.

— Да! — выдохнула она.

Норман положил ладонь на её руку, кивнул.

— Не бойся. Вечером сделаем так, что сёстрам будет не до тебя. А сейчас пойдём. Проводим тебя до общежития. Кстати, каким образом ты из него исчезаешь? — И он улыбнулся. — Если это не очередная тайна, конечно.

— На втором этаже, на лестнице, есть окно. Выпрыгиваю.

— Вот в чём дело…

Он встал и предложил ей руку. Чуть выглянув из-за него, она увидела, что шкатулку он крепко держит другой рукой, успокоилась и робко положила пальцы на его локоть. Его друзья встали и снова пошли позади, негромко переговариваясь.

Так, с мужчиной под руку, ей ходить почти не доводилось. Было в воспоминаниях детства только, как она ходила с отцом. У принца Нормана были очень сильные руки — она это почувствовала сразу, как только споткнулась от неловкости пару раз. Он сразу так прижимал её ладонь к себе, что она чувствовала его жёстко напрягшиеся мышцы.

— Чему ты улыбаешься? — спросил он.

— Рядом с вами… с тобой… мне хочется не идти, а подпрыгивать! — сказала она и засмеялась. — А ещё болтать всякие глупости!

— Начинай. Времени у нас много, — немного удивлённо сказал принц.

— А девушкам принца можно говорить глупости? — заинтересовавшись, спросила она. — Мне кажется, вашим… твоим девушкам надо быть такими умными-умными, чтобы ходить рядом с… тобой!

— Необязательно, — хмыкнул он. — Главное, чтобы девушка мне нравилась.

— А я нравлюсь? — немедленно спросила она, и Норман поперхнулся.

Подумав, он ответил:

— Ну, пока ты была мальчишкой, мне хотелось отлупить тебя пару раз, но теперь… — Он помедлил и поправился: — Пока — мне этого не хочется. Значит, нравишься.

Она заметила, что он хотел ещё что-то сказать. Нет, даже спросить. Но почему-то промолчал. Но ведь глупости он ей разрешил говорить? И она воспользовалась этим разрешением на всю катушку:

— А почему принцу нельзя говорить глупости?

— То есть?

— Ну, ты сейчас хотел что-то спросить, но не спросил, потому что побоялся спросить. Очень боишься выглядеть глупым? Почему принцу нельзя? Мы же вдвоём? Твои друзья не слышат! Спроси!

— Я тебе нравлюсь? — засмеялся принц. — Вот мой глупый вопрос.

— Нравишься! — заявила Синд. — Сначала ты был очень злой — когда гнался за мной на Тартаре. А потом ты посмотрел на меня перед лекцией, а у тебя глаза — серые-серые!

— И что? — не понял принц. — Что в этом цвете глаз?

— Я поняла, что ты не был злым, — сказала Синд. — Точней, ты был злым. Но ты злился, потому что переживал за мальчишку-травника. Ты испугался за него. — И улыбнулась. — Это хорошо, что ты разрешил мне быть глупой. Болтать можно про всё!

— Поправлю немного, — усмехнулся принц. — Я тебе разрешил говорить глупости, но не быть глупой. Да и не похоже, что ты такая.

— Крёстная говорила — жизнь учит. — Она улыбнулась снова ему, ощущая себя всё более и более легкомысленной и свободной в общении. И сама же удивлённо сказала: — Рядом с тобой я чувствую себя… совсем маленькой? Мне смеяться хочется.

— Это эйфория. Пройдёт скоро. Задачку ты мне задала довольно сложную. Но веры, что всё будет хорошо, лишать тебя не хочется.

— Ты — не лишишь. Ты сильный.

Они оставили её за кустами калины, прикрытая которыми, она взобралась по стене общежития к окну и влезла на подоконник. Принц и его друзья-телохранители помахали ей на прощанье и ушли.

… На второй паре Синд и компания привычно сидели на последнем ряду.

— Вчера ко мне пришёл его высочество и попросил катер, — с удивлением рассказывал Александр. — Что мне было делать?.. Вернули в хорошем состоянии. Интересно, куда они ездили?

— Ребята, нас сегодня пригласили прийти вечером в сквер перед главным корпусом, — задумчиво сказала Синд. — Никто не в курсе, что там будет?

— Я в курсе, — отозвалась Мартина. — Там репетиция университетского бала будет. Эй, стихийники, это правда, что на праздник вы разгоните тучи, чтобы праздник прошёл на улице? В коридоре корпуса обсуждали.

— Правда, — подтвердил Рик.

— Та-ак, — протянул Александр. — Погулять к скверу пойдём. А что у нас с заклинанием вокруг пляжа?